Из-за сложенных штабелями ящиков показался Гюнтер. Молодой мужчина, неброской внешности, с серо-голубыми глазами. В руке его был планшет.

– Мастер Горхальд, я почти закончил в секторе Б, – Гюнтер резко остановился. Дыхание сбилось. Нет, не может быть. Как? Я же всё проверил, убрал все следы. Они не могли…

Харальд кивнул. Химеры оказались за спиной кладовщика почти мгновенно. Гюнтер слабо вскрикнул, когда ему заломили за спину руку. Армейский нож с широким лезвием слегка поцарапал кожу на горле.

– Что здесь происходит, как это понимать?! Да как вы смеете! – в голосе старого кладовщика звучал гнев, возмущение и страх, – он – мой коллега. Вы не можете его так просто хватать!

– Гауптштурмфюрер Ренхольц Гюнтер, вы обвиняетесь в государственной измене, – голос Харальд звучал ровно, без лишних эмоций, – пособничестве террористам, нарушении должностных инструкций, злоупотреблении и хищении имущества армии, подлоге. Иными словами, вы продавали оружие террористам и скрывали факт поступления единиц на склад.

Старый кладовщик замер. Измена. Как же? Его коллега, он же сам его всему учил. Почему? И не обвинят ли и его? Этот военный… Всё равно, почему Седьмое? Это не их юрисдикция. Всё равно не их.

– В ваших интересах признать свою вину, – Харальд понимал, что такие обвинения равносильны приговору. Вопрос лишь в том, сколько будет идти допрос.

– Я ничего не знаю! Я не виноват! Герр Горхальд, скажите им! Я бы никогда…! – Гюнтер дёрнулся, попытавшись вырвать руку. Нож упёрся в горло, выпустив тонкую струйку крови.

Харальд посмотрел на химер. Слух их должен быть тоньше, достаточно, чтобы отличить правду от лжи. Парень начал паниковать, упорствовать. Ещё не понял, что обречён, отчаянно цепляется за жизнь. Поздно. Уже поздно.

– Значит, будем беседовать, – Харальд бросил, не оборачиваясь, старшему кладовщику, – принесите мне стул.

Гери завёл вторую руку Гюнтера за спину и связал запястья тонким кожаным ремнём. Заставил распрямиться, обхватил сзади руками за плечи.

– Ну, вот. Мой мальчик. Теперь побеседуем, да? – Гери говорил медленно, издевательски растягивая слова, – не дёргайся. Будет больно.

Фреки ударил, коротко, без замаха, в солнечное сплетение. Парень охнул, попытался согнуться, но Гери удержал его. Старый кладовщик принёс стул. Ему не хотелось смотреть на это, но он знал, что его не отпустят. Чтобы запомнил, чтобы такое не повторилось. Харальду не нравилось проводить допросы, он был благодарен химерам за то, что они взяли на себя роль палачей. Светловолосый резко ударил по левой почке, Гюнтер всхлипнул и повис на руках своих мучителей.

– Что, уже всё? – Гери разочарованно поцокал языком, – поговорить не хотим?

Темноволосый лизнул свою жертву за ухом, вцепился зубами в основание шеи, одновременно выкручивая запястья. Гюнтер завизжал от боли. Умело. Они оба били по болевым точкам, заставляя терять самообладание. Сейчас Гюнтер мечтает лишь о том, чтобы это закончилось. Пора дать ему шанс. Харальд встал и подошёл к Гюнтеру, взял его за подбородок, поднял лицо, заглянул в глаза.

– Я хочу облегчить тебе признание. Нам известно, что именно ты продавал террористам оружие. Нам известно, какой группе. «Огненный дождь», не так ли? Нам известно, где они находятся сейчас, – Харальд проигнорировал удивлённый взгляд светловолосого, – от тебя нам нужно только подтверждение. Потом всё закончится.

– Меня убьют? – едва смог выдавить из себя Гюнтер.

– Казнят. Этого не избежать. Оружие, которое ты продал, было использовано не только против военных, но и против гражданских. Я могу назвать тебе их имена. Но вряд ли для тебя это имеет хоть какое-то значение.

– Я не… – Гюнтер закашлялся, – я не думал. Они сказали, только против армии, этих мутантов, – он с ненавистью глянул на Фреки, – не против людей. Я ничего не мог. Я ведь… Я должен был. Они взяли в заложники мою сестру. Мою Гретхен.

Гюнтер снова закашлялся. Харальд отпустил его лицо. Без медицинской помощи он умрёт. Это уже не важно. В кармане лежал диктофон с встроенным детектором лжи и защитой от модификации записанных данных. Доказательство, подтверждение. Приговор.

– А потом я узнал, что она к ним присоединилась, – Гюнтер сплюнул кровь, но Фреки успел убрать ногу, – я ничего не мог сделать. Они бы убили и меня и её, и нашли бы кого-то другого. Они сейчас на заброшенном заводе 5/3, их много, очень много.

– Достаточно, – Харальд кивнул и достал из кармана телефон, – допрос закончен, можете забирать. Прошу учесть полное признание и оказать первую помощь.

Чтобы дожил до казни. Вот и всё, немного боли, и никакого чувства вины. Парень сломался так быстро. Сначала шантаж, потом у него уже не было выбора. Даже если бы он сдал их, если бы отказался, он уже предатель. Гери посадил Гюнтера на стул, тот уже не мог стоять без поддержки. Горхальд с брезгливым ужасом смотрел юношу. Предатель. Трус. Он не знал, как поступил бы на его месте. Гюнтеру не помочь. Сейчас главное, не последовать за ним.

– Штандартенфюрер. Прошу вас. Я ничего не знал, но ведь это же… – голос старого кладовщика слегка дрожал, – вы можете отправить на казнь и меня, но вы не будете этого делать, ведь так?

– Не буду, – Харальд убрал телефон в карман, – вы гораздо полезней Империи живым. Вы хороший специалист. Вы не допустите ошибки. Мне совершенно не за что вас наказывать. Если хотите, можете уйти.

– Нет, я останусь, – Горхальд, наконец, справился с дрожью, – вы милосердны. Хотя это может звучать странно. Но это не плохо. В произошедшем есть и моя вина. Не уследил. Я останусь.

Крепкие ребята из Последнего Управления приехали через двадцать минут. Гюнтер не сопротивлялся, безвольно обвиснув на руках конвоиров. Офицер забрал у Харальда и опечатал плёнку из диктофона. Они получили подтверждение, уточнили место нахождения террористов. Не самый приятный способ получения информации. Но привычный. Харальд набрал номер Рейнера.

– Информация полностью подтвердилась. Террористы на заводе 5/3 в Пятом секторе. Мы отправляемся туда. Нам нужна машина. Будем ждать отряд на границе сектора, на заводе 5/1.

Теперь предстояло кое-что, посерьёзней обычного допроса. Сил должно хватить. Хватило бы времени.

Отто вышел за продуктами в ближайший магазин. Чаще всего закупками занималась Солнышко, она заказывала всё, что нужно, по телефону, так было удобней. Но сейчас ему хотелось пройтись. Снег падал большими серо-розовыми хлопьями, ветер утих. Он уже возвращался, когда к нему подбежал мальчишка, продававший сладости и газеты.

– Господин, не желаете конфет, господин? – мальчик настойчиво протягивал ему свёрнутую конусом газету, в которую были насыпаны конфеты. Дешёвые, но неплохие. Отто сунул руку в карман. Нужная сумма, предупреждение на одной из купюр.

– Ладно, давай сюда, – он протянул деньги и забрал бумажный конус, – сдачу можешь оставить себе. Да, пароль, отзыв. Так Хельга сообщала ему новое местоположение их лаборатории, в одном из фантиков. Теперь придётся их все съесть. Надо будет отдать Солнышко и Вильгельму, пусть помогают. Отто иногда писал на одной из купюр предостережение или послание. Сдачу можешь оставить. Это означало, что купюры надо отдать Хельге. Они получат предупреждение. Всё будет хорошо.

Здание завода химических удобрений 5/3 высилось серой громадой посреди пустыря, заваленного проржавевшими скелетами брошенной техники. Здесь селились только мутанты и изгои. Слишком близко к Пустошам. А ещё время от времени сюда заглядывали террористы и неформалы. Район заводов пятой серии идеально подходил для временной базы. Мутанты не сдадут – их просто не будут слушать, власти сюда не заглядывают. Зато вполне можно наладить какое-нибудь производство, попытаться починить старое оборудование, хотя большая часть его уже рассыпалась ржавыми хлопьями. Можно попробовать восстановить старые коммуникации. Харальд стоял боком у окна на верхнем этаже завода с номером один. Отсюда третье здание было видно как на ладони. Выбитые окна, занавешенные какими-то тряпками, несколько вездеходов, явно собранных из запчастей, охрана. Чуть шевельнулась одна из тряпок, мелькнул силуэт на первом этаже. Он наблюдал за зданием завода уже час. Скоро должны были вернуться из разведки Гери, Фреки и ещё пара бойцов-химер. Основное расположение они уже вычислили, количество оружия знали, оставалось выяснить, сколько человек пряталось внутри. Харальд устало потёр глаза.