Храдецки показал на особняк.

– Там. Французы сцапали его.

– Черт побери!

Кирай с силой ударил кулаком по стальной броне. Слезы вдруг потекли у него из глаз, размывая засохшую кровь.

– Я не смог ничего сделать! Я проиграл...

Храдецки перехватил его кулак, прежде чем Кирай успел вновь обрушить его на броню. Он мог переломать себе кости, от отчаяния не чувствуя боли.

– Никто не мог ничего сделать. Первый раунд за ними. Но это еще не конец! Ты нужен сейчас нам всем, Кирай. Так что возьми себя в руки, парень!

Полковник отошел в сторону, оставив великана в одиночестве. Он посчитал, что так будет лучше. Парень быстрее придет в себя.

"Круг" Кодали был по-прежнему заполнен тысячами демонстрантов. Кто-то искал своих среди раненых и мертвых. Плач и горестные возгласы доносились с разных сторон. Большинство вновь собиралось в колонны, чтобы продолжить шествие к правительственным зданиям и дать выход гневу, вспыхнувшему в душах. Жители Будапешта были полны желания отомстить тем, кто ответственен за сегодняшний кошмар.

Члены команды Кирая держались среди полицейских особняком, но многие из демонстрантов сновали туда-сюда, раздавая рядовым и офицерам трехцветные повязки. Марш протеста вылился теперь во всеобщее народное восстание. Храдецки задумался. Он пытался разобраться в ситуации. Бывают моменты, когда ты в состоянии управлять событиями, но случается и такое, что события сами управляют тобой, толкая тебя в неизвестность.

Задача полковника состояла в том, чтобы все происходило быстро и, по возможности, без новых жертв. Майор ждал от него новых приказаний.

– Я хочу воспользоваться вашим радио. Установите связь со всеми полицейскими участками города и армейскими штабами столичного гарнизона и сообщите им о том, что здесь произошло. Во всех деталях и подробностях! Ничего не упустите, майор!

Майор был рад выполнить такой приказ. Он не противоречил ни присяге, ни его чести и совести. Он тотчас направился к своему штабному автомобилю.

Храдецки вновь отыскал Кирая. Тот уже выглядел получше.

– Оскар! Бери на себя командование. Блокируйте этих мерзавцев в их логове. Только не подставляй людей под огонь.

– Мы будем их атаковать?

– Не сейчас. Мы просто безоружны, а они чертовски здорово вооружены.

Как бы в подтверждение слов полковника, пулеметные очереди из окон особняка ударили по броне, и группа полицейских и демонстрантов, покинувшая укрытие, чтобы занять новые позиции, поспешно вернулась обратно.

– А ты, полковник? Что будешь делать ты?

– Я отправлюсь в Парламент. Пока ты будешь держать этих свиней взаперти, я хочу вытащить трусов, разрешивших устроить сегодняшнее побоище, на суд. На наш суд.

Кирай мрачно кивнул. Военные правители Венгрии, продавшие свою страну иностранцам, должны полной мерой ответить за все, содеянное ими.

КОМАНДНЫЙ ПУНКТ ПО УПРАВЛЕНИЮ СПЕЦИАЛЬНОЙ ОПЕРАЦИЕЙ

Ближайшие сподвижники майора Дюрока собрались вокруг него. Он и его уцелевшие агенты попали в ловушку. Они сидят, запертые здесь, в этом богом забытом домишке уже целый час, в то время как Будапешт находится во власти анархии.

С лестницы донеслись звуки выстрелов. Вероятно, Веермер и его люди снова пресекли попытку бунтовщиков ворваться в здание.

– Майор, мы не можем связаться ни с Министерством внутренних дел, ни с парламентским зданием. Все телефоны молчат.

Дюрок вздохнул, поглядывая сквозь окно на будапештские небеса. Слезоточивый газ смешивался с черными клубами дыма от начавшихся кое-где в центре пожаров. Полицейские грузовики, заполненные солдатами и демонстрантами, с ревом неслись по проспекту. С грузовиков махали руками и флагами, приветствуя людей, стоящих на тротуарах, а те, в свою очередь, махали и выкрикивали приветствия в ответ. К радиоантенне каждой армейской машины был теперь прикреплен трепещущий на ветру флажок. Он проиграл, проиграл из-за трусости и нерасторопности своих агентов и предательства венгерской полиции.

Окно разлетелось вдребезги. Осколки стекла и щепки впились в кожу. Стреляли с площади. По-видимому, из крупнокалиберного пулемета. Дело принимало серьезный оборот. Наступило время сматывать удочки. Дюрок обратился к радисту.

– Свяжись с послом. Скажи, что я требую немедленной эвакуации.

И когда испуганный молоденький радист взялся за работу, Дюрок выдал еще одно приказание:

– И свяжись с капитаном Жилем. Пусть высылает вертолеты.

"КРУГ" КОДАЛИ

С горьким чувством Оскар Кирай наблюдал, как две перегруженные сверх нормы "Пумы" тяжело поднялись с крыши здания и взяли курс на юг, к аэропорту, а следовательно, и дальше, за пределы страны. Наскоро собранные им силы никак не могли помешать группе тренированных коммандос организовать это отступление, или, точнее сказать, бегство. Полицейские револьверы, карабины и несколько охотничьих ружей были бессильны против мощного оружия, находящегося в руках людей, умеющих им пользоваться. Восставшие и в полицейской форме, и в гражданской одежде, оставшиеся лежать на земле перед входом в здание, в подъезде и на лестнице, были убедительным и страшным доказательством неравенства сил в этой последней схватке.

Теперь Дюрок со своей компанией удирает за границу. И Владимир Кушин, в качестве трофея, будет доставлен во Францию.

КАБИНЕТ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА В ЗДАНИИ ПАРЛАМЕНТА

Полковник Золтан Храдецки склонился над картой города, делая на ней пометки карандашом. Одновременно он разговаривал по радиотелефону.

– Согласен с вами, капитан. Обязательно выставите патрули по всей Кольцевой магистрали. Пусть следят за всем. Если появятся танки или военные грузовики, или даже хоть одна армейская машина, – немедленно докладывайте мне. Желаю удачи, капитан!

Он отключился и вновь занялся картой. Его беспокоило положение на шоссе М-1. Эта дорога вела на запад, к Дьеру, Шопрону и австрийской границе. Она проходила через Тату, маленький городок в семидесяти километрах от столицы. Но в Тате дислоцировался наиболее мощный и боеспособный корпус венгерской армии. Если армия решится на подавление восстания в Будапеште, танки и тяжелые орудия этого корпуса двинутся именно по шоссе М-1.

Он надеялся, что этого не случится. Все последние часы работники венгерского телевидения монтировали снятый материал об атаке французами мирной демонстрации. В передачу вошли и кадры ничем не спровоцированного убийства агентами Европейской Конфедерации одетых в форму и находившихся при исполнении служебных обязанностей полицейских. Всякий, кто увидит на экране телевизора эти страшные сцены, поймет, почему население столицы решило взять власть в свои руки.

Полковник закончил работу с картой и огляделся вокруг. Помещение было заполнено народом. Люди в деловых костюмах и в джинсах смешались с людьми в форме офицеров полиции. Общее дело объединило их. Все носили на руках повязки с цветами национального флага.

Глаза Храдецки слезились. Он весь пропах газом. Атмосфера столицы еще никак не могла очиститься. Но чистка государственного аппарата уже началась. Восставшие, поддерживаемые полицией, почти беспрепятственно овладели правительственными зданиями. Министры словно испарились, ни следа не осталось от их пребывания в кабинетах. Немногие офицеры полиции, сохранившие верность генералам-правителям, или погибли, защищая своих трусливых хозяев, или попрятались по своим норам. А главные виновники, ударившись в панику сразу же после первых донесений с "Круга" Кодали, улетели за границу вместе с комиссаром Европейской Конфедерации, французским и германским послами и с некоторым числом разной мелкой чиновничьей шушеры.

Разумеется, им удастся избежать возмездия. Только несколько человек из правительственных кругов было схвачено и под охраной доставлено сюда, в вестибюль Парламента. Полковник с удовлетворением отметил, что среди них находится очень хорошо знакомая ему личность. Некогда роскошная форма этого бригадного генерала теперь была порвана во многих местах и испачкана грязью. Имре Доже не повезло. Он не сумел удрать вовремя. Но допрос Дожи полковник мог и отложить. Были дела более срочные.