Голубоглазый король любил краски и последнее время был одержим идеальной красной краской, которую как раз и пытался смешать нынешним утром. Остальное, как ему казалось, его не интересовало.

Разговор протянулся дольше, чем того хотел молодой король, но меньше, чем того желала его невеста. Обсуждали предстоящую свадьбу. Следовало соблюсти традиции как радужных, так и льняных эльфов.

Седрик равнодушно кивал на все пожелания Тайли. Он всё думал о красках.

Красная краска.

Алая – как кровь. Сочная – как губы. Сладкая – как ягода…

Как поцелуй…

– Уже ночь на дворе, а молодой король всё не спит…

Седрик вскинул голову, на пороге увидел пророчицу – сгорбленную старую эльфийку с длинными неопрятными волосами и прозрачными слепыми глазами. Вскочил, чтобы помочь ей дойти до кресла.

– Спасибо, милый мальчик! – старуха ласково сжала руку короля и внезапно дёрнула ладонь к самому носу. – Так-так! – заскребла ногтем по ладони. – Твои мысли переменились. Теперь тебя меньше заботят краски, хи-хи! Наконец-то! Хи-хи!

– Ох, прекрати, Кассандра! – Седрик попытался выдернуть руку, не вышло! – Ты пришла затем, чтобы погадать мне?

Старуха поскребла по линиям ладони жёлтыми когтями.

– Нет, – сказала она, повозила носом по ладони короля, – я пришла сказать тебе кое-что…

Вздохнула.

– Будущего нет, – вдруг возразила сама себе. – Можно бороться с тем, что тебе суждено, а можно принять… В любом случае, ничего уже нельзя изменить. Но борьба порождает эхо, которое отражается на судьбах многих. Помни об этом, молодой король.

Старуха помолчала немного, вдруг сказала:

– Тайли – не пара тебе. В ней есть яд. Если он прольётся, то это отравит множество последующих поколений. Имей это в виду.

– Нехорошо бросать невесту, когда свадьба уже объявлена, – возразил Седрик.

Старуха отпустила руку короля, пробормотала:

– Есть множество более страшных вещей. Ты пока знаешь только часть их… Боюсь, что судьба уже определена…

Кассандра была из клана провидцев, самого тайного клана эльфов. До такой степени тайного, что никто, даже другие эльфы, не знают, где они обитают, не имеют ни малейшего представления об их укладе, традициях и прочем. Никто никогда не вступал в брак с провидцами.

Они появлялись, будучи уже глубокими старцами, то у гномов, то у эльфов, то у людей – всюду, даже у орков. Всегда вдруг. Считалось, что вместе с ними приходит сама судьба…

Община предоставляла провидцу жилье, еду, тот гадал по желанию, по мелочи. Самое главное предсказание они давали только один раз.

Сами провидцы это называли «определением судьбы». Суть его знал только тот, кому предстояло оказаться в середине событий.

После провидец умирал.

Кассандру радужные эльфы нашли в пустой больнице. Она сидела в одной из палат и перебирала руны. То ли суеверные люди побоялись трогать провидца, то ли она пришла позже – непонятно.

На все вопросы старуха отвечала стандартной фразой:

– Судьба не определена.

И вот вдруг именно в этот вечер – когда Седрик понял, насколько тягостен ему предстоящий брак, когда Марго «осквернила» себя чужой кровью, – провидица пришла к молодому королю, чтобы сказать:

– Судьба определилась.

Кассандра достала из специального мешочка руны, кинула их на стол.

– Видишь?

Седрик склонился над камнями.

– Всё переплелось! – узловатым пальцем по очереди коснулась каждого камня. – Жизнь и смерть, любовь и ненависть, верность и предательство. Люди, дивные, полукровки… Вот это особенно ужасно! Руны давно указывают на них – куда бы мы ни пошли, они будут всюду следовать за нами. Они станут нашей тенью. Нашим проклятьем. Не только твоих эльфов, Седрик, но вообще всех дивных. Понимаешь?

Седрик не поверил. Он, как и многие, считал, что всё закончится, как только дивные переселятся в Эльсидорию.

Старуха пошамкала губами, вдруг добавила:

– Но монстр всегда будет пытаться убить своего хозяина. Хи-хи!

Седрик даже бровью не повёл – промолчал с почтением: речь провидцев не всегда понятна, но это не означает, что старуха сказала глупость.

– Судьба определилась, мой король, – продолжила Кассандра. – Теперь вопрос: как поступишь ты?

Эльф с голубыми глазами повторно выдержал паузу.

– Твоя судьба противоречит судьбе твоего народа, но за ней следует величие. Истинное величие!

Лицо старухи приблизилось к лицу Седрика.

– Твой сын станет великим королем. Самым величайшим из всех, что были и будут. Если ты, конечно, сможешь спасти его. Видишь? Смерть будет идти за ним по пятам всю его долгую-долгую жизнь.

– Смерть всегда ходит по пятам за жизнью, – улыбнулся Седрик. – Тайли…

– Я говорю не про Тайли…

Прошло несколько недель. Марго постилась, не наряжалась, часами стояла на коленях – шептала молитву. Успокоение приходило только днём.

Но ночью…

Всё восставало против неё. Мысли думались такие, от которых становилось тошно – о муже, о браке, о том голубоглазом эльфе и ещё о многом другом. Груди и живот набухли, сердце билось неровно. В голове – туман, в будущем – мрак.

– Лучше в монастырь, – в тоске думала Марго, – чем так жить…

Но судьбу не остановить.

– Моя дорогая!

Тем ранним утром дверь покоев распахнулась, широкими шагами, помахивая тремя подбородками, вошёл Эд. Марго привычно вздрогнула, ожидая новых побоев и унижений.

Увидев жену на коленях, вошедший рассмеялся:

– Ты молишься, Марго? Хватит! Хватит! Господь тебя услышал. Прошу, прошу! – широким жестом пригласил он войти группу людей в чёрном.

Марго испугалась.

– Эд, вы не можете… – промямлила она.

– Ещё как могу! – топнул ногой муж. – Моя жена, – обратился он к людям в чёрном, – в вашем полном распоряжении.

Эд сально улыбнулся и удалился.

Молчание. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, изучали; Марго – с ужасом, люди в чёрном – с равнодушным любопытством.

– Приступим, – наконец, сказал один из них.

Стеной они шагнули к несчастной.

– Не надо! – в ужасе закричала она.

– Боюсь, придется снизить звук, – сказал один из людей в чёрном, остальные согласно кивнули.

Марго схватили за руки, за ноги, швырнули на кровать. Привязали. Женщину затрясло.

– Спокойнее! – велели ей. – Больно будет в меру.

Один из мужчин подошел к изголовью, ладонями обхватил голову женщины – Марго ощутила сильную боль в основании шеи. Открыла рот, чтобы вновь закричать, но не смогла издать ни звука.

– Так-то лучше!

Люди в чёрном заголили ноги и живот женщины, принялись щупать. Действовали они спокойно, методично, словно щупали не красивое женское тело, а кусок мяса. При этом их пальцы были такими твёрдыми, холодными, словно это не руки, а куски дерева или даже железа.

Внезапно они все, как по команде, отступили, переглянулись и гурьбой отошли к окну.

– Женщина беременна, что будем делать? – шепнул один из мужчин.

– Продолжать, – ответил главный.

– Абортировать? – спросили его.

– Смысл? Оплодотворить мы все равно её уже не сможем. Нужно признать, что на данном этапе эксперимент сорвался. Но будет жаль, если пропадёт прекрасный генетический материал! Думаю, разумнее его внедрить, чем выбрасывать. И перейдём к другому объекту.

– А этот?

– К нему всегда можно вернуться, – улыбнулся главный, при этом кожа треснула в уголках рта.

– Хорошо.

Ненависть.

Ненависть наполнила и захлестнула всю сущность Марго, переломала, уничтожила.