А если он прав…

Нет. Даже в мыслях Дидрик не отважился закончить эту фразу. Потому что ни один человек не выстоит против Богов.

Лекарь забинтовал руку заключенной, потом ее допросили. Сначала Дидрик, потом два офицера армии и, наконец, глава Микал. Долгие часы допросов ничего не дали. Женщина отказывалась назвать сообщников, да и отвечать на другие вопросы тоже. Вместо этого арестованная повторяла, что, хотя относится к Детям Инниса, покушение замыслила и провела сама чувствуя, что правильно будет убить предателя ее народа. Жалела она только о постигшей ее неудаче.

Дидрик пытался склонить ее к сотрудничеству, объясняя, что, хотя нападение на Избранного рассматривается как государственная измена и наказывается смертью, тот может смягчить приговор, если она выведет на организаторов покушения. Женщина засмеялась ему в лицо, утверждая, что с нетерпением ждет возможности сделаться мученицей.

Она уверяла, что не знает ничего об убийстве капрала Аннасдаттер, но выразила восхищение теми, кто это сделал. С таким слепым фанатизмом очень трудно спорить. Дидрик передал расследование другим, и им повезло не больше. В конце концов, он приказал отвести женщину в казармы и запереть в камере, чтобы она в тишине обдумала свое поведение.

Пока что они соблюдали букву закона, однако чем дольше упрямилась женщина, тем чаще Дидрику приходили в голову мысли, такой ли храброй она будет, если ей пригрозят пытками. Темная сторона души лейтенанта тайно желала, чтобы женщина истекала кровью; он стремился наказать ее за все те беды, что постигли их со дня приезда в эту проклятую страну.

Когда день уже клонился к вечеру, Дидрик вернулся в комнаты Девлина доложить о полном неуспехе. Избранный отреагировал на такой доклад негромким ворчанием. Он не захотел лично встретиться с пленницей, не отдал приказов, как с ней обращаться. И хотя раны его не угрожали жизни, воин заявил, что слишком устал, чтобы посетить вечерний совет.

Дидрик сообщил об этом другим участникам собрания, и те без колебаний поверили в правдивость его слов. С другой стороны, и Микал, и Коллинар плохо знали Девлина. Тот Избранный, которого помнил лейтенант, никогда бы не отказался выполнить свой долг. Еще летом, тяжело раненный после поединка с герцогом Джерардом, он оставался на ногах исключительно благодаря силе воли и требовал от короля правосудия. Он стоял там, истекая кровью, но отказывался поддаваться слабости. И только убедившись, что предатели будут наказаны, Девлин позволил ранам взять над ним верх и потерял сознание.

Трудно поверить, что тот же человек позволяет простой царапине удержать его в постели. Что он не проявляет интереса ни к поискам меча, ни к тому, кто стоит за покушением на него.

И только они со Стивеном знают правду. Только они понимают, насколько несвойственно Девлину такое поведение. И только они слышали безнадежность в голосе их друга, когда он признался им, что его зовет Владыка Смерти.

Этой тайной Дидрик не собирался делиться с другими. Он верил им, но не до конца. Вместо этого, как помощник Девлина, он выслушал их отчеты о поисках меча и его похитителей. Ничто из предпринятого пока не принесло плодов, и все же действия казались вполне разумными, и ничего лучшего лейтенанту не приходило в голову.

Впрочем, теперь у них в руках была мятежница, которая сама заявила о своей причастности к бунтовщикам. К удивлению лейтенанта, применить более строгую форму допроса, чтобы добиться ответов, предложил Микал. Дидрик отказался, заявив, что пока приказы Избранного не менялись. Женщину можно будет снова допросить с утра, но причинять ей вред нельзя.

Они обсудили возможность еще одного покушения, как на Девлина, так и на его спутников, и Дидрик одобрил меры безопасности, предложенные главой Микалом.

Солнце давно уже село, когда они наконец-то решили, что рассмотрели все вопросы и до завтра ничего больше не сделать. Поднявшись на ноги, Дидрик почувствовал, что ушибы напоминают о себе, и зевнул, прикрыв рот рукой. Бросив взгляд на троих собеседников, он увидел, что и они устали не меньше.

Лорд Коллинар потер шею.

— Пожалуй, вы правы насчет женщины. Синяки, знаете ли.

— Не понял.

— Предателей всегда казнят публично. Даже если она будет выглядеть здоровой, нам все равно не избежать волнений. А уж если она будет в синяках или избита…

Дидрик кивнул. Это он понимает.

— Волнения, — согласился он. Однажды ему случилось видеть город, охваченный мятежом. Однажды. Повторения не хотелось.

— Волнений хватит на всех, — вступил Микал. — Но моя дружина со всем справится, если предупредить заранее.

Судя по всему, глава Микал не собирался позволять им забыть, какую ошибку они совершили, не поставив его в известность о намерении арестовать Передура. Что ж, так тому и быть. Будь Дидрик на его месте, он вел бы себя точно так же.

Стивен удивлялся спокойствию Дидрика. Как он может сидеть здесь, обсуждая сетку дежурств и списки свидетелей? Разве он не слышал слов Девлина? Неужели не понимает ужас того, с чем они столкнулись? Их врага не обнаружить в поисках по домам, не отыскать во время регулярных допросов тех, кто мог иметь доступ к хранилищам гильдии.

С другой стороны, Дидрик всегда был сторонником правил и порядка, строгой дисциплины. Он понимал, что значит придерживаться буквы закона. И не отличался богатым воображением. Ему, несомненно, проще притворяться, что Девлин всего лишь его командир, которому он присягнул на верность и поклялся защищать до последней капли крови. Куда проще закрыть глаза на то, что Девлин был призван Богами на служение, и даже теперь бессмертные то и дело вмешиваются в его жизнь, а заодно и в судьбу тех, кто его окружает.

Может, Дидрик и находил успокоение в обыденных занятиях, музыкант не мог позволить себе такую роскошь. Он не должен притворяться слепым. Девлин в беде, и если никто не видит этого, кроме Стивена, что ж, пусть так. Ему уже приходилось спасать своего друга из безнадежной ситуации. Похоже, время для этого снова пришло.

Но без помощи ему не обойтись, поэтому менестрель терпеливо высидел весь совет и дождался, пока Дидрик не объявил, что пора расходиться.

Как только глава Микал взял плащ и собрался уходить, Стивен отправился следом за ним.

— Не уделите ли вы мне немного времени? — попросил он.

Микал посмотрел на музыканта, потом обернулся и бросил взгляд в ярко освещенную приемную, где все еще сидели Дидрик и лорд Коллинар, обсуждая события дня.

— Идем, — сказал глава дружины.

Стивен спустился по лестнице, кивнув по дороге двум проходившим по своим делам слугам. Добравшись до главного коридора, они свернули не налево, к выходу, а направо, в маленькую комнату, где не было ничего, кроме двух стульев и камина. Должно быть, сюда обычно приводили нежданных гостей, и здесь они дожидались, пока хозяева дома решат, принимать их или нет. Сейчас же это было самое уединенное место, далеко от любопытных ушей и глаз.

Микал вошел в комнату, но садиться и не подумал. Теперь, когда решительный момент настал, Стивена начали одолевать сомнения. Правильно ли он поступает? Откуда он знает, что этому человеку можно доверять? Может быть, лучше было бы подождать и обсудить все с Дидриком? В конце концов, у него нет доказательств своих подозрений, только жуткий грызущий страх, что с Девлином что-то очень не так.

— Ну и что, мальчик, ты хочешь сказать мне, чего не мог выговорить при своих соплеменниках? — спросил глава дружины.

— Я не мальчик, — огрызнулся Стивен, обозлившись на пренебрежительный тон.

— Тогда докажи это. Поговори со мной или отпусти восвояси. День выдался длинный, и у меня нет лишнего времени на дураков.

Менестрелю захотелось развернуться и выйти. Вместо этого он глубоко вздохнул и попытался успокоиться. "Девлин доверяет этому человеку", — напомнил он себе.

— Мне нужна ваша помощь, — сказал Стивен.