– Спасибо, директор, – поблагодарил он Мин.

В его голосе чувствовалась сила парового молота.

– Извините, что заставил вас ждать. Мне нужно было поговорить с помощником Стоувалом. У них там подобие ада. Какова ситуация?

Мин взглянула на Байделл и решила рискнуть.

– Системотехник только что хотела рассказать нам об этом, – спокойно произнесла она.

– Так точно, сэр, – ответила женщина, едва не захлебнувшись воздухом. – Я не видела, как начался пожар. Мы не получили никаких предупреждений. Но я применила компьютерную симуляцию и воссоздала примерный сценарий ситуации. Посмотрите, что получилось.

«У нас микроутечки в гидравлических системах, – пожаловался боцман, когда Мин Доннер взошла на борт. – Нам не хватает времени для их выявления». В ту пору она уже прочитала отчет «Карателя» и ознакомилась со списком неисправностей. Но Мин выполняла приказ Уордена. Теперь ей предстояло узнать, во что могло обойтись решение использовать этот крейсер, несмотря на его техническое состояние.

Аварийная ситуация, воссозданная Байделл, предполагала следующий ход событий. Причиной пожара было соприкосновение кислоты и масла, которые просочились из патрубков гидравлической системы. Этот вариант казался невозможным, так как патрубки располагались в закрытых трубопроводах. Но если деформация корпуса привела к разрыву патрубков, то могли треснуть и трубопроводы. Пока «Каратель» летел без центробежного вращения и не выполнял навигационных маневров, утечки образовали сравнительно большие скопления жидкостей. Затем, когда крейсер начал менять направления и обходить препятствия в системе Массива-5, лужи кислоты и масла потекли в одну сторону и, наконец, нашли трещины в трубопроводах. В результате произошло их слияние друг с другом.

В это время бригада электриков прокладывала кабель к одной из сенсорных платформ. Поскольку капитальный ремонт проводился давно, все внутренние линии находились под постоянной перегрузкой. Для выполнения работ бригаде потребовался доступ к технической камере, расположенной неподалеку от ядра корабля. К несчастью, дверь в переборке заклинило. Иногда сервоприводам приходилось нагнетать давление в течение трех-четырех секунд, чтобы сместить застрявшую дверь.

Повышенное давление и использование сварки увеличило температуру внутри технической камеры. Кислота и масло, соединившиеся в задействованном сервоприводе, привели к такому мощному взрыву, что дверь вырвало из пазов переборки. Два электрика погибли, еще двое получили серьезные ожоги, а возгорание вскоре превратилось в пожар, который люди не могли остановить до сих пор. Положение ухудшалось невесомостью и постоянными навигационными маневрами. Огонь уничтожил несколько коммуникационных линий, и это привело к потере сенсорного блока.

Капитан Юбикви сердито поморщился. Его скрытая напряженность проявилась во вспышке раздражения.

– Черт возьми! – рявкнул он, как будто его никто не слушал. – Это уже слишком. Я начинаю думать, что нас кто-то проклял. Нам только пожара не хватало!

Дежурная смена молчала. Мин положила пальцы на запястье и начала считать удары пульса. Ей хотелось взять командование кораблем на себя, и она с трудом сдерживала свое нетерпение.

– Черт возьми! – повторил капитан. – Мы должны принять решение.

Внезапно его тон изменился.

– Порсон, что там с сенсорным блоком? Он действительно сдох?

– Мертвее не бывает, капитан, – ответил штурман. – Я даже не могу поймать помехи. Компьютер исключил этот блок из цепи, как будто его и не было.

Долфин кивнул.

– А как мы его компенсируем?

– Я растянул дугу на другие блоки, капитан. Это дало мне несколько градусов. Об остальном заботится пилот.

– Сергей? – спросил Долфин у Пэтриса.

– Обычная процедура, капитан, если только нашу ситуацию можно назвать «обычной», – ответил пилот. – Я использую центробежное вращение. Оно небольшое – мы прибавили лишь пару фунтов к весу. Вращение сократило длительность прохождения «слепого пятна» до одной секунды. При желании мы можем сокращать или удлинять эту паузу. Но, капитан…

Он немного смутился.

– Выкладывай, – прорычал Юбикви. – Я уже в таком плохом настроении, что тебе не удастся испортить его еще больше.

– Прошу прощения, капитан, – с усмешкой ответил Пэтрис– Я только хотел сказать, что при центробежном вращении мы теряем боеспособность. Кораблю будет труднее выполнять маневры из-за дополнительной инерции. Нам придется выбрать компромисс между самообороной и расширением зоны обзора.

Долфин язвительно улыбнулся.

– Я ошибся. Тебе все же удалось подпортить мое настроение.

Он включил интерком.

– Харджин, – рявкнул он. – Ты слышишь меня? Харджин Стоувал. Я хочу услышать рапорт.

Из динамиков интеркома донеслись чьи-то крики и рев огня. Затем послышался щелчок подключенного микрофона, и встревоженный голос Стоувала доложил:

– Мы не можем пробиться туда, капитан. Автоматические системы не действуют. Из-за большой температуры нам не удается приблизиться к очагу пожара и использовать портативные огнетушители. Да и ускорение мешает, будь оно неладно. Похоже, оно концентрирует огонь. У нас тут становится очень жарко.

– Я понял тебя, Харджин, – поморщившись, ответил капитан. – Потерпи. Мы что-нибудь придумаем. Как только это случится, я дам тебе знать.

Он отключил микрофон и повернулся к Мин.

– Директор Доннер.

Его тон был спокойным и ровным, но воинственный блеск в глазах выдавал отчаяние.

– Этой миссией руководите вы. Я хочу спросить у вас, есть ли какая-то причина, по которой мы не можем приостановить полет – хотя бы на то время, пока сражаемся с огнем?

Мин язвительно усмехнулась.

– Я могла бы придумать, по крайней мере, полдюжины причин. Но какой в них толк, если огонь сделает нас небоеспособными. Поступайте так, как этого требуют обстоятельства, капитан. С последствиями мы разберемся позже.

В его взгляде промелькнул намек на благодарность. Но Долфин не стал тратить время на любезности. Повернувшись к пульту, он начал отдавать приказ:

– Ладно, Пэтрис…

– Черт! – с внезапным отчаянием вскричал штурман. Он тут же извинился перед капитаном и быстро ввел несколько команд. Пока Порсон вносил поправки, схема сканируемого пространства мигала и прыгала на экране, словно у монитора отказал блок развертки. Затем изображение стабилизировалось, и штурман еще раз громко чертыхнулся. Долфин недовольно заворчал. Но ему уже не требовались объяснения. И Мин тоже не нуждалась в них. На схеме сканера появилась яркая точка, а внизу экрана замелькали данные, которые так изумили Порсона.

Из темноты прямо на «Каратель» выдвигалось другое судно. Оно возникло из подпространства. Сканер опознал характерный всплеск искажений. На пару секунд контактное поле нарушило действие физических законов.

Данные о корабле поясняли, что точка его выхода из подпространства находилась в шестидесяти тысячах километров от «Карателя». Фактически чужак мог вести прицельный огонь. К счастью, он не ожидал встречи с полицейским крейсером. И в ближайшие две минуты он не мог восстановить прицел на такой огромной скорости. Двигаясь в три раза быстрее «Карателя», неопознанное судно направлялось к астероидному рою. Любой капитан в человеческом космосе посчитал бы этот маневр абсолютным безумием.

– Господи, помилуй! – взглянув на экран, произнес стрелок. – Они сошли с ума!

– Провести опознание, – резко потребовал Долфин. – Мне нужен его идентификатор.

Кем было это судно: другом или врагом? Сканер указывал на его огромные размеры.

– Судно не ведет радиообмен, – доложила Крей. – Я принимаю только эмиссионный шум и статические помехи.

– Ты определил спектр излучений их двигателя? – спросил Юбикви у штурмана.

– Конечно, капитан, – ответил Порсон.

Он указал на экран, который отображал данные анализа. У Мин возникла интуитивная догадка. Она хотела высказать ее, но Долфин не дал ей такой возможности: