– Как Лотти умудрилась вывезти их из города? – поинтересовался Генри.

– Насколько я понимаю, все считают, что Лотти запаслась еще одной машиной. Я слышал, что ее собственную машину обнаружили под мостом, ведущим на загородное шоссе, но никто не видел, как они пересаживались. Все личные автомобили Бернвудов на месте. Она, должно быть, раздобыла другую машину, но никто не в состоянии определить, какую и где. Думаю, они уже порядочно отмотали от города.

– А куда?

Ли Саймон пожал тощими плечами:

– А кто его знает?

– Хоть какие-нибудь зацепки есть?

– Ну, в суде много чего говорят. Сплетничают, по преимуществу, – тут он снова глотнул пива. – Вроде, как все считают, что Бернвуды рванули на поиски экс-жены Мэта, чтобы успокоить ее навеки. Ведь еще по этой причине Пепердайн закатил такой концерт. Она донесла, что Бернвуды якобы укокошили того косоглазого, который пропал из тюрьмы. И, кстати, утверждала, что Бернвуды и их люди отрезали желтому затейник, а потом распяли, – закончил Ли Саймон шепотом.

Генри и Лютер обменялись такими взглядами, словно удивлялись глупости двоюродного братца.

– Говорят, она удрала от двух офицеров безопасности, которые конвоировали ее в суд Южной Каролины для дачи показаний, – сказал Генри.

– Так оно и было. Никто не знает, где она сейчас. – Ли Саймон понизил голос. – Бьюсь об заклад, вы были бы не против узнать, где скрывается эта баба.

– Правильно, Ли Саймон. Ты не такой идиот, каким кажешься.

От похвалы старших сильных и умных кузенов Ли Саймон просто засиял:

– Моя мама говорит, что вы в претензии на миссис Бернвуд, что она засадила Билли Джо за решетку. И еще говорит, что ваша мама этого просто так не оставит.

Билли Джо, оправившегося от нанесенного ему увечья, перевезли в реабилитационный госпиталь, где снабдили протезом. Не успев еще освоиться как следует, он напал на одного из своих врачей. Используя искусственную руку как оружие, он нанес врачу сильный удар по голове.

На этот раз его судили уже как взрослого, вынесли обвинительный приговор и в настоящее время он отбывал срок в Центральном исправительном заведении. Злоключения Билли Джо легко было снести на счет общественного защитника Проспера, которая ухитрилась облапошить всю его семью.

– Не следовало ей доверять, – произнес Генри зловещим голосом. – Что мелкота понимает в законах?

– Ни черта, – ответил Лютер, – иначе наш братишка не оказался бы в тюрьме.

– И сохранил бы свою правую руку.

Ли Саймон допил очередную кружку и грубо рыгнул в надежде привлечь внимание кузенов:

– Ну, мне пора двигать. Знаю, знаю, вам не терпится узнать последние новости.

Братья рассеянно пробормотали что-то вроде „будь здоров“. Лютер поднялся и пересел так, чтобы оказаться лицом к лицу с братом. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем Лютер спросил:

– Ну, что ты думаешь по поводу происшедшего, Генри?

– А ты что думаешь?

– Я первый спросил.

Генри подпер щеку рукой, словно школьник, решающий трудную задачу:

– Будет чертовски стыдно, если Гиб и Мэт доберутся до миссис Бернвуд раньше нас.

– Да, ты прав. Чертовски стыдно.

– Да я на себя в зеркало после этого смотреть не смогу! Это дело семейной чести.

– Да, здесь замешана честь семьи.

– Мы поклялись матери, что поквитаемся с Кендал Бернвуд за Билли Джо. Как она смела посягать на Круков.

– Если мы собираемся сдержать слово, данное Ма…

– Надо найти женщину раньше, чем это сделают Бернвуды. – Генри вышел из закутка бара, где они сидели, и поманил брата за собой. – Давай сходим к маме и узнаем, что она думает по этому поводу.

Маме идея понравилась. Она даже прибавила кое-что от себя – то, до чего двойняшки не додумались.

Блестя глазами, Ма задала братьям вопрос:

– Кто мне скажет: как отреагирует старик Бернвуд, узнав, что мы обтяпали его дельце за него? А? У него ведь деньжат целая куча: права я или нет?

Генри первым понял, куда клонит Ма. Он подмигнул братцу:

– Готов поклясться, что старикан будет не прочь ради этого раскошелиться. Особенно если ему не придется отвечать на лишние вопросы в суде.

Когда всплыла история с „Братством“ и Круки узнали, что у них в глубинке действует группа сектантов, они здорово рассердились, но лишь потому, что их не пригласили поучаствовать. Сама по себе идея – очистить Проспер от разного рода цветных и иностранцев – им весьма импонировала, и они не могли взять в толк, отчего этих людей собираются привлечь к ответственности.

Конечно, они даже не догадывались, что именно судья Фаргоу приказал отрезать Билли Джо руку, дабы преподать ему и Кендал Бернвуд жестокий урок уважения к кодексу „Братства“. Не знали они и того, что сами стояли в списке жертв, обреченных на наиболее тяжкую кару за угрозу представителям клана Бернвудов, в частности, за угрозы в адрес Кендал. Однако, поскольку для „Братства“ наступили трудные времена, члены его вынуждены были на время прекратить свою деятельность.

На удивление, клан Круков считал Кендал ответственной за свои несчастья. С того самого для, как забрали Билли Джо, они начали вынашивать планы мести. Разбитое ветровое стекло, письма с угрозами и мертвая крыса были всего лишь цветочками.

Для того чтобы разгромить ее офис, они воспользовались помощью Ли Саймона. Это он позволил проникнуть в здание мстительным двойняшкам. Взамен братья предоставили помощнику шерифа женщину, которая за двадцать долларов согласилась провести с ним целую ночь. Братья решили, что с него и этого достаточно: кузен же был вне себя от счастья.

Их „план“, преимущественно разработанный Ма, состоял в том, чтобы неустанно преследовать миссис Бернвуд и в подходящий момент имитировать „несчастный случай“. Лишь она одна, да и то за несколько мгновений до смерти, должна была узнать, что Круки ей отомстили.

К сожалению, прежде чем „план“ удалось привести в исполнение, миссис Бернвуд покинула город и скрылась в неизвестном направлении. От огорчения Генри и Лютер надрались до чертиков и, чтобы расслабиться, сожгли стог сена.

Впрочем, клятвы о мести они не забыли. Их ненависть к Кендал не остыла даже за год. Когда выяснилось, что Кендал в Колорадо схватили и везут назад в Южную Каролину, радости братьев не было предела. Они отметили событие, снова надравшись в стельку и дефлорировав свою двенадцатилетнюю племянницу.

Едва они оправились от похмелья, как выяснилось, что их доброжелательница сбежала от конвоировавших ее агентов безопасности и в настоящий момент снова бесследно исчезла. И вновь двойняшки погрузились в глубокое отчаяние.

И вот теперь новость, которую принес Ли Саймон, в очередной раз реанимировала их жажду мести. Мама тут же придумала, как братья заодно с этим и кошельки наполнят. Они собрались на кухне за бутылкой ржаного виски, дабы отметить будущее процветание клана Круков, а также обсудить все детали.

– Но я слышал, что у нее ребенок, – отметил Лютер, нахмурив брови. – После того как мы шлепнем мамашу, что нам делать с ребенком?

Мама закатила сынку звонкую оплеуху:

– Болваны! Разумеется, вернете ребенка старику Бернвуду. Вероятнее всего, он заплатит вдвое, лишь бы заполучить своего внука.

Братья радостно осклабились. Да, когда доходило до дела, их мамаша давала просто гениальные советы. Кто скажет, что это не так?

– Это ребенок?

– Что? – вздрогнула Кендал.

– Мне кажется, Кевин плачет.

– Сегодня он спал дольше, чем я предполагала, поэтому жаловаться не приходится.

Она встала и натянула халат.

– Ты не возражаешь, если я принесу его сюда?

– Сюда… Нет.

Интересно, чем объясняется антипатия Джона к детям, думала она, направляясь в комнату Кевина. В одном из ночных кошмаров, он умолял Пепердайна заставить их замолчать. Сделать, так, чтобы дети не плакали. Он что, во сне слышал детский плач? И каким образом такое отношение к детям связано с его работой? Что за жуткий сон продолжал терзать его по ночам?