Смех. Детский. Пронзительный. Пугающий. Смех. Глаза. Не человеческие.

Харальд вздрогнул и обернулся. Один из бойцов дремлет у стены, связист настраивает рацию. Никого лишнего. И ничего. Показалось. Это просто усталость. И близость Пустошей. Ничего более. Внизу раздались голоса. Харальд отошёл от окна. В сторону, так, чтобы его не заметили из третьего здания, и спустился на первый этаж. Битое стекло неприятно хрустело под ногами, пыль забивала нос. Вернулись. Фреки что-то тихо втолковывал одному из химер, Гери пил воду из пластиковой бутылки. Чуть в стороне стояла женщина, одетая в лохмотья. За её юбку цеплялась девочка с пыльно-серыми волосами. На тонкой шейке ребёнка виднелись тонкие разрезы, поднимавшиеся и опускавшиеся в такт дыханию. Жабры. Харальд заставил себя не отводить глаз. Его с детства учили, что человек, не обладающий чистой кровью, является низшим существом, что он не должен марать себя, общаясь с ними. А мутация – противоестественное, извращённое явление, наследие безумной войны, Последней Войны. То, чего не должно быть. Язва на теле земли. Скверна. Женщина подняла голову, откинула назад светлые, бесцветные волосы. Её глаза были абсолютно белыми. Ни радужки, ни зрачков.

– Харальд, не отворачивайся, смотри, только тогда ты увидишь, – голос у женщины оказался глубоким, сильным, – только тогда найдёшь ответы на свои вопросы.

– Кто ты такая? – Харальд смотрел на женщину-мутанта с любопытством и страхом, – откуда она здесь взялась?

– Сказала, что-то знает и хочет рассказать, – отозвался один из разведчиков.

– Люди зовут меня Провидицей, но моё имя Карин. Я пришла сама. Вам нужна помощь. Вы хотите убить людей в том здании, – женщина махнула рукой назад.

– Ты думаешь, что сможешь помочь нам? – Харальд заставил своё лицо принять надменное выражение – лучшая защита, надёжная маска. – Зачем тебе это?

– Я знаю эти места, я знаю, чего вы хотите, и как вам этого добиться. Я хотела услышать твой голос, Харальд, – женщина улыбнулась странной, полубезумной улыбкой.

– Кто дал тебе право называть меня по имени, женщина, – Харальд добавил в голос холода. Он не называл ей своего имени, откуда она знает?

– Мне говорили о тебе. Я скажу вам, сколько там бойцов, и на что они готовы. Но я хочу кое-что взамен.

– Ты – сумасшедшая, женщина, – Харальд решил не спрашивать, кто мог рассказать ей о нём. Ему казалось, что он знает ответ, – мы можем всё это выяснить и без тебя. Как ты можешь ещё требовать что-то?

– Да, вы можете узнать, сколько их, и где они. Но не что они, и не как они будут драться. Я прошу немного. Только еды и воды. Для меня и ребёнка. Она ни разу не пробовала чистой воды.

– Ладно, говори, посмотрим, насколько цены будут твои сведения, – Харальд решил, что не даст ей ничего, если она обычная мошенница, – Фреки, сможешь подтвердить её слова?

– Смогу, – светловолосый встал за плечом женщины, – нам удалось выяснить примерное количество и расположение террористов.

– В здании два этажа и подвал, – женщина улыбнулась своей жутковатой улыбкой, – они спят на первом и втором этаже. На втором только те, кто называют себя дождём, и женщины. Они будут биться, но они хотят жить. Женщины слабы и напуганы. На первом, цветки и знамёна. Цветки будут биться до конца, они ближе всего ко входу. Бойтесь тех, кто в жёлтом. Знамёна не хотели присоединяться, их заставили. Они будут драться, но постараются сбежать. Они в синем. Три сотни в красном, в охране только они. Три десятка человек следят, чтобы никто не подошёл. Десять на улице, десять на первом этаже, десять на втором. Сотня в синем, полторы сотни в жёлтом. Вам будет трудно.

– В целом она права, – Фреки отошёл от женщины, – наша разведка дала те же результаты, а вот настроения бойцов, это было интересно. Действительно. Ведьма заслужила свою еду. Гунгнир, дай им консервов и пару бутылок воды. И пусть убираются отсюда.

Высокий, худой боец кивнул и отправился выполнять приказ. Кажется, тоже химера. Значит, от этой женщины всё же был какой-то толк. Готовность сражаться. Самые опасные противники носят жёлтый цвет, и их не так уж мало. У Харальда было полторы сотни человек и химер. Лучшие, элитные бойцы. Рейнеру удалось достать в архивах схему завода, так что у них есть схема расположения комнат.

– Харальд, ты идёшь по лезвию, не дай обмануть себя. Он не такой, как ты думаешь. Он другой. Мне говорили. Он их, он не твой, – женщина прижимала к груди пакет с консервами и водой, – тебя увидели, они знают. Они тебя видят. Они не должны его видеть. Не дай им увидеть его. Они боятся его. Он знает слово, которое не должно быть произнесено. Он знает.

Харальд почувствовал холод. Липкий, мерзкий, как жидким льдом по позвоночнику. Что за бред она несёт? Она знает. Она говорит о нём. О Нэле. Это – паранойя. Просто паранойя. Ей не откуда знать. Она знает его имя. Они видели его. Это про Индиго? Сколько можно. Сколько ещё его будут предупреждать. Нет, не выйдет. Он мой. Ни чей больше. Что бы он там ни знал. Он. Мой.

– Убирайся, сумасшедшая. Я больше не желаю слушать твой бред. Ты получила, что хотела, – страх в Харальде сменился злостью, он не собирался выслушивать советы от мутанта. Ни от одного из них. Девочка повернулась и посмотрела на Харальда. Рот её беззвучно открылся, жабры задрожали. Но она не произнесла ни звука. Наверное, она и не могла. Брезгливость. Страх. Раздражение. На лицах солдат. В себе самом. Скверна. Захотелось смыть с себя даже воспоминание о них.

Когда женщина с ребёнком ушли, Харальд вздохнул с облегчением. Мерзкое чувство. Харальд достал схемы этажей и расстелил на столе. Два этажа и подвал. Высокие потолки, толстые перекрытия. Гери, Фреки и ещё пара офицеров подошли к столу.

– В здании завода всего один вход. По проектному плану должен был быть ещё один, и дополнительный – из подвала. Но от них в своё время отказались. Может, халатность, может, расчёт. Нам это только на руку. Достаточно крупных проломов или наскоро залатанных дыр вы не нашли?

– Нет. Все стены целые, – ответил Фреки. Кончики его длинных светлых волос нервно подрагивали. Он уже чуял добычу. А добыча пока не знала о его существовании. Слабые, глупые люди.

– Итак, – Харальд развернул схему первого этажа, – От входа идёт коридор, справа находится три склада, слева ещё один. Скорее всего, их используют для хранения оружия или как спальные помещения. Та женщина говорила, что ближе всех ко входу находятся жёлтые.

– Там спальни, – Гери изящно очертил пальцем складские помещения, – я почуял здесь много людей.

– Жёлтые. «Первоцвет», – продолжил Харальд, – группа террористов-фанатиков. Они не боятся смерти и принимают наркотики. Используют смертников, ядовитый газ. Настоящие психи. Синие. Это, скорее всего, «Синее знамя». Обычно не рискуют. Их цель не анархия, а равные права для людей нечистой крови. Устраивают покушения, ведут пропаганду. Достаточно умеренная группа. Сам «Огненный дождь» – неформалы. Им бы только взрывать. Отморозки. Без особых идей, зато с жаждой крови. Дальше за складами слева находится столовая, прямо – кухня. Не думаю, что они стали там что-то менять.

– Там пахло едой, вот здесь.

– Обратите внимание на то, что кухня со столовой соединяются не только через главный коридор. В столовой лестница на второй этаж. Дальше коридор поворачивает направо – там находится химическая лаборатория и лестница в подвал. Что скажете про это место?

– Там тихо, – Гери заложил руки за спину и качнулся назад, – ничем не пахнет, кроме старых химикатов. Очень старых. Если комната и используется, то только как склад.

– Ясно. Последнее помещение – большой штамповочный цех. Либо склад, либо жилое помещение. И две лестницы – на второй этаж и в подвал.

– Там много людей, но в дальней от входа части тихо. Они его, наверное, разделили.

– С подвалом хуже. Расположение помещений известно, но определить, где есть люди, мы не можем. В любом случае, их там много быть не должно. Там или ещё один склад, или хозяйственные помещения.