– Разбудить Уиллкса? В половине третьего? После пьянки?

Бланделл отшатнулся, испугавшись самой мысли о том, чтобы будить старика, изрядно перебравшего вечером.

Питер закрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Марк, если придется, я его нагишом из кровати вытряхну, отволоку к констеблю и устрою порядочную взбучку!

– Да что это вы? Какие взбучки? Я его сам разбужу.

Дрожа как осиновый лист, Бланделл прошествовал по галерее к комнате Уиллкса. Из-за двери слышался могучий храп, эхом отдававшийся в ушах у Питера.

Бланделл велел Питеру остаться за дверью, а сам тихонько вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

Храп, подобный звуку циркулярной пилы, оборвался, сменился взрывами кашля и хрипов. После сердитых дебатов, которые, к счастью, звучали приглушенно за толстой стеной, дверь открылась, и на пороге появился Уиллкс в халате, давно нуждавшемся в стирке. Волосы у него торчали во все стороны.

Он часто моргал, но вид при этом имел довольно-таки трезвый. Не произнося ни слова, он прошел мимо Питера и первым спустился вниз по лестнице. У входа в полуподвальное помещение он решительно нажал на выключатель.

От неожиданно яркого света Питер зажмурился и закрыл глаза ладонью. Уиллкс наклонился к пульту управления, на панели которого по-прежнему светились цифры:

48.851.164.817.00. Старик несколько раз прочесал пятерней растрепанные волосы, похожие на седую львиную гриву.

Затем он выпрямился, глянул в потолок. Похоже, что-то лихорадочно рассчитывая в уме.

У Питера плыло перед глазами – еще сильнее, чем раньше. Он открыл, закрыл и снова открыл глаза, и обнаружил, что Марк Бланделл проделывает то же самое. Похоже, эта внезапная слепота оказалась заразной штукой.

– Так куда, вы сказали, она отправилась? – спросил Бланделл у Питера.

– Я ничего не говорил, – возразил Питер. – Но судя по нашему последнему разговору, я бы предположил, что она отправилась на коронацию Елизаветы I. И что теперь? Как вы собираетесь ее оттуда вытаскивать?

Уиллкс повернул рукоятку на пульте. Голубоватое свечение внутри «пончика» погасло. Затем старик наклонился к одному из «Маков», вызвал калькулятор и набрал число, светившееся на панели. Произведя деление числа несколько раз, он всякий раз испуганно моргал.

Уиллкс покачал растрепанной головой.

– Ты ошиблась на тысячу лет! Ну нет, ты туда не полезла, а? Плохо. Очень плохо. Лучше отвезти тебя в больницу.

– Нет у нас на это время, Уиллкс! Это дело полиции.

– Времени? – каркнул старик. – Время-то у нас как раз есть. Есть! Чувствуете головокружение, тошноту, слабость?

– Ничего такого, – соврал Питер.

– Что-то у вас кожа совсем красная.

– Я легко обгораю. Послушайте, мы должны немедленно вытащить ее оттуда, пока она не разорвала на кусочки историю!

– Смит, цифры на табло указывают на то, что она скакнула в четыреста пятидесятый год нашей эры, и сейчас, когда мы тут с вами чешем языками, она уже там гуляет. Ну не она, а ее сознание. Если оно просто не стерто начисто.

Уиллкс поежился. В лохматом коричневом халате он был похож на громадного седовласого медведя, сожалеющего об упавшей в обморок Златовласке. Бланделл пялился на цифры, кусая костяшки пальцев.

– Четыреста пятидесятый? – спросил Питер. – Почему туда? Что, черт подери, стряслось в четыреста пятидесятом?

– Ну… – промямлил Бланделл. – Норманнское завоевание произошло в тысяча шестьдесят шестом.

– Карл Великий? – предположил Уиллкс. – Нет, это вроде бы в восьмом веке было. Сейчас, сейчас… Римляне ушли из Британии в начале пятого века, а через пятьдесят лет после этого…

Уиллкс обернулся и с ошарашенным видом уставился на Бланделла.

– Ну что! – прошипел Питер. – О чем вы оба думаете?

– Ну, – выговорил Бланделл. – Битва при горе Бадона состоялась позже пятисотого года.

– Если исторический Артур существовал, – проворчал медведь в халате.

Бланделл зажмурился, покачал головой.

– Был. Был! Он был, Хэнк. Не такой, каким описан у этого.., как его… Мэлори, но исторический король А, действительно существовал.

У Питера все сжалось внутри.

«Артур? Король Артур? Треклятая шпионка из ИРА за Круглым Столом?»

– Но какого дьявола ей потребовалось отправляться в артуровские времена?

Уиллкс осторожно передвинул тело Селли на коврик.

– Может быть, она отправилась туда для того, чтобы копнуть историю британской монархии в самом зачатке? Поищи чего-нибудь, чем бы накрыть ее, Бланделл.

Марк отступил на шаг, уставился в потолок, что-то бурча под нос.

Питер тоже старался не смотреть на обнаженную женщину.

– Послушайте, кому какая разница, чем она там занимается? Нужно вернуть ее!

– А я, между прочим, как раз этим и собираюсь заняться, умник! Это не так-то просто. Время! Мы не должны ее потерять!

«Что тут скажешь? Убеждать их не распускать языки?»

И все-таки, что могло понадобиться шпионке из ИРА от короля Артура? У Питера закрались кое-какие подозрения, и затылок покрылся холодной испариной. «Господи Иисусе, – подумал он. – Не станет же она его.., или станет?»

Он увидел себя мальчишкой, забравшимся на чердак. Свет фонарика тускло освещает страницы «Детства короля Артура», «Смерти короля Артура». Борец с терроризмом в прошлом и будущем читает Мэлори и Теннисона.

Питер как бы находился в другом мире, далеко от разъяренного Уиллкса и раздраженного Бланделла. Он видел размытые контуры деревьев, чувствовал ласковое прикосновение ветерка к щекам. Марк тоже стоял глядя в одну точку. Только с Уиллксом, похоже, все было в порядке.

– Марк, – тихо проговорил Питер. – Вы же не видите деревьев, а? Или видите?

– Почти что.., лес. Там.., нет не там. Я.., я бы смог описать его.

– О Господи… Началось. Генри, она сделала это. Она там. И она.., изменяет историю.

– О чем это вы бубните? Какие деревья? – рявкнул Уиллкс, выглядевший несколько прозрачным.

Бланделл несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь побыстрее прийти в себя.

– Хэнк я думал, что мы с Питером начинаем видеть две различные временные линии. Спаси меня Господи, это другое время, не наше! Господи Иисусе, что же Селли натворила!

– Профессор, – решительно заявил Питер. – Верните ее. Немедленно. Мне плевать на то, потеряем мы ее или нет.

Он тяжело вздохнул. Как это ни противоречило его правилам, Питер был вынужден рассказать ученым все.

Борясь с наложившимися на его сознание образами («Если только я не живу в этом мире леса, то почему я его вижу?»), Питер поднялся в кухню, подошел к телефону и, не задумываясь о том, прослушивается он или нет, набрал самый что ни на есть личный, домашний номер телефона Купера. После третьего сигнала трубку подняли.

– Купер, – ответил сонный голос.

– Я нашел шпионку, но она узнала меня и смылась.

Долгая пауза.

– Она? Вы про эту девицу, Селли Корвин? Что она утащила?

– Ничего не утащила. И ничего не сломала. Да, это Селли.

– Вот это дельце, Смит! Я позвоню в Ярд и Интерпол, мы ее быстро отловим.

– Она.., она не так смылась, сэр. – Питер закрыл глаза – теперь ему стало легче разговаривать с полковником, и он коротко разъяснил то, что успел понять о смысле проекта, затем рассказал о том, как Селли улетучилась в другое время, несколько, правда, сгустив краски. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Он ничего не сказал Куперу о навязчивом видении леса, не отпускавшем его.

Купер молчал так долго, что Питер начал волноваться – уж не повесил ли тот трубку.

– Путешествие во времени, – наконец прорвало Купера. – Майор, скажу вам как военный военному: я такой мистической чепухи еще ни разу в жизни не слыхал.

– Да, сэр.

– Вам бы лучше придумать какую-нибудь другую версию, дружище, да поскорее. Министр просто обезумеет, это я вам обещаю. Он меня заставит петь ему «Джона Ячменное Зерно». Вам никогда не приходилось петь министру «Джон Ячменное Зерно»?