– Алло, слушаю вас. – Кендал жестом указала на телефон, давая Мэту понять, что наконец-то дежурный офицер соблаговолил объявиться. – Мне необходимо поговорить с дежурным офицером или связаться с офисом шерифа. Немедленно. Меня зовут…

Мэт выхватил трубку из рук Кендал и опустил на рычаг. Она вытаращила глаза, онемев от изумления:

– Почему ты вырвал у меня трубку? Я должна рассказать о происшедшем. Я могу показать, отвезти их туда. Если они поторопятся, то…

– Никуда ты сейчас не поедешь. Отправляйся-ка прямиком в душ, а потом в постельку. – Он погладил ее по голове. – Ночью, в лесу могут померещиться разные разности, особенно человеку городскому. Ты просто потерялась и запаниковала, дорогая. Всего-навсего перевозбудилась. Горячий душ и бокал холодного вина приведут тебя в чувство. И все забудется.

– О каком таком перевозбуждении ты толкуешь? – Сознавая, что истерические нотки в голосе лишь укрепляют уверенность Мэта, она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Уверяю тебя, что вполне в состоянии себя контролировать. Да, я напугана, но вовсе не сошла с ума.

– Я и не считаю, что ты сумасшедшая. Просто в последнее время ты находилась под воздействием сильного стресса и…

Она оттолкнула его в сторону:

– Прекрати обращаться со мной, как с душевнобольной и выслушай. Понимаешь, Мэт, они…

– Прежде всего, кто такие они, о которых ты все время твердишь.

– Да почти все, кто: обладает здесь хоть каким-нибудь авторитетом и властью. Могу назвать по крайней мере с десяток так называемых достойных граждан.

Она стала выкрикивать фамилии одну за другой, но Мэт снова перебил ее:

– И ты утверждаешь, что все эти люди причастны к кастрации и распятию на кресте? Не говоря уже об убийстве бродяги, – Мэт скептически приподнял брови. – Кендал, будь более благоразумной. Неужели ты думаешь, я поверю в подобные сказки?

– Ты все отлично знаешь.

Он недоуменно вскинул голову.

Кендал, содрогнувшись, продолжила:

– Я ни слова не сказала о распятии на кресте.

Взгляд ее неожиданно упал на кучу грязной одежды на полу. К перепачканным грязью сапогам прилипли веточки и сосновые иголки. Кендал также почувствовала легкий запашок костра, исходивший от сваленной в груду одежды.

Она медленно подняла глаза и в упор посмотрела на Мэта. Он спокойно выдержал взгляд Кендал, а выражение его лица сделалось бесстрастным.

– Ты был там, ведь так? ~ хриплым от волнения голосом прошептала она. – Ты один из них. И Гиб тоже.

– Послушай, Кендал… – Мэт попытался ее удержать. Она повернулась и побежала, но уже через секунду Мэт схватил ее за воротник жакета и она оказалась в западне.

– Отпусти немедленно! – Кендал повернулась и, потянувшись руками к мужу, попыталась расцарапать ему лицо. Она почувствовала своего рода удовлетворение, осознав, что усилия достигли цели, когда Мэт взвыл от боли.

– Нет, просто так вы от меня не отделаетесь, надеюсь, вы понимаете это, мисс Баттински?

В ответ она ударила его локтем в солнечное сплетение. Тот от неожиданности и боли выпустил ее, и Кендал вновь рванулась к двери. Впрочем, мгновение спустя она снова оказалась в плену.

Кендал попыталась бороться и сделала отчаянную попытку высвободиться, но ему удалось скрутить ее. На этот раз лицо Мэта исказилось от ярости. Брызгая слюной, он склонился над ней и закричал прямо в лицо:

– Желаешь побеседовать с шерифом? Или с начальником полиции? Сделай одолжение. Только ничего не выйдет. Они там, вместе со всеми.

– Да кто вы, черт побери, такие?

– Братство. Мы справляем правосудие по-своему, поскольку так называемая демократия и созданная ею законодательная система преследует людей, нам подобных. Она, видишь ли, целиком на стороне всяких ублюдков. Таким образом, чтобы как-нибудь выжить, нам приходится иногда делать грязную работу собственными руками.

– Так, значит, вы убиваете людей?

– Случается.

– Как часто случается? И сколько времени продолжается весь этот кошмар?

– Десятилетия.

Ноги Кендал подкосились, и она непременно упала бы на пол, если бы Мэт не подхватил ее.

– Мы надеялись, что ты присоединишься к нам, Кендал. В любом случае, неужели ты и вправду считаешь, что победишь, вступив в борьбу с нами?

– Может, поспорим?

Она изо всех сил заехала ему коленом в пах. Он со стоном согнулся пополам. Уже до конца не сознавая, что делает, Кендал вскочила, схватила с буфета вазу с розами и изо всех сил швырнула ее Мэту в голову. Тот рухнул, как подкошенный, и остался на полу без движения.

Некоторое время она созерцала дело рук своих, глядя на распластанное тело. Она еще не полностью отдавала себе отчет в том, что натворила. Воздух с шумом вырывался из ее груди. Она на мгновение задумал ась. Переживет ли их ребенок эту ночь? И переживет ли она?

Только если удерет отсюда – и побыстрее.

Она сняла обручальное кольцо и швырнула его в Мэта. Потом бегом рванулась к двери.

Распахнув дверь, она увидела, что к дому с включенными фарами подъезжает машина. Пикап Гиба остановился прямо у входа. Из него выбрался Гиб собственной персоной и лихо взбежал по ступеням.

Повинуясь инстинкту самосохранения, Кендал отпрянула назад, захлопнула дверь и кинулась в спальню, чтобы взять пеньюар.

– Войдите, – крикнула она, на ходу надевая пеньюар и стараясь запахнуться, чтобы при крыть перепачканную одежду и исцарапанные руки. В самый последний момент она догадалась сбросить туфли. Затем отворила дверь и выглянула наружу, как ни в чем не бывало.

– О, Гиб, привет, – выдохнула она, в надежде, что тот не станет слишком вдаваться в состояние ее души. Гиб возвращался явно не со светского приема. Его сапоги, равно как и сапоги Мэта, были заляпаны грязью и от всей его одежды попахивало костром. Да, он только что вернулся с места казни, но никто бы не догадался об этом, увидев его широкую улыбку.

– Вы, случаем, еще не спите?

Кендал глянула через плечо, словно ожидая, что сию минуту из спальни выползет Мэт, зажимая кровоточащую рану на затылке.

Разумеется, в том случае, если он остался жив после контакта с вазой.

Кендал изобразила на лице некое подобие гостеприимной улыбки, чтобы поприветствовать своего свекра. – В общем, не совсем. Я имею в виду, что мы… Ну, знаете мы, конечно, спали, но не в том смысле… – Она потупилась, пытаясь изобразить смущение, свойственное, на ее взгляд, женщине южных штатов в подобной ситуации. – Я, конечно, немедленно позову Мэта, если это действительно так важно…

Родственник понимающе хмыкнул:

– Думаю, что то, чем вы только что занимались, куда важнее всего остального.

– Да ладно, – застенчиво вымолвила Кендал, – мы только что слегка сверили понятия – выяснили отношения. Мы ведь недавно повздорили из-за ерунды. Разве он ничего тебе не сказал?

– Да нет, говорил о какой-то ссоре, хотя я и не выяснил причины. В сущности, я затем и приехал, чтобы справиться – не нужна ли моя помощь.

Широко осклабившись, Гиб многозначительно подмигнул:

– Вижу, мои старания пропали даром и вы сами во всем отлично разобрались. Придется, видно, тихонечко сматываться к себе, а вас оставить наедине. – Когда он потянулся к ней, чтобы дружески потрепать по плечу, Кендал показалось, что ее сию минуту стошнит. – Возвращайся к мужу, детка. Спокойной ночи.

Гиб повернулся и скатился вниз по ступеням.

Дабы продемонстрировать ему свое полнейшее расположение, Кендал вслед прокричала:

– Приезжайте к завтраку, ладно? И не забудьте захватить вафли собственного изготовления. Я просто без ума от них!

– Буду завтра около восьми.

Кендал проследила за тем, как сигнальные фары его автомобиля растаяли в темноте, и тут же вернулась в спальню. Мэт по-прежнему лежал все в том же положении, скрюченный и бездыханный. Она не могла заставить себя прикоснуться к нему, не говоря уже о том, чтобы проверить сердцебиение. Да и зачем, по большому счету, стала бы она это делать?