Опорожнив бутылку, Никита машинально сделал еще несколько глотательных движений и лишь затем обессилено уронил руки на колени. Выпав из руки, пустая бутылка мячиком заскакала по асфальту.

Наконец Полынов смог осмотреться. Он сидел на старом, разбитом колесами автомашин асфальтовом полотне прямого, как стрела, шоссе, делившего степь пополам словно хирургический разрез. В свете склонившейся к горизонту луны шоссе чуть отблескивало, и это еще больше придавало ему сходство со шрамом. Из конца в конец шоссе было пустынным, если не считать стоявшего рядом лысоватого мужчину лет сорока в спортивном костюме и застывший у обочины потрепанный «москвичок»-пикапчик.

— Ну что, ожил, служивый? — участливо спросил шофер пикапчика.

— Ага… — хрипло выдохнул Никита. — У тебя вода еще есть?

— А как же! — неожиданно рассмеялся шофер. — Полная машина!

Он открыл заднюю дверцу пикапчика, по самую крышу забитого запаянными в полиэтилен по десять штук пластиковыми бутылками с водой, выставил одну упаковку на шоссе и ножом вспорол полиэтилен.

— Держи, — поддал он носком туфли одну бутылку, и она покатилась по асфальту в сторону Никиты. — Извини, но больше не дам. Это мой заработок.

Никита подхватил бутылку, сорвал пробку, подождал, пока схлынет основной напор газа, и приложился к горлышку. Пил он теперь основательно, не торопясь, но и не отрываясь. Чтобы полностью утолить жажду, хватило половины бутылки.

«Три литра, — просуммировал в уме Полынов выпитую воду. — Еще бы литр потерял, и никакая реанимация не спасла».

Легкая испарина выступила на коже, и мозг заработал четко и ясно. Для полного счастья не хватало всего какой-то малости.

Он встал, полез в карман и достал стодолларовую купюру.

— Покупаю.

Лысоватый шофер оторопел.

— Весь товар?!

— Нет, зачем же. Мне хватит одной упаковки.

— Слушай, мужик… — совсем растерялся шофер. — У меня сдачи не будет…

— И не надо, — через силу улыбнулся Никита потрескавшимися губами. — Я свою жизнь дороже ценю. — Он расстегнул куртку, высоко закатал рукава. — Лучше слей мне на голову, хочу умыться.

Никита наклонился над обочиной и подставил ладони.

— Так это мы сейчас… Мигом! — на радостях засуетился шофер. Он откупорил пару бутылок и стал обильно поливать затылок Полынова сразу из двух горлышек. — Повезло тебе, мужик! По этому шоссе раз в сутки машина проходит и та — моя.

Никита, как смог, умылся, ополоснул голову, шею, руки, грудь. Запястья, шею, лицо саднило от солнечных ожогов — как ни старался Никита уберечь открытые участки кожи от ультрафиолета, посыпая их пылью, но это удалось лишь частично. Хорошо было бы умыться по пояс, но тогда придется раздеться, и шофер увидит заплечную портупею с кобурой и пистолетом, а это ему вовсе ни к чему.

— Хватит.

Полынов пригладил волосы, отжимая воду, распрямился. Газированные ручейки устремились за шиворот, приятно щекоча спину.

— Тебя как зовут? — спросил он шофера, застегивая куртку.

— Игорь.

— Никита, — протянул Полынов руку своему спасителю. — Спасибо.

— Не за что, — пожал ему руку Игорь. — Ты уже и так сверх меры отблагодарил.

— Когда речь идет о жизни, сверх меры не бывает, — усмехнулся Никита. — Как это ты рискнул остановиться посреди ночи у лежащего на шоссе человека? В наши-то времена… Излюбленный прием налетчиков при ограблении транспорта.

— Я свое в Афгане отбоялся, — серьезно ответил Игорь. — Полгода в плену многому научили. Хотя, конечно, где-нибудь на магистральном шоссе хрен бы затормозил. А на этой дороге только идиот охоту на машины устраивать станет, тем более на мою колымагу позарится.

Он пнул ногой заднее колесо.

Никита окинул внимательным взглядом фигуру шофера. Так, ничего особенного, обыкновенный мужчина среднего возраста. Разве что запавшие глаза смотрят на спасенного им человека чересчур внимательно, да невыразительное, незапоминающееся лицо немного мрачновато. Но налет мрачности на лице могли придавать и лунный свет, и воображение Полынова.

— В Куроедовку едешь? — поинтересовался Никита.

— Почему? — удивился Игорь.

— Ну, как… Товар на продажу везешь…

— Ну ты даешь! — рассмеялся Игорь. — В деревне — воду продавать! Да кто же ее там покупать станет? Как раз наоборот. У нас там с тестем маленький заводик по производству газированной воды. Родник в Куроедовке на всю округу славится, ну мы и приспособились. Купили установку по газированию, и теперь я каждую ночь туда пустую тару вожу, а обратно — готовую продукцию. А раз в неделю баллоны с углекислотой доставляю.

— И выгодно? — индифферентно поинтересовался Полынов.

— Как сказать… — замялся Игорь. — Жить позволяет. Скромно. Вот поднакоплю деньжат и годика через два грузовик куплю. Тогда, думаю, получше заживем. Оборот увеличится.

— Значит, ты сейчас в Каменку?

— В нее, родимую.

— Подбросишь?

— Не-а! — рассмеялся Игорь. — Здесь оставлю. Садись, шучу я.

Никита прихватил с собой бутылку воды и, пока Игорь закрывал заднюю дверцу пикапа, обошел машину и забрался в кабину на пассажирское сиденье. Здесь он открыл бутылку и отхлебнул. В горле саднило, будто его хорошенько продрали ершиком с песком. На всю жизнь запомнится испытание жаждой в Каменной степи, и теперь, наверное, даже занеси Никиту судьба на плот посреди пресноводного озера типа Байкала, при нем всегда будет пара-тройка бутылок воды. Так сказать, про запас, на всякий пожарный случай.

Игорь уселся на водительское сиденье, захлопнул дверцу и включил зажигание.

— С учений топаешь? — спросил он, выруливая из кювета на дорогу. — И как тебя на ровном месте угораздило заблудиться?

Никита отхлебнул из бутылки, пожал плечами.

— А вдруг я дезертир? Вот грохну тебя сейчас, завладею индивидуальным транспортным средством и поеду гулять по России в свое удовольствие.

— Ну да! — развеселился Игорь. — Далеко ты на моей развалюхе уедешь! И потом, возраст у тебя для дезертира не тот — из армии бегут салаги-новобранцы… К тому же, с такими шевронами дезертиров не бывает.

— А если это не моя форма? Убил я спасателя и переоделся, чтобы легче скрыться было…

Машина резко затормозила, и Полынов чуть не врезался лбом в ветровое стекло.

— Ты мне Ваньку не валяй! — гаркнул Игорь, развернувшись вполоборота. — А то не посмотрю, что у тебя «пушка» под мышкой, огрею монтировкой по башке и выброшу вон! Кукуй тогда посреди степи, если оклемаешься!

Полынов на мгновение оторопел, а затем вдруг неудержимо расхохотался. Сознание самопроизвольно разрядилось после нервного перенапряжения.

— Извини… — давясь смехом, еле выговорил он. — Извини, Игорек… Шутки у меня такие дурацкие… Мир. Мир и дружба между нами!

К тому факту, что шофер заметил у него под курткой пистолет, Никита отнесся спокойно. Заметил и заметил, что теперь поделаешь? Не устранять же невольного свидетеля из-за такого пустяка? Мало ли сейчас народу с «пукалками» по просторам России шастает…

— То-то, — недовольно пробурчал Игорь, вновь заводя машину. Но уже через минуту хорошее настроение вернулось к нему. Не умел, похоже, он долго держать обиду на кого бы там ни было. Видно, действительно, мрачное выражение лица ему придавал лунный свет.

— Везет мне на попутчиков на этой дороге! — сказал он. — Недели две назад, еще до начала ваших учений, подобрал тут одного человечка. Как и ты, тоже сдвинутым был, но поболе. Из поселка Пионер через степь бежал. Видать, от жары умом основательно тронулся. Орал, что его людоеды преследуют, все за руль хватался, требовал, чтобы я его срочно в милицию доставил. Я и доставил, жалко, что ли? Тем более — по пути, хотя поначалу хотел в дурдом сдать… Да… Все собираюсь в отделение зайти, поинтересоваться, что с ним, да некогда, времени выкроить не могу.

Полынов в очередной раз отхлебнул из бутылки и с интересом посмотрел на Игоря. Тень от светозащитного козырька на ветровом стекле падала на водителя, и Никита не смог рассмотреть выражение его лица.