— Не нахожу объяснений его непостоянству.

— Зато я нахожу. Джуниор был взяткой вам за приговор Придурку Баду.

— Но и районный прокурор…

— В тот момент он находился в отпуске в Канаде. Это подтвердила утром его вдова. А его помощник получил достаточно улик, чтобы обвинить в убийстве уже Бада Хикса.

— Суд присяжных тоже осудил бы его.

— Не думаю, но что теперь об этом говорить. Вы позаботились о том, чтобы до суда присяжных дело не дошло. — Она глубоко вздохнула. — Кого прикрывал Ангус — себя, Джуниора или Рида?

— Никого.

— Но он ведь вам сказал, когда звонил в то утро?

— Не звонил он.

— Звонил. Как только арестовали Хикса, так и позвонил. Что сказал вам Ангус?

— Ничего он мне не говорил. Я вообще с ним не разговаривал.

Она встала со стула и оперлась руками на стол.

— Наверняка он сказал: «Послушай, Джо, я попал в переплет». Или: «Джуниор хватил тут через край». Или: «Помоги выпутать Рида. Ведь он мне как сын». Так оно и было, правда?

— Нет, вовсе нет.

— Вы, возможно, возразили, что не в силах ничего сделать. Может, попросили дать вам время подумать. Ангус, добрый малый, дал вам, конечно, несколько часов на размышление. И вот тогда вы заявили, что окажете ему эту маленькую услугу в обмен на брак между Стейси и Джуниором.

— Я не позволю вам…

— Может быть, вы даже обсудили этот вопрос с ней и миссис Уоллес.

— Вы клевещете на…

— Так, может, сама Стейси предложила условия сделки?

— Стейси понятия об этом не имела!

Он вскочил с кресла и, приблизившись к Алекс, прокричал эти слова ей в лицо. Когда до него дошло, в чем он признался, он заморгал, облизнул губы и повернулся к ней спиной. Его пальцы нервно забегали по медным шляпкам гвоздей, которыми было обито кожаное кресло. Это был подарок его дочери, его единственного ребенка.

— Вы знали, что Стейси безумно любит Джуниора Минтона.

— Да, — тихо сказал он. — Я знал, что она любит его сильнее, чем он того заслуживает.

— И что ее любовь безответна.

— Да.

— И что Джуниор спал с ней, когда ему только вздумается. Вы решили спасти ее репутацию, выдав как можно скорее замуж, пока она случайно не забеременеет.

Судья ссутулил плечи и ответил тихо и горестно:

— Да.

Алекс закрыла глаза и неслышно перевела дух. Внутреннее напряжение схлынуло с нее, как волна откатывает от берега.

— Судья Уоллес, кто убил мою мать? Когда Ангус просил вас засудить Бада Хикса, кого он защищал? Судья посмотрел ей в глаза.

— Я не знаю. Бог свидетель, это правда. Клянусь всей моей жизнью.

Она поверила ему и прямо об этом сказала. Стараясь не шуметь, собрала свои вещи. "Когда она была уже у двери, он тихо окликнул ее.

— Да?

— Если дело когда-либо дойдет до суда, будете ли вы настаивать, чтобы все это прозвучало в суде?

— Боюсь, что да. Очень сожалею.

— Стейси. — Он откашлялся. — Я не лгал, говоря, что она не знала о моем уговоре с Ангусом.

— Очень сожалею, — повторила Алекс. Он уныло кивнул. Она вышла в приемную, закрыв за собой дверь. Секретарша бросила на нее возмущенный взгляд, пожалуй, вполне заслуженный. Ведь она таки вынудила судью сказать правду. Это было необходимо, но оставило у нее тяжелый осадок.

Алекс стояла на площадке, поджидая лифт, когда раздался револьверный выстрел.

— Боже, только не это, — прошептала она, не сознавая, что говорит вслух; портфель выпал у нее из рук, она бегом бросилась назад в конец коридора. Миссис Липском была у двери кабинета. Алекс оттолкнула ее и вбежала первой.

То, что она увидела, приковало ее к месту. Крик застрял у нее в горле, а по комнатам и коридорам эхом разнесся вопль секретарши.

Ровно через минуту после выстрела у дверей кабинета судьи Уоллеса уже столпились секретарши, судебные приставы и другие служащие суда.

Рид первым поднялся сюда с полуподвального этажа, где располагался полицейский участок. Он протолкался сквозь толпу, резко приказав следовавшим за ним помощникам очистить помещение. Обняв за плечи истерически рыдавшую миссис Липском, велел Имоджен, секретарше Пата Частейна, увести ее прочь. Затем набросился на Алекс.

— Отправляйтесь в мой кабинет, запритесь и сидите там, ясно? — Она непонимающе смотрела на него. — Ясно? — повторил он громко и тряхнул ее за плечи. Будучи не в состоянии говорить, она кивнула.

Обращаясь к одному из помощников, Рид приказал:

— Проводите ее в мой кабинет. И никого туда не впускайте. Офицер увел ее вниз. Уходя, она видела, как Рид устремил взгляд на ужасную картину на письменном столе. Он провел рукой по волосам и пробормотал:

— Елки-палки.

Оказавшись в кабинете Рида, Алекс принялась ходить из угла в угол, рыдая, скрежеща от отчаяния зубами и устремив невидящий взгляд в пространство. Она мучительно переживала самоубийство судьи Джозефа Уоллеса.

Кровь стучала у нее в висках с такой силой, что швы на голове, казалось, вот-вот лопнут. Лекарство она, конечно, забыла. Лихорадочно обшарив весь стол шерифа, она не нашла даже аспирина. Неужели этот человек никогда не испытывает боли?

У нее кружилась голова, ее тошнило, руки были влажными и никак не могли согреться. Сверху, сквозь старую штукатурку потолка, просачивался каждый звук, но она ничего не могла разобрать. Оттуда все время доносился топот чьих-то шагов. Кабинет шерифа был хорошим убежищем от поднявшейся суматохи, но ей безумно хотелось знать, что же происходит там, в комнатах и коридорах верхнего этажа.

Алекс охватило отчаяние. Факты неумолимо вели к разгадке, которую ее душа не принимала. Признание судьи Уоллеса вновь подтверждало причастность к преступлению главных подозреваемых.

Попади Ангус в беду, он позаботился бы о своем спасении без всяких угрызений совести. Точно так же он подкупил бы судью, чтобы защитить Джуниора, и, вероятно, пошел бы на это и ради Рида. И все-таки, который из них троих вошел в ту ночь в конюшню и убил Седину?

Дверь резко распахнулась, и стоявшая у окна Алекс испуганно обернулась. Она не знала, сколько времени провела в кабинете, и когда Рид щелкнул выключателем, вдруг поняла, что на улице почти стемнело. Она по-прежнему не имела представления о том, что происходит наверху и перед зданием суда.

Рид бросил на нее суровый взгляд, но ничего не сказал. Он налил себе чашку кофе и сделал несколько глотков.

— Почему ты оказываешься замешанной во всем, что происходит последнее время в городе?

Глаза ее моментально наполнились слезами. Еще минуту назад их не было, теперь же они катились градом. Она направила дрожащий указательный палец прямо в грудь Риду — Как ты можешь, Рид? Я ведь не знала, что…

— Что, когда ты загонишь Джо Уоллеса в угол, он вышибет себе мозги? Но так и случилось, крошка. И его мозги стекают сейчас со стола.

— Заткнись.

— А куски его кожи с волосами мы нашли аж на противоположной стене.

Алекс закрыла рукой рот, подавляя крик. Повернувшись к Риду спиной, она неудержимо разрыдалась. Он положил руки ей на плечи, и хотя она попыталась отстраниться, он решительно повернул ее к себе и прижал к груди.

— Ну, ну, тише. Сделанного не воротишь. — Щекой она почувствовала, как поднялась в глубоком вздохе его грудь. — Забудь об этом.

Она резко отстранилась.

— Забыть? Но ведь умер человек. По моей вине.

— Разве ты нажала на курок?

— Нет.

— Тогда это не твоя вина. Раздался стук в дверь.

— Кто там? — сердито спросил Рид.

Помощник назвал себя, и Рид разрешил ему войти. Рид знаком велел ей сесть, а помощник тем временем вставил лист бумаги в пишущую машинку. Алекс в недоумении смотрела на Рида.

— Мы должны снять показания, — сказал он.

— Сейчас?

— Лучше с этим не тянуть. Готово? — спросил он помощника, тот кивнул. — Итак, Алекс, как все случилось?

Она промокнула лицо бумажной салфеткой и начала. Насколько возможно кратко, она рассказала, что произошло в кабинете судьи, при этом старательно избегая называть имена и обсуждавшиеся вопросы.