Кроме того, взаимодействие указанных факторов осуществлялось под контролем гистерезисного преобразователя, задававшего степень запаздывания тахионного двигателя. Слишком большое запаздывание – и корабль никогда не войдет в гиперпространство. Слишком маленькое – и корабль никогда из него не выйдет. Таким образом, даже небольшие флуктуации мощности двигателя и гистерезиса, а также неправильный расчет массы приводили к «недолету» или «перелету» корабля. Для обеспечения же его выхода в расчетной точке требовалась недоступная человеку точность вычислений.

По этой причине, а еще потому, что корабли выходили из гиперпространства с огромной скоростью, Земля требовала переноса области выхода из него для судов, не имевших отношения к деятельности полиции, за пределы Солнечной системы, а для судов, подлетавших к станциям, – за пределы пространства, контролируемого этими станциями.

Итак, космические масштабы ставили перед человечеством свои преграды. Быть пиратом было легче, а бороться с пиратством – сложнее, чем представляли себе многие.

«Планер» остался невредимым, поскольку его командир, Сорас Чатлейн, получила предупреждение.

Разумеется, ее предупредили пассажиры амнионского челнока. Она уже отстояла свое небольшое судно, когда то сбилось с курса и потеряло управление после боя с «Мечтой капитана». Теперь пассажиры челнока находились на борту; они стояли перед Сорас на мостике, ведя переговоры с ней и со «Штилем». Они сообщили ей все, что им было известно о нападении на амнионский сектор, о спасении Морн Хайленд и о ситуации на планетоиде.

Однако, чтобы сохранить «Планер», полученной информации могло не хватить, тем более что та запоздала. К счастью, Сорас получила предупреждение иным способом. Разрушение коммуникаций «Купюры» недвусмысленно говорило о грозящей опасности. Что делать дальше, Сорас знала сама.

«Мечта капитана» должна была находиться под наблюдением «Штиля». Амнион располагал личными кодами Ника, – благо Саккорсо на корабле отсутствовал, – и отменить их было некому. Амнион должен был установить полный контроль над фрегатом. И действительно, корабль Саккорсо как будто подчинялся любой поступавшей со «Штиля» команде. Тем не менее произведенный «Мечтой капитана» таран «Затишья» продемонстрировал, что поведение фрегата было всего лишь уловкой.

Коды оказались фальшивыми. То ли они были такими изначально, то ли были впоследствии изменены. В любом случае, «Мечта капитана» притворялась беспомощной не для того, чтобы подготовиться к нападению на «Планер», – как предполагала Сорас, а скорее, чтобы «прикрыть» штурмовую группу с борта «Трубы», совершившую рейд в амнионский сектор.

Другими словами, события развивались не так, как хотел или предполагал Амнион. Соображения, которыми поделились с Сорас амнионы перед отправкой челнока с пассажирами, оказались неточными. Кроме того, «Труба» вела себя не менее непредсказуемо, чем «Мечта капитана».

Все перечисленное выше и явилось предупреждением для Сорас еще до того, как Майлс Тэвернер сообщил ей о надвигающейся угрозе. К тому времени когда «Штиль» приказал ей обеспечить огневую поддержку в стычке с «Трубой», Сорас уже объявила боевую тревогу и стала уводить свой корабль от Малого Танатоса. И вовремя. Когда Малый Танатос взорвался, все орудия «Планера» были нацелены в сторону несущихся на судно каменных обломков; все защитные экраны и масс-отражатели работали на полную мощность. Сорас сориентировала свой корабль таким образом, чтобы под каменным градом оказалась наименьшая площадь корпуса судна.

Одни обломки планетоида «Планер» разбивал огнем своих орудий в пыль, другие сбивал с опасной траектории, третьи поглощал. Но взрывная волна все же хорошо тряхнула судно: оно словно получило прямое попадание выстрела сверхсветовой протонной пушки «Штиля». Впрочем, сотрясение оказалось не смертельным.

Остался жив и «Штиль», расправившийся с опасными обломками аналогичным образом. Конечно, площадь «Штиля» была больше площади «Планера». Но, с другой стороны, амнионский корабль находился гораздо дальше от места взрыва. Кроме того, он обладал гораздо более мощным вооружением, чем «Планер»; оно уничтожало несущиеся с огромной скоростью обломки астероида задолго до столкновения.

Итак, Малого Танатоса больше не существовало. Уцелели только два корабля – те, что получили предупреждение от Майлса Тэвернера. Все остальные суда в этом секторе космоса были стерты в порошок и развеяны по просторам вселенной. Датчики «Планера» регистрировали лишь эхо разлетавшихся в стороны осколков планетоида. Но, в целом, эфир был пуст.

Испытывая перегрузки и тошноту, Сорас схватилась за подлокотники кресла. Ремни безопасности врезались в тело, как в тесто. Воля, казалось, отсутствовала, словно после поражения электрошоковой дубинкой. Крики и вой сирены, разносившиеся по мостику, свидетельствовали о том, что корабль еще жив. Но вот надолго ли?

В результате выпадения каменного дождя после взрыва на Малом Танатосе могла нарушиться герметичность корпуса «Планера», легко могли порваться трубопроводы, треснуть кожухи двигателей, смяться стабилизаторы и антенны, произойти утечки топлива…

На одних экранах перед Сорас что-то мелькало с сумасшедшей быстротой, другие же были пусты. Несмотря на жуткую головную боль и тяжесть в легких, Сорас все-таки заставила себя выпрямиться в кресле и протереть глаза.

– Доложить обстановку! – рявкнула она, перекрывая шум вокруг.

– Четыре попадания в корпус, – донесся голос оператора системы внешнего обеспечения. – Отражатели и защитные экраны не выдержали. Одно попадание в носовую часть, – скользящий удар, – повреждений нет. Одна пятиметровая вмятина в середине корабля. Трещина во внешнем корпусе. Проводится автоматическая закачка плазменного уплотнителя между корпусами в месте повреждения. В результате другого попадания срезан стабилизатор…

– Капитан! – раздался возглас оператора связи. – «Штиль» выражает пожелание…

Однако резким движением руки Сорас прервала оператора связи. Не узнав все о состоянии своего корабля, она не хотела слышать ничего другого.

– Последнее попадание оказалось особенно ощутимым, – продолжал оператор системы внешнего обеспечения. – Пробит грузовой отсек. Внутренние переборки целы, но внешняя пробоина слишком велика, чтобы заливать ее уплотнителем. Камень все еще внутри отсека, вместе с тем, что осталось от груза.

– Доложить о потерях, – переборов боль в легких, приказала Сорас.

Пальцы оператора системы внешнего обеспечения забегали по клавиатуре.

– У нескольких человек ушибы, контузии и переломы. Потерь нет.

– Капитан? – вновь настойчиво повторил оператор связи.

– Локатор не отвечает на команды! – вдруг раздался голос локаторщика. При этом она выругалась вслух. – Я ничего не вижу. – Женщина взмахнула руками, словно пытаясь развеять дым.

Сорас проигнорировала и оператора связи, и локаторщика. Ей также было наплевать на обмякшую фигуру Майлса Тэвернера, маячившую перед ней.

– Рулевой, – коротко произнесла она.

Человек за пультом рулевой системы пожал плечами.

– Мы все еще движемся по инерции, – ответил он. – Удаляемся от Малого Танатоса, если, конечно, от него еще что-нибудь осталось. Но я не смогу определить наше местоположение, пока не оживет локатор.

– Или пока не встретим кого-нибудь, случайно оставшегося в живых, – мрачно вставила локаторщик.

Сорас испытывала тот же страх – холодный, пронизывающий ужас перед бездной, в которую проваливался ее корабль. Но сделать что-либо было не в ее силах.

– Капитан, – вновь раздался чей-то голос. – «Штиль» требует, чтобы мы вышли на связь.

Голос принадлежал Марку Вестабулу, получеловеку-полумутанту, впрочем не единственному подобному существу на борту. Он стоял у пульта связи. Как и Майлс Тэвернер, разместившийся напротив Сорас, он встал там же, оперевшись руками о пульт управления. Похоже, испытываемое кораблем ускорение на нем не сказывалось. Прежде чем, в результате взрыва планетоида, выход в эфир оказался невозможным, он связался со «Штилем», видимо сообщив амнионскому кораблю ту же информацию, которую Майлс Тэвернер передал Сорас.