Кендал пристально следила за тем, как врачи и санитары осматривали тело Мэта. Она не чувствовала особой печали по поводу гибели бывшего мужа, но ей было жаль его так неудачно сложившейся жизни.

– Мэта застрелил Гиб.

– Это мы уже поняли, – заметил Пепердайн. – Как вы думаете, это из-за миссис Линэм?

– Да. Мэт сказал, что это отец убил ее.

– Ее нашли B номере мотеля с перерезанным горлом, – сообщил им Пепердайн.

– Мэт и в самом деле ее любил, – печально произнесла Кендал. – Но для счастья у него не было возможности, особенно с таким отцом, как Гиб.

– Один из наших снайперов готов был снять старика, когда он убил Мэта, – объяснил Пепердайн, – но у Гиба на руках находился ребенок – мы не могли рисковать.

– Он что, все это время находился под прицелом? – спросила Кендал.

– Да. Но когда вы сели на стул и приняли из его рук ребенка, то сами оказались на линии огня, – наставительно добавил он. – После того же, как он выстрелил в Джона…

– Не стоило и волноваться, – пробурчал тот, когда санитары перекладывали его на носилки, – невелика птица.

Пепердайн настоятельно потребовал от Джона прекратить подначки, но Кендал ясно видела, что для двух старых друзей подобный обмен любезностями не впервой.

Пепердайн не прерывал объяснений.

– После того как Бернвуд выстрелил в Джона, вы резко изменили свое положение, то есть уперлись спиной в стенной шкаф. Мы, разумеется, понимали, что, приставив пистолет к головке ребенка, вы всего-навсего блефовали, чтобы выиграть время.

– Конечно. Да и Гиб это знал. Но тут я вдруг сообразила, что после выстрела в Джона, он положил винтовку на стол, то есть стал безоружным. Тогда я направила пистолет на Гиба и выстрелила.

– Все правильно, за исключением одного – наш снайпер выстрелил в Гиба чуточку раньше. И насквозь прострелил ему голову.

В самом деле, картина того, как голова старого Бернвуда разлетелась на кусочки, оказалась не самым приятным воспоминанием и еще долго стояла у Кендал перед глазами. Содрогнувшись, она только крепче прижала к себе Кевина.

– Каким образом вы заполучили оружие Джона? – продолжил выяснять детали Пепердайн.

Кендал взглянула на раненого.

– Это я дал миссис Бернвуд пистолет, – глазом не моргнув, выпалил Джон.

– Правда, – мгновенно подхватила она. – Он передал мне его для сохранности.

– С какой это стати ты поручил свое табельное оружие заботам этой леди? – настойчиво выпытывал агент. – Насколько мне известно, ты ведь страдал амнезией! Во время всего этого переполоха я как-то упустил это из виду. Так когда же к тебе вернулась память?

– Уймись, Джим, – застонав прохрипел Джон. – Кендал сделает свое заявление позднее. В данный же момент ей необходимо позаботиться о ребенке, а мне, насколько я понимаю, предстоит небольшая операция.

По приказу Пепердайна толпа агентов расступилась, и он лично проводил носилки с Джоном к одному из автомобилей скорой помощи.

– Хоть бы все у тебя было хорошо, – вымолвила Кендал с плохо скрываемым беспокойством.

– У меня-то будет, – заверил он бодро и хлопнул Кевина по попке. – А вот как у него?

– Он об этом даже и не вспомнит.

– Зато я не забуду, – нежно прошептал Джон. – Даже самые мельчайшие подробности.

Санитары подняли носилки с раненым и погрузили в автомобиль. Они все еще смотрели друг на друга через стекло, даже когда захлопнулась дверь. Кендал проводила машину долгим взглядом, пока та не скрылась из виду, свернув на шоссе.

– Миссис Бернвуд, – Пепердайн коснулся ее локтя. – Мой автомобиль к вашим услугам, мы доставим вас с сыном в город.

– Спасибо.

Он уселся на заднее сиденье рядом с ней и кивнул шоферу:

– Джон – парень крепкий. Он поправится.

Она слабо улыбнулась:

– Я знаю.

– Знаете, что он крепкий парень или что он поправится?

– И то, и другое.

– Гм. Похоже, он весьма привязался к вашему сыну? – Пепердайн кивком головы указал на Кевина. – Вот уж никогда не думал, что Джон так освоится.

– А что такого?

И Джим рассказал ей про случай в Нью-Мексико.

– Он до сих пор обвиняет только себя.

– Думаю, что и впредь не перестанет, – заметила она, задумчиво кивнув головой. – Он привык серьезно относиться к своим обязанностям.

– Да он просто помешан на своей персональной ответственности за все на свете! И всегда. Не сомневаюсь, что со временем он также инкриминирует себе трагический конец Рути Фордхэм.

– Надеюсь, что нет. Это уж будет слишком.

Пепердайн промолчал, продолжая с любопытством смотреть на Кендал.

– Боюсь вам напомнить, что вы по-прежнему являетесь главным свидетелем и находитесь под охраной Министерства Правосудия.

– Да, да, я расскажу обо всем, что видела в ту злополучную ночь в окрестностях Проспера, мистер Пепердайн.

– Те самые досье, которые вы столь предусмотрительно хранили в своей квартирке в Денвере, уже сослужили нам службу в качестве бесценного материала по делу о «Братстве».

– Очень рада. «Братство» надо выкорчевать с корнем – они ведь не давали пощады своим жертвам. Я постараюсь, чтобы ни один из членов этой организации не остался безнаказанным. Любой ценой.

Он понимающе кивнул и посмотрел в окно:

– Есть еще одно дело, требующее разбирательств, – о похищении офицера Федеральной службы безопасности. – Ничего не поделаешь. Придется отвечать.

– Гм. Власти рассматривают данный инцидент со всей серьезностью.

Глядя ему прямо в глаза, она открыто заявила:

– Я до смерти боялась своего бывшего мужа и свекра, и, как показали события, мой страх был полностью оправдан. Я считала, что единственный способ спасти себя и Кевина – это исчезнуть, раствориться среди людей и скрываться до конца своих дней. Я не раскаиваюсь в содеянном. В случае необходимости поступлю точно так же, за исключением, разумеется, единственного – мне бы не хотелось впутывать в это дело Джона. Из-за меня он рисковал жизнью и я себе этого никогда не прощу.

– Он исполнял свой долг.

– Конечно, свой долг.

– Миссис Бернвуд, когда к нему вернулась память?

– Я бы сама хотела это узнать, но, к сожалению… – ответила она честно.

– Миссис Бернвуд…

– Я ненавижу это имя. Пожалуйста, не называйте больше меня так.

Пепердайн испытующе посмотрел на нее:

– Как, в таком случае, я должен вас называть?

– Это Круки.

– А я скажу, – заявила Рики Сью, поддерживая на коленке Кевина, которого весьма занимали пурпурные воланы ее туалета, – что это не просто Круки, а сволочи, каких мало. Ведь они хотели меня укокошить.

– Что ж поделаешь, если у них такая фамилия? – философски заметила Кендал. Она перевела взгляд с фотоснимков, лежавших перед ней, на Пепердайна, который попросил ее опознать двух мужчин, находящихся теперь в городской тюрьме Шеридана. Их обнаружили на том самом месте, которое описала полицейским Рики Сью. Оба, абсолютно голые, с телами, распухшими от комариных укусов, действительно были привязаны к деревьям их собственными штанами.

– Это Генри и Лютер, – пояснила Кендал и рассказала о несчастном случае с Билли Джо. – У семейства Круков возникла стойкая антипатия ко мне, поэтому, как я понимаю, они тоже решили принять участие в охоте и постараться разыскать меня раньше, чем это сделают Мэт и Гиб.

– И благодаря мне, им это почти удалось, – глаза Рики Сью наполнились слезами. – Я каждый раз с ужасом думаю, что могло бы произойти непоправимое и все потому, что я здорово напилась и раскрыла свой большой гадкий рот.

Кендал, перегнувшись через стол, дружески потрепала Рики Сью по плечу.

– Как раз наоборот, дорогая. Если бы не ты, агент Пепердайн и его люди не приехали бы во время. До этого Джону… то есть доктору Макграту удалось задержать маньяков.

Джон, который отказался пробыть в госпитале более суток, теперь собственной персоной стоял перед ними, как обычно, опершись на костыль. Он был бледен, словно полотно, на виске красовался свежий шрам, одна нога по-прежнему оставалась в гипсе, а левую руку на груди поддерживала повязка. Пуля из винтовки Гиба попала ему в плечо и вышла на долю миллиметра ниже главной артерии. Всякий раз, стоило только Кендал представить себе, как недалек он был от смерти, как внутри у нее что-то обрывалось.