Сказать, что статья повергла обывателей в шок, значит ничего не сказать.

Одно дело – прочитать статью про маньяка, убивающего проституток по темным подворотням. И совсем другое – неожиданно узнать, что в городе орудует убийца, расстреливающий законопослушных граждан средь бела дня. Причем совершенно не важно, праведный или неправедный образ жизни они ведут. Мысль о том, что по пути на работу можешь запросто получить пулю в сердце, испугает кого угодно. И пускай вероятность очутиться в поле зрения маньяка – один шанс из миллиона. Но когда речь идет о собственной жизни, никто не сядет играть даже при таких мизерных шансах на проигрыш.

К тому же высказывания насчет проклятого города и накрывающего его савана еще больше нагнетали обстановку. Дикий зверь вышел на улицы, а органы правопорядка были бессильны что-либо сделать. Если убивают даже на лестнице мэрии, то от маньяка не скрыться нигде.

Вполне естественно, что в такой ситуации взоры общественности обратились в сторону городской администрации. Власти обязаны ответить на главный вопрос: как долго будет продолжаться этот кошмар? До очередных выборов оставалось чуть меньше года – порядочный срок, чтобы «обработать» потенциального избирателя. Но…

История с маньяком могла поставить крест на продолжении политической карьеры главы города. А значит, нужно сделать все возможное и невозможное, чтобы в предельно сжатые сроки нейтрализовать взбесившегося психопата. Задача явно не из легких. Тем более, когда речь идет о спонтанных немотивированных поступках человека, страдающего ярко выраженным психическим расстройством. Если маньяка не задержать, что называется, по горячим следам, предотвратить новое преступление почти невозможно.

Это понимали и в полиции, и в городской администрации. Но избирателя не интересуют отговорки официальных лиц. Особенно когда речь идет о безопасности. Избирателю важно быть уверенным, что по дороге на работу он не получит пулю в сердце. Отсутствие подобных гарантий на корню подрывает доверие к власти. И тогда ни о каком новом сроке речь уже не идет.

Я дождался вечерних газет, бегло пробежав глазами передовицы. И с удовлетворением отметил: истерия нарастает. Ребята из желтой прессы пытались переплюнуть друг друга по части броских заголовков. Один мне понравился больше других: «Что нам принесет завтрашнее утро?» На первый взгляд, как будто ничего особенного, но, если задуматься, именно такая обыденная фраза страшнее всего. Она оставляет слишком большой простор для воображения. А придуманный страх зачастую намного страшнее настоящего.

Успешно завершив первоначальную фазу операции, я перешел к следующей. Зажав в руке газету с понравившимся заголовком, я отправился в тот самый двадцать третий полицейский участок, рядом с которым охотники расстреляли машину с телохранителями.

Я не искал самого лучшего детектива или самого умного начальника участка. Все эти идиотские киношные штампы меня не касались. Выбор отделения был обусловлен исключительно его месторасположением и ничем иным. С теми козырями, которые имелись у меня на руках, даже самый худший детектив на пару с самым недалеким начальником участка не могли помешать задуманному.

В приемном отделении находилось множество людей. Обычная суета любого полицейского участка. Хочешь, чтобы на тебя обратили внимание, – вытащи пистолет или забейся в эпилептическом припадке. Может, тогда кого-нибудь заинтересуешь. В противном случае придется подождать, пока вымотанный до предела дежурный разберется с остальными «клиентами».

В мои планы не входило долгое ожидание, поэтому я сразу же подошел к сержанту, который конвоировал задержанного, и сообщил, что имею важную информацию о маньяке. Да, о том самом, про которого трубят все вечерние газеты.

В подавляющем большинстве случаев подобные откровения оказываются пустышками. Люди просто врут или ошибаются, приняв желаемое за действительное. Причин может быть масса, но результат почти всегда один и тот же – впустую потраченное время.

Наверняка я так бы и остался ждать своей очереди, но городские власти давили на полицейское начальство, а оно, в свою очередь, требовало результатов от подчиненных. Длинная цепочка, начинающаяся в величественно просторных кабинетах мэрии, заканчивалась в обшарпанных кабинетах полицейских участков. Верхи требовали результата, а низы не могли дать ничего, кроме отчетов о проделанной работе. И заявления вроде моего являлись именно теми самыми отчетами, с помощью которых подчиненные «отбивались» от боссов.

Несмотря на то что сержант не поверил моим словам, он все-таки передал просьбу по назначению. А спустя пару минут ко мне подошел человек в штатском. Коротко представившись, мужчина предложил следовать за ним. Короткий переход по запутанным коридорам – и мы в комнате для допросов. Привинченный к полу стол со стоящими друг напротив друга стульями (разумеется, тоже привинченными) да голые стены. Вот и все незамысловатое убранство помещения. Больше чем уверен: за прошедшие сто лет планировка и внутреннее убранство этих комнат не изменились. Пожалуй, единственное, что пропало, – зеркальная стена. Одна сторона которой прозрачная, а другая – нет. Современные технологии достигли такого уровня, что никакие зеркала не нужны. Специальное напыление на стекло – и оно становится неотличимым от стены.

Я знал, разговор будет длинным, поэтому сразу же вытащил из кармана пачку сигарет.

– Здесь можно курить? – вежливо спросил я таким тоном, будто и не надеялся услышать утвердительный ответ.

Детектив оценил мою деликатность и проявил великодушие.

– Да. – Несмотря на то что ему это не слишком-то понравилось, человек сдержал раздражение.

Вопреки сложившейся практике он не перешел сразу к делу, а последовал моему примеру – сел, закурив сигарету.

– Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете.

Если детектива Солти (кажется, так он представился) и удивили мои слова, то он не подал вида. За время работы в полиции можно насмотреться и наслушаться такого, что научно-популярные передачи о загадках и удивительных феноменах человеческой природы покажутся детским лепетом.

– Интересно, о чем же?

– Конец рабочего дня. Этот придурок сейчас выдаст какую-нибудь откровенную галиматью, которую не нужно будет проверять – настолько она дикая. Чтобы не выдернули куда-нибудь еще, посижу здесь. Немного расслаблюсь и покурю. Для проформы задам пару вежливых вопросов, а затем выпровожу его к такой-то матери, предложив позвонить, если вспомнит что-нибудь еще.

– Почти в десятку. – Солти небрежно стряхнул пепел. – Вот только в моем лексиконе нет слова «придурок», я заменяю его на более категоричное – «…».

– Неплохо. Прямо как в сериале про крутых полицейских.

– Да, – легко согласился он. – Когда тебя вместо нормальной работы отправляют вытирать сопли всяким придуркам, то начинаешь чувствовать себя достаточно крутым, чтобы послать всех к такой-то матери.

– Значит, обижают начальники? – Я даже не пытался скрыть иронии.

Его глаза потемнели от гнева, но детектив сдержался.

– Полагаю, небольшой перекур окончен, и мы можем приступить к официальной части, – казенным тоном произнес Солти.

– Да, можете включать камеры. – Я уже понял, что наша беседа не фиксировалась, и оттого полицейский мог позволить себе сорвать накопившуюся за день злость на незнакомом человеке.

– Итак, вы утверждаете, что имеете ценную информацию о преступнике, совершившем сегодня утром несколько убийств.

– В газетах писали о семи.

– Газеты… – Дин чуть было не перешел к своей привычной манере выражать мысли, но, вспомнив о камерах, сдержался. – Газеты… Пишут что угодно, только не факты.

– Однако убийств было семь. Это же очевидно. Семь трупов. Семь гильз. Семь слов. И…

– Вы говорили, что имеете какую-то информацию? – Запас терпения детектива явно подошел к концу.

– Несомненно.

– В таком случае давайте перейдем к делу.

Больше чем уверен: при выключенных камерах парень уже послал бы меня куда подальше.