На следующее утро Талия проснулась раздраженной и невыспавшейся. Эти сумасшедшие голоса с кассеты всю ночь вплетались в ее сновидения, вызывая ночные кошмары. Ей снилось, что ее окружают толпы людей, но она никак не может разглядеть их лица. Лают собаки. Странный шум давит на уши, доставляя мучительные страдания. И лишь одна мысль бьется в мозгу: «Беги! Спасайся!»

В конце концов она встала с постели измученная, будто и правда всю ночь напролет куда-то бежала. «Господи, я еле жива», — подумала девушка.

Наконец ей удалось одеться и сползти со второго этажа вниз, в кухню. Мама сидела за столом. Уж она-то выглядела прекрасно. Как всегда. Профессия обязывала: миссис Блантон работала судьей. «Моя мама всегда безукоризненна, — подумала Талия. — На платье ни одной морщинки, прическа — волосок к волоску».

— Ну, девочка, — приветствовала ее миссис Блантон, — наконец-то ты почтила нас своим присутствием.

— Ох, — пробормотала ее дочь, — с добрым утром. — Она открыла холодильник и достала пакет с апельсиновым соком.

— В кастрюльке есть яйца, — сообщила миссис Блантон. — Хочешь вафель?

— Нет, — простонала Талия. — Едок из меня сегодня никакой.

— Но ты должна что-нибудь съесть, — настаивала миссис Блантон. — Завтрак…

— …это основа дня, — закончила за нее Талия. — Я знаю.

— Я понимаю, что повторяюсь, но без завтрака человек не может нормально функционировать. — Миссис Блантон одарила дочь сияющей улыбкой. — Это закон природы.

И Талии пришлось запихнуть в себя пару вафель с сиропом. После завтрака она с трудом поднялась наверх, в свою комнату, приняла душ и надела свои самые удобные джинсы и свободный зеленый свитер. Обычно в школе она носила форму, но сейчас была не в состоянии ее надеть.

Талия подкрасила губы и улыбнулась своему отражению в зеркале. Оттуда на нее смотрело хорошенькое, пышущее здоровьем личико, обрамленное отливающими золотом волосами. «Ну что ж, — подумала она, — я выгляжу не такой уж развалиной».

Как правило, мама подвозила ее в школу на своей машине. Дорога занимала десять минут, которые мать и дочь проводили почти в полном молчании. Талия не была «жаворонком». Обычно она окончательно просыпалась только к обеду. Миссис Блантон знала это из долгого опыта общения и предпочитала оставлять дочь в покое. Ее старший сын Дейв, брат Талии, ныне студент второго курса, был таким же.

Машина остановилась у центрального подъезда гимназии под названием «Тенистый уголок». Миссис Блантон улыбнулась.

— Приятного дня, Талия. Я буду целый день в суде, а затем заскочу в свой офис. Вероятно, вернусь домой к шести.

— О'кей, — рассеянно пробурчала Талия. — До встречи.

«Господи, что со мной? — размышляла она, подходя к массивным двустворчатым дверям. — Почему я чувствую себя так, словно меня выпотрошили?»

Войдя в вестибюль, она ощутила противную дрожь в желудке. Ей не хотелось идти в гимназию. У нее было одно желание — вернуться домой и лечь в постель. В довершение всего, завернув за угол, Талия заметила Сеффа, стоявшего, как верный пес, возле ее шкафчика. Девушка поняла, что не в состоянии даже говорить с ним. Она предпочла скрыться, прежде чем он ее заметил. Раньше Талия считала день потерянным, если он не начинался с Сеффа, но с недавнего времени все изменилось. То его невозможно было найти, а то он крутился вокруг нее, как надоедливый младший братишка. С ним ничего нельзя было знать заранее, и все было чересчур. Или он не замечал ее, или не давал прохода. И теперь ей нужен был глоток свободы, чтобы все обдумать. Что ей делать? Серьезно поговорить с Сеффом? Бросить его? Продолжать встречаться? Должна ли она признаться ему, как несчастна и как неудовлетворена развитием их отношений?

Талия колебалась: ведь так жестоко бросить его сейчас, когда он еще не оправился после смерти отца. И она решила протянуть еще немного, чтобы дать ему время прийти в себя и пережить этот удар.

С этой мыслью Талия вернулась к шкафчику. Сеффа уже не было. Две знакомые девочки — Джейд Смит и Дина Мартинсон — окликнули ее. Талия помахала им рукой и повернулась к шкафчику, делая вид, что занята замком. У нее не было настроения болтать с кем-либо.

Пора было идти на математику. Талии уже стало получше. Может быть, мама была права, когда запихнула в нее вафли?

В классе она села на свое место рядом с Нессой и приготовила тетрадь.

— Привет, — улыбнулась Несса. — Ты какая-то не такая. Есть проблемы?

— Я плохо спала. — Талия нахмурилась.

Мистер Хэнсон, учитель математики, стоял у доски и покашливал, прочищая горло. Поскрипывали стулья. Постепенно перешептывания и смех смолкали, на столах появлялись тетради.

— Талия, — окликнул учитель. — Мне надо с тобой поговорить.

— Со мной? — Талия решила, что ослышалась. Учитель был серьезен и чем-то расстроен.

Талия бросила быстрый взгляд на Нессу. Та о чем-то шепталась с Маурой, которая бросала на Талию удивленные взгляды. «Что-то случилось», — испугалась Талия, медленно поднимаясь из-за парты. По пути к доске она миновала Руди и Сеффа. Руди проводил ее сочувствующим взглядом. Сефф сидел, опустив голову, — делал вид, что проверяет домашнюю работу.

Талия, нервничая, остановилась перед учителем и попыталась выдавить улыбку.

— Я слушаю. Что-нибудь не так?

Но мистер Хэнсон не улыбнулся в ответ. Это был лысеющий краснолицый мужчина в больших черепаховых очках. Насколько могла заметить Талия, у него было только два костюма — голубой и серый — и он носил их по очереди через день. Сегодня он был в голубом.

Учитель встал из-за стола.

— Мы должны поговорить наедине.

Они вышли в холл, где мистер Хэнсон протянул ей листок бумаги. Это была вчерашняя домашняя работа.

Талия вздрогнула. Эту работу сделал за нее Сефф, пока она смотрела телевизор. «Как глупо», — подумала Талия.

— Скажи мне честно, — учитель подозрительно смотрел на девушку, — ты все решила сама?

— Конечно. — Талия пыталась говорить убедительно, но голос предательски дрожал.

Учитель не сводил с нее тяжелого взгляда серо-голубых глаз.

— Ты уверена?

— Уверена. — Талия закивала головой. — Честное слово, мистер Хэнсон.

Он забрал у нее листок и мягко сказал:

— Ты всегда была хорошей ученицей. Не надо меня разочаровывать.

С этими словами он вернулся в класс. Талия побрела за ним с горящими от стыда щеками, но с гордо поднятой головой. Никто не должен ни о чем догадаться. Только усевшись за парту, Талия обвела взглядом класс, гадая, кто мог донести учителю. И зачем? Неужели кто-то имеет на нее зуб?

Руди с интересом смотрел на Талию из другого конца класса. Сефф словно приклеился взглядом к своей тетради. Маура и Несса шептались. Наконец ее глаза остановились на Шендел, сидевшей в третьем ряду. На ней был форменный белый костюм и розовая блузка. Шендел подняла голову и встретилась с подругой взглядом. На ее губах заиграла загадочная улыбка.

«Я не схожу с ума от бешенства, — вспомнила Талия ее слова, — но я ничего не забываю».

Несса ничего не понимала. Было уже пять минут восьмого, а на очередное собрание клуба пришел только один человек. Сегодня «Клуб любителей ужасов» собирался у нее дома. И раньше кто-нибудь обязательно опаздывал на собрания, чаще всех Маура и Талия, но чтобы сразу четверо… Прямо фантастика какая-то!

— Где же остальные? — обратилась она к Руди.

Руди положил журнал «Национальная география Америки» обратно на столик и пожал плечами.

— Мне звонила Маура и предупредила, что опоздает. Но где Талия, Сефф и Шендел, я не знаю.

— Ненавижу ожидание! — пожаловалась Несса. — Если собрание назначено на семь, оно должно начаться в семь. К тому же мне нужно еще два часа на уроки.

— Уж мне можешь не говорить, — пробурчал Руди, устало вздохнув. — Я еще должен проштудировать три главы по истории — в пятницу ведь контрольная.

— О Боже! — Несса возвела глаза к небу. — Не напоминай мне об этом.