Такое везение может на первый взгляд показаться странным. На самом деле произвести ликвидацию в толпе не так уж сложно. Главное – не совершать резких движений, не размахивать оружием и ни в коем случае не пытаться убежать. Если убийца выполняет эти нехитрые правила, его невозможно будет обнаружить, не говоря уже о том, чтобы задержать по горячим следам.

Неожиданная встреча.

Выстрел в упор.

Спокойный уход со сцены.

Классическая постановка.

Со старушкой мне явно повезло, но во второй раз ликвидация прошла менее гладко.

Слепой парень в черных очках выглядел бы подозрительно, не будь с ним собаки-поводыря. Именно эта чертова собака убедила меня, что слепой – настоящий. Пес задрал ногу, чтобы оставить метку на столбе, а его хозяин не смог понять, чем вызвана остановка. Испугался, потерял ориентировку и сделал опрометчивый шаг назад. При этом чуть было не вышел на проезжую часть, где мог угодить под колеса.

Вспомнив о своем долге, собака резко дернулась и вытащила хозяина на тротуар. Я как раз проходил мимо, по привычке придерживая левой рукой располосованный бок, а правой сжимая в кармане пиджака рукоять пистолета.

– Я иду в супермаркет и сбился с дороги. Пожалуйста, кто-нибудь, укажите направление!

Можно было пройти мимо, не откликаясь на просьбу, но, во-первых, я оказался ближе всех к бедняге, а во-вторых, сам не знаю почему, вдруг испытал щемящее чувство жалости. Мир вечной темноты намного страшнее любого другого увечья.

Я протянул левую руку, собираясь взять парня за плечо и развернуть в нужную сторону, и…

Предательский удар телескопической дубинки, обрушившийся на тело, явился полной неожиданностью. Палец нажал на спусковой крючок скорее автоматически, чем подчиняясь воле хозяина. Да и о какой, к черту, воле может идти речь, когда нечто наподобие стального прута ломает тебе кость? Самое удивительное было не то, что я попал в него, а то, что я вообще смог выстрелить. Парня швырнуло на мостовую, при этом отлетели в сторону бутафорские очки. Все те же непередаваемо голубые глаза смотрели на меня без ненависти или сожаления. В них не было ни страха перед неизбежным, ни отголосков чудовищной боли (пуля разворотила правый бок и снесла как минимум половину печени). Ясные, чистые, как небо, глаза и…

– ЗАЧЕМ ВЫ ДЕЛАЕТЕ ЭТО?

Рядом кричала забившаяся в истерике женщина.

Собака вцепилась мне в ногу и рвала икроножную мышцу.

Сломанная правая рука висела плетью.

Рядом стояла Злая, обильно пуская на асфальт ядовитые слюни.

Но это не имело значения.

Левая рука, хотя и с трудом, вытащила пистолет из кармана пиджака, после чего я разнес голову мерзкому псу.

– Зачем ты сделал это? – Я встал на одно колено, чтобы услышать последние слова умирающего. – Просто скажи – зачем? Ведь ты не что иное, как часть моего ненормального воображения, которая вдруг возомнила себя самой умной! – Не удержавшись, я сорвался на крик: – ЗАЧЕМ?!

Дуло пистолета смотрело ему прямо в лицо, а главное – парень знал ответ на этот несложный вопрос. Я видел: он знает. Ответ был совсем рядом.

– Просто…

Подросток с бейсбольной битой не иначе как решил поиграть в героя. Насмотрелся дешевых боевиков и вбил себе в голову, что быть крутым парнем просто и безопасно. Главное, незаметно подкрасться к преступнику и – ра-а-аз-з… Одним точным ударом попасть в утренние газеты, сведя с ума всех девушек в школе и на окрестных улицах.

Он зашел чуть сзади. Еще немного – и ему удалось бы отправить несчастную жертву в страшные объятия Злой. Но обостренное чувство опасности заставило меня резко повернуть голову. А разрывная пуля, разворотив грудную клетку, наглядно продемонстрировала, насколько глубоко заблуждаются те, кто считает, что быть героем легко и приятно.

Не обращая внимания на крики, я вновь повернулся к распростертому на земле человеку:

– Что – «просто»? Что, мать твою, «просто»?!

– Просто так…

Невдалеке послышалось завывание полицейской сирены, а Злая, почувствовав приближение сытного обеда, подошла на расстояние вытянутой руки.

«Полицейские не смогут ничего предпринять, пока пистолет направлен в голову заложника. – Несмотря на безвыходность ситуации, я не паниковал. – Но с таким ранением парень долго не протянет, а как только отдаст концы, меня или пристрелят, или попытаются разоружить».

Лучше, конечно, чтобы пристрелили. Если решат брать живым, то Злая в конечном итоге получит вожделенный ливерный набор. А такой вариант меня не устраивал.

– Последний раз спрашиваю, зачем вы охотитесь на меня?

Я знал – правды он не скажет, и все же сделал попытку.

Как ни странно, умирающий ответил:

– Чтобы ты понял…

– ПОНЯЛ ЧТО?

– Просто понял, что т…

Происходящее не было роскошной постановкой драматического театра. Мы не играли свои роли. Публика не рукоплескала восходящим звездам сцены. И эти нелепые паузы, и эта насквозь фальшивая игра, и полный абсурд всей ситуации не могли вызывать в душе ничего, кроме бешеной ярости.

– Я уже понял, что ты ничего не знаешь!

Пуля вылетела из ствола раньше, чем я успел закончить предложение. Попадание такой пули в голову со столь ничтожного расстояния выглядит крайне неприятно, но…

Это был не театр.

Я не был актером.

Декорации и все остальное выглядели насквозь фальшивыми.

Если кто и был настоящим, то только Злая.

И чтобы не попасться в зубы этого кошмарного настоящего, я поднес пистолет к подбородку и, не колеблясь ни секунды, снес себе половину башки.

– Очнулся? – Встревоженное лицо Герды оказалось так близко, что закрыло собой чуть ли не весь мир.

– Да.

– И как себя чувствуешь?

– Как обычно – дерьмово.

– Тебе…

– Нет, спасибо, мне ничего не нужно. Хочется только…

– Чего?

– Может быть, когда-нибудь я скажу тебе, но не сейчас.

– Почему?

– Просто так.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Хорошо, тогда я подожду.

– Я тоже…

– Ты куда-то собрался?

– Надо идти.

– Разве мы не грабим сегодня банк?

– Планы изменились.

– У кого? У тебя? Или у всех нас?

– Объяснять долго. Сейчас нет времени. Я позвоню.

– Судя по виду, ты говоришь неправду.

– Да, я лгу, но это не столь важно, потому что в моей вселенной вообще ничего не имеет значения. Кроме бесконечного Времени и ненасытной Злой.

– Не понимаю, о чем разговор, но раз ты так считаешь – тебе, наверно, виднее.

– Да, мне виднее. Пока.

– Прощай.

Я чувствую, как она смотрит мне в спину и думает, что я кусок распоследнего дерьма. А самое неприятное, что я знаю: она безусловно права. Сколько раз я уходил, бросая партнеров на произвол судьбы, и всегда меня преследовало по пятам одно и тоже гадкое чувство.

«Отныне стану предельно осторожным, – обещаю я себе. – Меня никто не убьет – и не будет этих бессмысленно-неприятных разговоров с Гердой».

«Никто не убьет», – повторяю я как заклинание, обретая если не уверенность в собственных силах, то нечто похожее.

Нездоровая эйфория продолжается от силы два-три дня, а затем…

Страх с голубыми глазами возвращается и отточенно четким ударом выбивает мои внутренности на мостовую. После чего кошмар повторяется снова и снова.

Бесконечный замкнутый круг отчаяния и боли, из которого невозможно вырваться, не отпускает свою жертву. И делается это по единственной причине – страх уже не может существовать без жертвы. Так же как законченный наркоман не в состоянии обойтись без ежедневной дозы призрачного счастья. Того самого счастья, которое является обратной стороной безысходности, отчаяния и жестоких страданий.

Потерпев две неудачи подряд, охотники изменили тактику. Время игры в благородных рыцарей безвозвратно ушло. Отныне стал важен только результат. Методы, при помощи которых он будет достигнут, не имеют значения.