С завидным постоянством проклятые киборги потрошили нашу команду, словно куриц, попавших на разделочный стол повара. И с каждой новой неудачей в душе умирала какая-то частица моего истинного «я». А ее место заменяло нечто такое, что невозможно описать простыми человеческими словами. Те, кто прошел через ад, уже ничего не могут сказать, а остальные не поймут сплава боли, отчаяния и безысходности, который подавляет сознание, превращая некогда нормального человека в жалкую тень.

В конечном итоге, устав от всего на свете, я в очередной раз уединился в отеле. Старенький телевизор работал сутки напролет, а я с отрешенностью манекена сидел в кресле, бессмысленно глядя на экран. Состояние походило на медитацию или транс. Так можно было провести остаток вечности, но через полтора месяца кончились деньги.

Хозяин ночлежки пришел требовать оплату. Жестокий мир не оставлял меня в покое даже в этом убогом захолустье. Я пытался уладить дело миром, но тщетно. Лоснящийся от пота ублюдок оказался на редкость несговорчивым. Неприятный разговор закончился демонстрацией пистолета и обещанием вышибить мозги, если меня еще раз побеспокоят.

Грузно опустившись в кресло, я вновь обратил взор в сторону телевизора, но в покое меня уже не оставили. Сотрясая воздух криками о взбесившемся маньяке, хозяин вызвал полицию.

Спустя двадцать минут приехали три патрульные машины. Сначала, как и положено в таких случаях, мне предложили сдаться по-хорошему. Пытались вести переговоры, взывали к благоразумию, убеждали, что шанс есть и что любые проблемы можно уладить мирным путем. Я мог рассмеяться в ответ и сказать, что они всего лишь химеры воспаленного воображения, а мои проблемы нельзя решить вообще. Но не стал этого делать. Нагляднее всяческих слов доводы пистолета.

После того как один или двое полицейских были ранены, они наконец поняли: договориться не удастся, и вызвали штурмовую группу армейского спецназа. А так как в спецподразделениях сплошь и рядом использовали киборгов, то я вернулся к тому, от чего ушел, – оказался в роли выпотрошенной курицы.

Бессмысленность подобного существования могла сломать кого угодно. Я держался до последнего. Но, безвылазно просидев полтора месяца в кресле, вплотную приблизился к пределу возможностей – финишной черте, за которой нет ничего, кроме пропасти хаоса, падать в которую можно целую вечность.

Очередная смерть вернула меня в исходную точку – к разговору с Гердой. В мире, где время остановилось, ничего не менялось. Тысячу раз я открывал глаза и видел встревоженное лицо красивой женщины. И только сейчас решил откровенно поговорить.

Не знаю, почему я не обратился к ней раньше. Но уверен в одном – именно после этого разговора я наконец понял, что нужно делать.

– Очнулся? – Встревоженное лицо Герды оказалось так близко, что закрыло собой чуть ли не весь мир.

– Да.

– И как себя чувствуешь?

– Как обычно – дерьмово.

– Тебе…

– Мне ничего не нужно, просто хочу спросить.

– Спрашивай. – Если она и была удивлена странным поведением человека, вернувшегося с того света, то не подала вида.

– Возникла определенная проблема… – Я замялся, не зная, как продолжить.

– И?

– Во мне плещется слишком много дряни, которая влияет на мозги.

– Пока ты не производишь впечатление сумасшедшего.

– Да, но ты еще не знаешь всего.

– Расскажи – узнаю.

– Как бы это получше объяснить…

Я никак не мог решиться начать разговор.

– Объясняй, как есть, а не как лучше.

– Хорошо. Время от времени я проваливаюсь в один и тот же кошмар. И оказываюсь в мире иллюзий, где все ненастоящее.

– Кошмары – вполне обычное явление. Они бывают у всех. В твоем случае виноваты наркотики. Это пройдет. Так в чем проблема?

– В странном месте…

– Тревожном сне.

– Да. Там меня постоянно убивают. Какие-то люди… Охотники… В общем, они…

Я и сам чувствовал, насколько глупо звучит история о «кошмарах» и «странных охотниках». Когда юноша делится со сверстниками сексуальными фантазиями – это одно. А если взрослый человек начинает жаловаться на тревожные сновидения – совсем другое. Но раз уж начал разговор, нужно довести его до конца.

– Нападают и…

Увидев мое замешательство, Герда пришла на помощь:

– Кошмар твой. Значит, именно ты можешь постараться – и справишься с кем угодно.

– Пробовал, не получается. И еще… Кажется, есть некое место, где существует ответ, почему за мной охотятся и как избавиться от преследователей.

– Неплохая история. Но сейчас ты в порядке. Не болен и не сошел с ума. Я не успокаиваю тебя, а констатирую факт. В ближайший час-полтора нам предстоит операция в банке. После которой ты сменишь кровь, разом избавившись от всех ужасов, вызванных слишком большой дозой наркотиков.

– Герда, мне не хочется показаться сумасшедшим, но, кажется, я до сих пор не пришел в себя.

– Хочешь сказать, что я – глюк? – Она весело рассмеялась, но, судя по глазам, ей было совсем не смешно. Грабить банк в компании сумасшедшего – самый простой и быстрый способ расстаться с жизнью.

– Я не хочу сказать, что ты глюк. Но мне тяжело отделить мнимую реальность от настоящей.

– Мы не во сне. Сейчас докажу. Вот смотри, я сильно ущипнула тебя. Больно ведь, правда?

Можно было ответить: «Когда раз в три дня адская тварь пожирает твои кишки, обильно смачивая внутреннюю полость живота серной кислотой, представления о боли видоизменяются. И какой-то жалкий щипок просто не чувствуется». Но я предпочел скривиться от мнимой боли и согласился:

– Да, больно.

По слишком запоздалой реакции она поняла, что я лгу, и это встревожило Герду еще больше. Одно дело – иметь дело с обычным сумасшедшим, и совершенно другое – с хитрым.

– Вообще-то, не очень больно, – поспешил я исправить допущенную оплошность. – Не хотел тебя пугать, но во мне столько наркоты, что я вообще ни хрена не чувствую.

– Ладно. Раз такое дело, давай вернемся к проблеме охотников. – Она предпочла не заострять внимание на моей лжи. – Так почему ты не можешь с ними справиться?

– Потому что они знают про меня все, а я о них – ничего.

– А еще?

– Мне нужно попасть в определенное место, охраняемое снайперами.

– Неплохое ты себе развлечение придумал! – Было непонятно, иронизирует она или говорит на полном серьезе.

– Да уж, действительно неплохое.

– А эти охотники, они вообще кто? Ну, в смысле – люди, призраки, монстры или…

– Они люди.

– Значит, их можно убить?

– Да.

– Ты уверен?

– Конечно.

– Тогда возьми пару киборгов, сядь в машину и преспокойно отправляйся куда хочешь.

– Просто так киборгов нигде не возьмешь – это раз. А во-вторых, я уже обращался в охранное бюро.

– И?

Сама того не заметив, Герда втянулась в игру «что было бы, если вдруг случилось то, а не это».

– На перекрестке за два квартала до места назначения водителя ликвидировал снайпер, а затем нашу машину расстреляли из гранатомета.

– Bay! Никогда бы не подумала, что двойная порция «Белого Джонга» рождает такие захватывающие дух приключения.

«Какие, на хрен, приключения? – чуть было не выкрикнул я. – Никакие это не приключения, а один непрекращающийся кошмар, от которого невозможно избавиться даже при всем желании!»

– Да, – после некоторой паузы с трудом выдавил я из себя. – Действительно, захватывает дух. Вот только как решить проблему?

– Самый простой и доступный способ – ограбить банк и заменить кровь. – Она вновь стала серьезной, отбросив в сторону игривое настроение.

– А что делать с охотниками?

– Давай поговорим об этом после.

– Потом может не получиться.

– Хорошо. – Было очевидно, что она смирилась с неизбежным, решив сыграть по моим правилам. – Предположим, ты находишься внутри своего кошмара.

– Давай, – легко согласился я.

– И охотники все про тебя знают.

– Да. – Я еще не понимал, куда она клонит, но почувствовал какой-то скрытый подвох.