– Да знаю я, что такое электрошоковая терапия! – взревел Купер, лицо у которого снова стало цвета свеклы. – Вы мне что хотите сказать – вы не можете вернуть его обратно?

Гамильтон повернулся и посмотрел Куперу прямо в глаза, без страха и смущения.

– Я хочу сказать вам вот что: если мы попытаемся это сделать, мы убьем его, сэр.

Купер наклонился вперед, упер локти в колени, положил подбородок на сжатые кулаки.

«Пытается мыслить холодно и рационально, – подумал Марк. – А сам готов в штаны наложить со страху».

– Гамильтон, нам придется рискнуть.

– Я к этому не готов, сэр.

– Послушайте, если все это не чепуха на постном масле, то у вас здесь, ребята, самая что ни на есть настоящая катастрофа. – Купер выпрямил спину и уставился на Уиллкса. Похоже, он наконец справился с шоком. – Я человек военный, и из физики я помню только то, что учил в университете. Но я знаком с кое-какими надежными людьми, у которых мозги на месте, и вот эти самые надежные люди мне говорят, что все должно быть на уровне.

Он стрельнул глазами в Бланделла и тот вздрогнул.

«Знак? – подумал Марк. – Неужели полковник тоже член братства?»

– Все так и есть, Купер, – более или менее миролюбиво подтвердил Уиллкс.

– На самом деле он находится здесь. Но и там, в четыреста пятидесятом году нашей эры. И Селли тоже. Понятия не имею, насколько они ясно мыслят, насколько их сознания с ними, но они там. И я готов бороду сбрить, чтобы доказать, что это так и есть.

И в подтверждение своих слов он указал на мониторы когни-сканера. Мониторы действительно подтверждали сказанное Уиллксом, вот только Куперу от этого толку было чуть.

– Раз так, то мы имеем дело просто-таки с жуткой катастрофой, Уиллкс. Что произошло? Мы имеем агентку ИРА, которая знает гораздо больше того, что ей положено знать, и она теперь шляется по английской истории, и за ней – майор СВВ, у которого есть кое-какие проблемы после.., после Лондондерри. Мне это совсем не нравится, джентльмены. Мне это очень даже не по душе, и Раундхейвену он тоже не понравится.

«Раундхейвен, – подумал Бланделл. – Пожалуй, стоит звякнуть старине Биллу. Думаю, вскоре он нам понадобится».

Джейкоб покачал головой.

– Нет, сэр, я не могу. Это все равно что убить его, сэр. Купер снова начал злиться.

– Послушайте, а кто тут командует?

– Я, – резко и без тени сомнения ответил Уиллкс.

– Вы? Ну, это мы сейчас посмотрим! Это проект министерства. Тут вам не Оксфорд! Вы тут министерские денежки транжирите!

– Полковник? Генри? – Купер и Уиллкс оглянулись на Бланделла, причем вид у обоих был такой, что он понял: они не желают его слушать. – Предлагаю компромисс, джентльмены… Полковник, сейчас мы не в состоянии ничего предпринять. Машина вышла из строя.

Все равно ведь ничего нельзя сделать до тех пор, пока она не будет приведена в порядок, верно?

– Вроде бы.

– На ремонт уйдет двадцать четыре часа. А пока будем ждать и следить за тем, как стабилизируется состояние Питера. А у него увеличатся шансы проследить за этой штучкой, Корвин. И выяснить, что ей понадобилось в прошлом.

– Сколько, вы сказали, вам потребуется времени, чтобы отладить машину?

– Двадцать четыре часа, сэр.

– Время подходящее, одобряю.

– Это приблизительно, сэр. За это время успеет охладиться контур.

Уиллкс прокашлялся.

– Окончательно решить можно будет через два дня.

– Двадцать четыре часа, – отрезал Купер. – А я за это время все вызнаю про эту деваху Конрой. Посмотрим, что она за птица.

– Корвин, – поправил полковника Гамильтон.

Питер нагнал Медраута на полпути до Камелота и спешился, чтобы пойти рядом с молодым воином.

– Знаешь, а ты бы мог оказать мне настоящую услугу, Медраут, – сказал Питер.

– Государь? На самом деле? Я был бы очень рад, мой принц!

Голос у него все еще дрожал.

– Я вот все думаю про этот проклятый чемпи…

– Проклятый – что?

– А? Да про турнир этот. Так много думаю о нем, что совсем не слышал в последние дни дворцовые сплетни.

– Ты про поединок с Кугой? Государь, но насколько я знаю, принц Ланселот никогда не слушает дворцовые сплетни.

Питер врезал Медрауту под ребра. Юноша пошатнулся, схватился за голову.

– Мне бы хотелось, чтоб так все думали, – пояснил любимец двора. – Но мне бы и хотелось знать, что творится при дворе – ну, время от времени просвещаться. К примеру.., не появился ли при дворе кто-нибудь за последний месяц?

– Появился? – переспросил Медраут, потирая ушибленный висок. – Ну.., мы с матерью приехали две недели тому назад. Мы навещали Морга в Лугнасаде. Кей только что вернулся с войны в Уэссексе. О, ну и еще, конечно, Меровиус Рекс, но это тебе известно.

– Ну а женщины? Новые женщины в последнее время не появлялись?

Струйки пота стекали со лба Питера. Он прикоснулся к шлему, охнул и отвел руки. «Солнце палит, а тут этот железный шлем, о-о-о!»

– При дворе? Нет. Не скажу, чтобы я кого-то заприметил.

У Медраута было такое разочарованное выражение лица, что Питер ему поверил.

«Стало быть, если она здесь, значит, гнездится в ком-то из придворных».

Они вошли во внешние ворота, и Питер снова задумался о Моргаузе, матери Медраута.

– Медраут, отведи лошадей, ладно? Да.., и скажи… Моргауза у себя? Мне бы хотелось с ней переговорить.

– Посмотрю, принц. Ты будешь в триклинии? Питер кивнул. Пока кроме его комнаты пиршественный зал был единственным знакомым ему помещением. Снова прозвенел гонг. «Неужели уже два часа?» – удивился Питер.

– Доброго дня, принц, – сказал Медраут и приветственно поднял руку. – Спасибо тебе за науку.

Питер также поднял руку. Юноша повернул к конюшне.

После синих небес и приятного легкого ветерка на лесной поляне, на вилле показалось как-то неуютно и мрачно, как в темнице.

Даже открытая часть крыши не помогала избавиться от этого ощущения. Тучи как будто заслонили солнце.

В полутемном пиршественном зале полным ходом шла работа. Туда-сюда сновали рыцари и дамы, слуги, короли, командиры воинских подразделений, вельможи, консулы и сенаторы. Но они только пробегали по залу, не задерживаясь. Однако король Меровий оказался на том же самом месте, где с ним расстался Питер. Он лежал на скамье и покуривал длинную глиняную трубку.

И снова обоняние Питера подсказало ему, что курит Меровий отнюдь не табачок.

Нет, наверное, он все-таки выходил, поскольку теперь он курил красно-белую трубку, а прежняя, сломанная, лежала перед ним на столе.

Взгляд у Меровия был какой-то уж слишком понимающий, улыбка – чересчур снисходительная. Почувствовав себя неловко, Питер отвел глаза. Он покраснел и решил, что нужно как можно скорее вымыться. И еще – ему нестерпимо хотелось в туалет.

Но где это сделать?

Не мог же он, в самом деле, подойти к ближайшему рабу и повелеть проводить его в туалет? Так он выдаст себя с головой. Он не может не знать, где туг такое место.

Питер отчаянно заозирался по сторонам, надеясь найти ответ на мучавший его вопрос, – где облегчиться, чтобы не подниматься к себе, там его ждали только тазик и горшок. Да и потом, ему нужно было избавиться не только от скопившейся в организме жидкости.

Размышляя о том, насколько цивилизованы эти римские рыцари, Питер решил, что справлять большую нужду в кустах не годится даже Ланселоту.

Служанка – «нет, рабыня», мысленно поправил себя Питер, торопливо прошествовала мимо него с подносом, на котором лежали подозрительного вида куски, намазанные сероватым маслом.

– А-а-а, – не зная, как лучше обратиться к девушке, промямлил Питер. – Что это такое?

Лицо у девушки для бриттки было смугловато.

– Тут разные хлеба, господин, с яблоками и другими плодами, – отвечала рабыня.

– Ты знаешь, кто я такой? – Девушка, вытаращив глаза, кивнула. – А тебя как зовут?

– Радианция, – стеснительно отвечала рабыня.