Светлыми лунными ночами они вдвоём выходили на морской берег. Со стороны, издалека, казалось, будто по берегу гуляет юноша с собакой.

Они слушали плеск волн и вспоминали другое тёплое море – Амазонское, каким оно было до того, как восстало против своих амазонок.

Петал грустила, ловя своими лунными глазами свет той, чьё второе имя Танит.

Бласт обожал любоваться её странными глазами. Она смотрела вокруг, старательно привыкая к новым местам, к незнакомым людям.

А он смотрел на неё.

Ловил оттенки чувств и тени настроений.

Когда её глаза сияли счастьем – и он был полон ощущением жизни. Но если на них набегали слёзы – он места себе не находил!

Бласт всматривался в их глубины, улетая мечтой, путешествуя по переливчатой радужке, боясь, впрочем, приближаться к тёмному омуту зрачка. Весь его белый свет сосредоточился на ней. Он заслушивался ею. Любовался ею. Выполнял любой каприз.

Только одного она не могла добиться. Он даже мысли не допускал о возвращении в Край Белоглазых тан для поиска белого камня, так таинственно исчезнувшего из ритуальной гривны.

Тем временем весть об их возвращении докатилась до Афин. И вернулась обещанием отца навестить их.

Бласт очень боялся приезда отца. Боялся унижений в присутствии Петал. Боялся, что тот снова будет называть его ничтожеством за то, что он не выполнил приказ привезти из Тановых земель зерно, золото и рабов. Да ещё и корабль потерял.

Бласт мучался, не представлял, как отчитаться за потерю. Не рассказывать же, в самом деле, об их безумном путешествии в дольмене! Отец опять разорётся, не поверив ни единому слову! И правильно сделает.

Вспоминая этот ужас возвращения, Бласт сам уже не склонен был верить собственным воспоминаниям. …Но какая-то неведомая сила перенесла же их с Петал в безопасные Италийские земли!

Но, на удивление, встреча оказалась радушной. А отец не обмолвился ни единым упрёком. Все его мысли были заняты собственными трудностями и проблемами: борьбой за власть на этот раз с младшим братом. Да и вести о гигантской природной катастрофе на берегах Амазонского понта, вызванной невиданным гневом всемогущих богов, докатились уже до Эллады.

Что гибель одного корабля по сравнению с тем, что целое побережье, старательно освоенное греческими колонистами, было стёрто с лица земли огнём и водой, а люди вымерли! Масштаб катастрофы потрясал!

Мороз по коже шёл от известия о появлении на холмах возле Тан-Аида целых семей каменных истуканов лицами на восток! И окружены они были воющими волками!

А мореходы докладывали, что от прихлынувшей гигантской волны изменилось всё побережье от Афин и до самых земель бога Тана! И бедствующих в тех землях, да и в соседних, – было просто не счесть!

Поэтому отец радовался, что сын его не только уцелел, но даже привёз с собой красавицу жену. Взглядом знатока он высоко оценил причудливую внешность ясноглазой невестки. А встретив внимательный взгляд сына, сказал, что тоже скоро ждёт пополнения в семье.

Когда Бласт попытался было отдать хотя бы золото, доставшееся от Долиха, отец наотрез отказался.

– Я рад, сын мой, что ты повзрослел и скоро сам станешь отцом. Моя опёка тебе уже ни к чему. Поэтому и золотом своим распоряжайся сам. Я так понимаю, что возвращаться в Афины ты не планируешь?

Бласт поймал ревнивый взгляд отца, за которым стояло желание удалить сына подальше от молодой жены.

– Правильно понимаешь. Хочу обосноваться здесь.

– Ну и отлично. Тем более что там сейчас не очень спокойно. Начинай-ка тогда своё дело. Места здесь красивые. Золото у тебя есть. Если начать стройку, подтянутся ещё люди. Вот и закрутится помаленьку. Думаю, у тебя всё получится!

Это было неслыханно! Отец похвалил! Отец сказал, что верит в него! На радостях Бласт даже не стал рассказывать обо всех странностях, сопутствующих его путешествию в дальние края. И о встрече с матерью тоже не рассказал.

Почему? Уже после отъезда отца он раздумывал над этим. Его родители показались ему такими разными – до противоположности! Как могли они создать пару – уму непостижимо!

Может быть, ему не хотелось разрушать этими известиями хлипкого равновесия отношений, возникшего, наконец-таки, у него с отцом? Может быть, причудливые факты настолько не лепились к нынешним бытовым хлопотам, что язык не поворачивался открывать эту странную и крайне рискованную тему? А может быть, напротив, ему самому слишком хотелось перенастроиться на подчёркнуто бытовой уровень?

Короче говоря, он твёрдо решил все странности оставить в прошлом. И не будоражить их больше никогда.

Бласта окрылила эта встреча. Он немедленно начал заниматься закупкой строительного камня, наймом рабочих, расчисткой земельных участков. Он хотел построить просторный и удобный дом для своей будущей многочисленной семьи. Ему хотелось наладить торговлю. Купить несколько крепких судов. И обязательно построить храм.

Но был слишком неосторожен. Всегда ведь найдутся желающие помочь расстаться с избыточным…

Однажды Бласт второпях выскочил из дома, чтобы поспеть на встречу с продавцами кровельной черепицы. И уже в ходе переговоров понял, что не захватил свои расчеты.

Он так тщательно готовился, вымерял, расчерчивал, высчитывал! Нет, это невозможно повторить! Можно упустить что-нибудь важное! Бласт решил вернуться домой за своими пергаментами.

Уже подходя к дому, он услышал удары и сдавленные крики. Когда он понял, что это голос Петал, отбивающейся от кого-то, – у него в душе похолодело. Не помня тебя от ужаса, Бласт ворвался в ограду. Он крушил незваных гостей, не чувствуя границ своего тела: зубами, кулаками, ногами – всем своим озверевшим от отчаянья телом. Опомнился только, когда Петал прохладными ладонями охватила его лицо, пытаясь поймать одичавший взгляд.

– Бласт, очнись! Очнись же! Их уже нет! Они уже сбежали! Успокойся, родной!

– Кто они? Чего они хотели?

– Требовали отдать им золото.

– Тебе надо было сразу отдать! И пусть уходят! Сразу отдавай всё, слышишь Петал! Пусть только не трогают тебя!

– Я слышу, слышу, родной, успокойся! Но я даже не успела ничего сообразить, как налетел ты!

– Как ты себя чувствуешь? Они не навредили тебе? Я их догоню и растерзаю! – Бласт рванулся за ограду.

– Не надо никого догонять! Останься лучше со мной.

– Да, конечно, родная. Как ты? Они тебя не ударили, не испугали? Слава богам, что я вернулся! Слава всемогущим богам, что хранят нас!

– Бласт, меня пугаешь ты! Остановись. На тебе лица нет! – Петал не на шутку встревожило его болезненно взведённое состояние.

– Прости. Прости меня. Я так за тебя боюсь!

Петал охватила его голову крепче, заглянула в самую середину зрачка своими белыми глазами, будто бросила камень в глубину.

И он притих, следя за расходящимися от игольчатого центра белыми кругами…

За причудливой игрой стихий…

За движением, преодолевающим сопротивление…

За затуханием расходящихся концентров, будто развязывающих один за другим неведомые узлы…

С облегчением вздохнул. И очнулся.

Тревога ушла. Мысли перестали бешено метаться.

Но одна засела накрепко: нельзя оставлять жену без защиты. Если бы не случай… Если бы не его незапланированное возвращение, что было бы?

– Как они узнали, что у нас в доме есть золото? – Бласт бросился проверять тайники.

– Это не так уж трудно. Выследили тебя, после того, как ты расплачивался, – Петал была равнодушна к золоту, её тревожило состояние мужа.

– Боги, какой я олух! Я сам во всём виноват!

– Я не сказала бы, что ты олух. Ты знаешь, хоть, сколько их было?

– Нет, я как-то не успел понять…