Она обошла машину спереди, под туфлями громко хрустел гравий. «Буровая вышка» не тратилась на освещение территории, поэтому даже возле здания стояла полная тьма. Других машин на стоянке не было.

Алекс потянулась к ручке дверцы, и на миг ее охватил трепет. Подавив волнение усилием воли, она скользнула в кабину и закрыла за собой дверь.

Свидетель оказался мерзким маленьким человечком. У него были выступающие, как у индейца, скулы, щеки под ними изрыты оспинами. Он был космат и, судя по запаху, душем не злоупотреблял. Тощий, морщинистый, седой.

К тому же он был мертв.

Когда до Алекс дошло, почему он сидит и смотрит на нее с таким неопределенным, бессмысленным и чуть озадаченным выражением, она хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Рот был словно набит ватой. Шаря позади себя рукой, Алекс попыталась открыть дверцу пикапа. Та упрямо не поддавалась. Алекс бешено дергала ручку, потом налегла на дверь плечом. Она распахнулась так неожиданно, что Алекс почти вывалилась из машины. Торопясь изо всех сил убраться подальше от окровавленного трупа, она зацепилась каблуком за камень, споткнулась и упала, ушибив ладони и поцарапав колени.

Она вскрикнула от боли и страха и попыталась встать. Потом стремглав рванулась в темноту, и вдруг ее ослепили фары и оглушила автомобильная сирена.

Она непроизвольно прикрыла глаза рукой и на фоне яркого света увидела силуэт человека, направлявшегося к ней. Не успела она броситься в сторону или хоть пискнуть, как он произнес:

— Всюду-то вы бываете, да?

— Рид! — воскликнула она со смешанным чувством облегчения и ужаса.

— Какого черта вы здесь делаете? В его голосе не было и намека на сочувствие. Это разъярило ее.

— Я могла бы задать вам тот же вопрос. Там человек, — добавила она, дрожащим пальцем указывая на пикап, — он мертв.

— Да, знаю.

— Знаете?

— Его зовут, гм, звали Клейстер Хикам. Батрак, работал раньше у Ангуса. — Заглянув в пикап сквозь лобовое стекло, залепленное разбившимися насекомыми, он покачал головой. — Господи, ну и дела.

— Это все, что вы можете сказать?

Он обернулся к ней.

— Нет, но мог бы и добавить: я вас не забираю по подозрению в убийстве по одной-единственной причине — тот, кто сообщил, что Клейстер сидит в своей машине с перерезанным горлом, ни словом не обмолвился, что с ним баба.

— Вам уже кто-то сообщил?

— Именно. Кто, как вы думаете?

— Думаю, тот, кто знал, что я с ним тут встречаюсь! — крикнула она. Потом ее поразила другая мысль, она замерла и тихо спросила:

— Как вы так быстро сюда добрались, Рид?

— Вы что же, думаете, я его обманом завлек и перерезал глотку? — Он недоверчиво рассмеялся.

— Вполне возможно.

Спокойно выдержав ее взгляд, он подозвал одного из помощников. До этого момента Алекс и не подозревала, что с ним приехал кто-то еще. Теперь она услышала вой сирены приближающегося автомобиля, увидела, как из бара выскакивают любопытные посетители посмотреть, из-за чего шум.

— Проводи ее назад в мотель, — кратко распорядился Рид. — Проследи, чтобы она вошла в номер.

— Да, сэр.

— Пригляди за ней до утра. Смотри, чтобы она куда-нибудь не отправилась.

Обменявшись с шерифом неприязненными взглядами, Алекс позволила помощнику проводить себя к машине.

— Шериф?

Помощник робко постучал в дверь, не решаясь открыть. С утра в участке говорили, что Рид в сволочном настроении, причем не только из-за убийства Клейстера Хикама. Все ходили на цыпочках.

— Что у тебя?

— Несколько бумаг вам на подпись.

— Давай сюда.

Рид поднялся с вращающегося кресла, в котором сидел, вальяжно откинувшись на спинку, и протянул руку к пачке документов и писем. Нацарапал, где положено, свою подпись.

— Как сегодня Руби Фэй?

Когда шериф подъехал к фургону, в котором обитала любовница Клейстера, чтобы допросить ее, она лежала там, избитая до полусмерти. Руби успела лишь сказать, что это дело рук ее обманутого мужа, и потеряла сознание.

— Лайл отделал ее почти так же, как Клейстера. Ей с неделю, не меньше, придется проваляться в больнице. Ребятишек отправили к ее матери.

Лицо у Рида еще больше помрачнело. Он не переносил мужчин, применявших к женщинам физическую силу — не важно, по какому поводу. Слишком много ему досталось в детстве колотушек от отца, и он не терпел ни малейшего насилия.

Он протянул бумаги помощнику.

— По рации что-нибудь передавали?

— Нет, сэр. Я вам сразу доложу. И вы мне велели напомнить, что сегодня днем вы даете показания по делу, которое проходит у судьи Уоллеса.

— Черт, совсем выскочило из головы.

Помощник с облегчением удалился, но Рид забыл о нем еще прежде, чем за ним закрылась дверь.

Сегодня утром он не мог сосредоточиться ни на одной мысли дольше нескольких секунд. Все вытеснил образ Алекс.

Кляня все и всех на чем свет стоит, он поднялся и подошел к окну. День опять стоял солнечный. Ему вспомнилось, как вчера, когда он сажал Алекс рядом с собой на лошадь, волосы ее на солнце стали густого красновато-коричневого оттенка, будто красное дерево. Об этом он небось и думал, когда стал трепаться про тот дурацкий футбольный приз.

Господи ты боже, с какой стати он вообще его хранил все это время? Каждый раз, когда он смотрел на кубок, его раздирали противоречивые чувства, как и в тот вечер, на вручении призов. Тогда его радость была омрачена тем, что Джуниора не выбрали лучшим игроком команды. Это может показаться полным идиотизмом, но ему хотелось извиниться перед Ангусом и Джуниором за то, что награду получил он, Рид. А он ведь ее заслужил: как спортсмен, он был сильнее друга, но оттого что он как бы обошел Джуниора, ему и приз был не мил.

Алекс сама все это вычислила. Умна, ничего не скажешь. Но отнюдь не такая уж несгибаемая, какой хочет казаться. Вчера вечером она чуть не померла со страху, и не мудрено. На Клейстера и раньше-то без дрожи нельзя было взглянуть, но тут, мертвый, в куртке, заляпанной застывшей кровью, он стал еще страшнее.

Может быть, и к лучшему, что она все это видела. Может быть, перестанет рваться раскрывать тайны, которые ее не касаются. Может быть, наводящее ужас убийство Клейстера отвадит ее от расследования убийства Седины. Может быть, она уедет из Пурселла и больше никогда не вернется.

Вероятность такого исхода должна была бы его обрадовать. Но он еще больше разозлился на нее и на себя самого.

И надо же было вчера поцеловать ее. Он поддался на ее подстрекательские речи. Вышел из себя. Потерял самообладание. Так он оправдывался перед собственной совестью, чтобы она не грызла его за происшедшее. И тем не менее он сам был чертовски перепуган. Алекс вынудила его потерять голову. Только один человек на свете был способен такое с ним сотворить — Седина.

Какой морок напустила на него эта хитрющая маленькая ведьмочка, что он заговорил про тот поцелуй, удивлялся он. Он сам про него и думать забыл, а тут ни с того ни с сего он всплыл в памяти, словно все было вчера.

Помнится, стоял жаркий сентябрьский день, и, когда Селина не явилась в школу, он пошел ее проведать. В окне трудился старый кондиционер, безуспешно пытаясь охладить спертый воздух. В доме было не тепло и сухо, а, наоборот, жарко и влажно.

Седина была сама не своя. Она открыла ему дверь, но выглядела подавленной, будто тот первый признак перехода в женское сословие лишил ее девической живости. Глаза ее опухли от слез. Он испугался, что произошло нечто ужасное.

Когда она сказала ему про месячные, он испытал такое облегчение, что чуть не расхохотался. Впрочем, удержался все-таки. При виде ее унылого лица всякое веселье пропадало. Он обнял ее, нежно прижал к себе, гладил ей волосы, приговаривая, что это совсем не стыдно, а, наоборот, замечательно. Ища утешения, она обвила руками его талию и уткнулась лицом в его плечо.

Они долго стояли так, прильнув друг к другу, как не раз бывало и прежде, когда им казалось, что мир ополчился против них На сей раз он ощутил потребность торжественно закрепить ее переход из детства в юность.