– Других вариантов не предвидится? – Мне хотелось быть абсолютно уверенным в том, что дорога, ведущая на эшафот, не имеет никаких ответвлений.

– Этот единственный.

– Если бы я принимал ставки, поставил бы сотню к одному против себя.

– При любом раскладе ты не можешь им проиграть...

Истинная суть этой странной фразы в полной мере стала ясна мне только через несколько минут, а пока что я в очередной раз невесело ухмыльнулся, задав самый последний вопрос:

– Ты сможешь мне чем-нибудь помочь?

Расстояние, отделяющее противников друг от друга, сократилось до неполных десяти метров...

– Нет. – Она была слишком серьезна, чтобы заподозрить в ее словах возможность дружеского розыгрыша.

– Хорошо...

Образ ромашек, постоянно поддерживаемый сознанием, на какое-то мгновение померк, и, как назло, именно в этот момент мой оппонент запустил пробный шар – ментальный удар по печени вызвал состояние, близкое к болевому шоку...

Кара был не только не вооружен (противника нужно было взять живым), но даже снял сковывавший движения бронежилет. Он надеялся в основном на свою физическую подготовку – у Чужого, по всей видимости, был иммунитет к психологическим атакам, поэтому, не сбрасывая со счетов возможность ментального нападения, Кара тем не менее избрал самую простую и верную, с его точки зрения, тактику – дожать изможденного противника физически. К тому же психологический прессинг подразумевал определенную долю концентрации, которая была невозможна во время схватки.

Я скривился от боли, согнувшись напополам, и враг без промедления использовал еще один ментальный удар, но на этот раз безрезультатно – образ цветов прочно закрепился в сознании.

– Ты можешь как-то... – Закончить предложение не удалось, Порождающий боль подошел на расстояние удара.

Наши шансы были неравны изначально – я слишком много пережил за прошедший день, чтобы достойно противостоять заведомо более свежему и быстрому сопернику.

В воздухе с невероятной скоростью замелькали две пары рук – обмен ударами и блоками проходил почти непрерывно, но длилось это недолго – всего несколько секунд. Затем ему удалось пробить мою защиту, нанеся удар в голову. Правая часть лица, и без того пострадавшая от падения об асфальт, получила еще одно повреждение. Удар пришелся вскользь – разбив надбровную дугу. Кровь из лопнувшей запекшейся корки вкупе с кровью из свежей раны мгновенно залила правый глаз.

На какую-то секунду замешкавшись, я получил еще один удар, ногой в грудь, и был отброшен назад. При этом я не удержал равновесие и грузно упал на землю.

Альфа, никак не выдававший своего присутствия, наблюдал за поединком, сидя в машине на противоположном конце огромной площади. Он по достоинству оценил действия Кары и пришел к вполне профессиональному выводу, что поединок закончится в течение ближайшей минуты.

Он не ошибся насчет продолжительности боя, но дал промах в определении фаворита матча, поставив не на того, на кого следовало.

Взрывная волна от брошенных Карой двух гранат выбила окна близлежащих построек. А так как наш спарринг проходил неподалеку, то нет ничего удивительного, что я упал в крошево разбитых стекол.

Решение пришло мгновенно. Руки сжали два острых осколка, и кровь брызнула из порезов, окропив тяжелой влагой это импровизированное оружие. Боли я не почувствовал, наверное, потому, что по сравнению с предыдущими испытаниями эти легкие раны были практически неощутимы.

Напрягая последние остатки сил, одним мощным рывком я вскочил на ноги, приняв защитную стойку.

Кара вновь атаковал, направив основную часть ударов в правую половину корпуса и головы, – мой залитый кровью глаз практически ничего не видел с этой стороны. Пропустив еще пару ощутимо болезненных ударов, я наконец сумел привести в исполнение задуманное.

Рука описала широкий полукруг, всего лишь чуть-чуть не достигший лица противника. Однако десятисантиметровый осколок стекла, являющийся ее продолжением, сделал свое черное дело, глубокой рваной морщиной располосовав кожу на лбу.

Через несколько секунд кровь из раны залила глаза моего врага. Он смахнул ее рукавом, на несколько мгновений потеряв контроль над поединком. И сразу же был наказан за это, пропустив подсечку.

Ноги Кары взлетели вверх, после чего сам он, взмахнув руками в бессильной попытке сохранить равновесие, упал на спину.

Он еще даже не достиг земли, а мое тело уже устремилось вниз, вслед за ним – в последнем смертельном пике.

Два события произошли практически одновременно. Удар сбитого с ног тела о землю и вход острого стеклянного клинка в брюшную полость жертвы.

Зрачки Кары стремительно расширились, заполнив собой глазницы, так что глаза стали казаться иссиня-черными. Рот широко открылся в беззвучном, рвущемся из искореженных внутренностей крике. И только после всего этого человек, порождающий страдания, на личном опыте наконец-то познал, что такое настоящая боль...

Альфа вышел из машины, широким шагом направившись к месту недавно разыгравшейся трагедии.

– Подожди меня здесь, я быстро, – бросил он на ходу через плечо одноглазому водителю.

– Подожду...

Человеку со стеклянным глазом не нравился этот самоуверенный незнакомец, но чувства не играли никакой роли – он был на службе. Впрочем, так же как и его пассажир.

– Вспышка, я беру операцию под свое командование. – Альфа переключился на волну группы, только что потерявшей командира. – Отведи вертолет подальше, может быть, удастся уговорить нашего противника внять голосу разума и просто сдаться.

– Понял.

Была бы его воля, Вспышка разрядил бы весь магазин в дьявольское отродье, зарезавшее Кару прямо у него на глазах. Но сделать этого он не мог. Поэтому оставалось только одно: подчиниться приказу старшего по званию и продолжать оставаться всего лишь пассивным зрителем.

То, что Каре уже не помочь, Альфа понял с полувзгляда на тело, распростертое на земле. Удар был нанесен таким образом, что только немедленное медицинское вмешательство могло спасти умирающего. Но, во-первых, в течение ближайших нескольких минут об этом не могло идти и речи – операция по задержанию Чужого не закончилась. А во-вторых, Чужой, словно хищник, опьяненный жаждой крови, не отпускал свою добычу. Он стоял на одном колене, наклонив голову, как будто о чем-то серьезно задумавшись, при этом продолжая сжимать осколок стекла, большая часть которого находилась во внутренностях Кары.

Палач и его жертва оставались связанными тонкой стеклянной нитью, разорвать которую было под силу, пожалуй, только кому-то по-настоящему сильному...

Кара жестоко, непередаваемо жестоко страдал, перед самой смертью расплачиваясь за всю ту безраздельную боль, которую когда-то причинил другим. Он знал, что умрет прямо здесь и сейчас, но не эта простая и ужасная истина причиняла ему невыносимые мучения, а ведро раскаленного свинца, кипевшего внутри и выжигающего последние остатки здравого смысла.

Все его мысли были обращены к смерти... Весь его разум был устремлен к ней...

Альфа был телепатом, поэтому не мог не услышать мольбы о помощи, рвущиеся наружу из оков искореженного болью сознания.

Он не сомневался ни секунды.

Пистолет произвел всего один выстрел, и Кара получил то, о чем так страстно мечтал: забвение и пустоту.