По последним статистическим данным, эти заявления касаются более пятидесяти тысяч рабочих мест, а по мнению одного из официальных лиц Франции, эти цифры будут быстро расти в ближайшие дни и недели, по мере того, как все новые и новые французские и немецкие фирмы будут включаться в кампанию по сокращению расходов на производство. По оценкам других экспертов, число алжирских, турецких и тунисских рабочих, намеченных к вывозу из Франции, превышает четверть миллиона – включая женщин и детей, которые будут вырваны из привычной жизни в результате современного Исхода.

Планы иностранных компаний вызвали волну горячего протеста в Венгрии, Хорватии и Румынии – странах, которые больше других пострадают в результате этой акции. Во время одного из самых крупных столкновений в Брасове, к северу от Бухареста, местные рабочие ворвались в общежитие для "арабов", убив тринадцать человек и ранив несколько десятков. Были также убиты четверо румын и несколько полицейских.

Однако возгласы протеста раздаются не только со стороны тех, чьи жизненные интересы поставлены под угрозу. Многие акции протеста инспирируются националистами. Так, лидер одного из французских профсоюзов, выступая на митинге, буквально прорычал, задыхаясь от негодования, что "эти рабочие места должны достаться настоящим французам", а не этим подлецам "арабам".

Общественное негодование во Франции достигло критической точки в среду, когда неонацисты, так называемые бритоголовые, а также рабочие – члены профсоюзов левого направления – напали на иммигрантские кварталы Марселя. Несколько часов уличных боев, шесть трупов и десятки раненых. По мнению наблюдателей, полиция не приняла должных мер, чтобы остановить беспорядки, а также арестовать виновных в этой вспышке насилия.

Несмотря на столь тревожные события, французские политические и экономические лидеры не проявляли ни малейших признаков того, что намерены как-то изменить свои планы. Независимо от того, вызвано ли это шовинизмом или экономической необходимостью, насильственные массовые миграции, видимо, будут продолжаться.

30 АВГУСТА, ПЕРЕДВИЖНОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ ПОСТ, ШОПРОН, ВЕНГРИЯ

Полковник Золтан Храдецки стоял на поросшем травой холме, глядя на шоссе Будапешт – Вена, лежащее под его ногами, выглядевшее так, как будто самый страшный ночной кошмар, какой только мог привидеться полицейскому, стал явью – волнение толпы, собравшейся внизу, вот-вот грозило выйти из-под контроля. Из динамиков, установленных на командном посту, то и дело доносились то спокойные, то взволнованные голоса младших офицеров, пытавшихся найти способ заставить слушать приказы хотя бы своих подчиненных.

Шоссе напоминало поле битвы. На протяжении примерно километра стояла бампер к бамперу колонна автобусов, набитых перемещенными рабочими и их семьями, направляющимися на роторный завод в Шопрон. Испуганные лица глядели сквозь проволочные сетки, которыми были затянуты окна автобусов.

Все кругом было затянуто густым черным дымом, поднимающимся от колонны грузовиков, которые поставили поперек дороги, а затем подожгли эти импровизированные баррикады. Дым, смешиваясь с серыми облаками слезоточивого газа, плыл над головами недовольных, швыряющих камни в автобусы. Полицейские в респираторах, с дубинками и плексиглазовыми щитами перебегали от одного автобуса к другому и старались оттащить протестующих от машин, прежде чем тем удастся взломать окна и двери. Грузовики, в которых собирались везти в городскую тюрьму арестованных, пока стояли пустыми. Ни у кого не было времени на аресты. Полицейские были слишком заняты предотвращением катастрофы.

Храдецки тихо выругался. Черт бы побрал этого Гелларда и его парижских хозяев. Они не удосужились ознакомить его со своими планами до сегодняшнего утра, когда было уже слишком поздно даже пытаться придумать сколько-нибудь вразумительного способа усмирения толпы. В результате первые полицейские отряды опоздали и не смогли помешать разъяренным рабочим "Еврокоптера" блокировать колонну автобусов.

Ветер доносил до Храдецки злобные крики, вопли, шипение новых порций слезоточивого газа. В воздух поднимались новые клубы дыма, на сей раз из хвоста колонны. Разбушевавшаяся толпа отрезала колонне пути к отступлению.

Храдецки повернулся на каблуках и подошел к группе обеспокоенных офицеров, толпящихся вокруг командного пульта.

– Радируйте, что нам требуется подкрепление сейчас, а не на следующей неделе! И выясните, где эти чертовы водометы. Других средств тушения уже не хватает.

– Возможно, вам нет необходимости поднимать панику, полковник, – Франсуа Геллард, главный управляющий завода, скрестил руки на груди. Он умудрялся каким-то непостижимым образом выглядеть скучающим, несмотря на столпотворение, творившееся на шоссе всего в двухстах метрах под ними. Двое его личных охранников стояли рядом, держа в руках короткие винтовки FA MAS.

– Что, черт возьми, вы хотите этим сказать?

Француз кисло улыбнулся и указал рукой в западном направлении.

– Я уже предпринял определенные шаги, и скоро этому фарсу будет положен конец.

Храдецки проследил взглядом за направлением его руки и увидел на горизонте три черных пятнышка, которые приближались на огромной скорости, приобретая весьма определенные очертания. Вертолеты с эмблемами "Еврокоптера".

Через несколько секунд они пронеслись довольно низко над полицейским постом и стали спускаться еще ниже, к шоссе. Двигатели истошно выли по мере того, как вертолеты снижались. Дверцы вертолетов были открыты и оттуда выглядывали люди, пытавшиеся разглядеть происходящее внизу.

Снизив скорость, вертолеты "Еврокоптера" полетели над шоссе в восточном направлении. Внизу видны были яркие вспышки и слышны разрывы гранат с нервно-паралитическим газом, которыми забрасывали толпу сидящие в вертолетах. Некоторые гранаты взрывались, не долетев до земли. Вопли становились все оглушительнее. Взрывы поражали и участников беспорядков, и полицейских, которых тут же топтала охваченная паникой толпа, дрогнувшая и кинувшаяся прочь с дороги.

Вертолеты развернулись и полетели над толпой в обратном направлении. Звуки новых взрывов доносились до Храдецки. И новые жертвы оставались лежать на дороге, покалеченные и истекающие кровью.

Полковник обернулся к Гелларду.

– Чертов подонок! Как ты посмел приказать устроить эту... бойню?! – Он протянул руку в сторону тел, корчащихся на мостовой и на тротуарах.

– Успокойтесь, полковник. Большинство этих людей не так уж серьезно ранены – просто парализованы или задыхаются. – Управляющий кивнул в сторону кружащих над толпой вертолетов. – В любом случае ваши хваленые полицейские явно проигрывали этот бой. А мои люди и машины его выиграли. Сомневаюсь, что кто-нибудь из ваших начальников захочет оспорить мои действия.

Храдецки почувствовал, как лицо его наливается кровью от еле сдерживаемого гнева.

– Мне начхать на то, что там скажут или не скажут эти лизоблюды из Будапешта. Сейчас вы на моей территории, а не за забором вашего драгоценного завода.

Он придвинулся ближе к Гелларду, отметив про себя напряжение управляющего и его охранников, которые явно не знали, чего ожидать от этого несдержанного венгерского полицейского.

– Я арестовываю вас, месье. Вам будет предъявлено обвинение в нападении на офицеров полиции, находящихся у меня в подчинении, повлекшем за собой человеческие жертвы, а также на других граждан, проживающих в этом районе. Я не позволю никому – какой бы властью он ни обладал – брать закон в свои руки. По крайней мере, пока я занимаю этот пост.

Геллард пожал плечами.

– Тогда, возможно, вам недолго осталось командовать здесь, полковник.

Управляющий отвернулся. Ему явно было интереснее наблюдать за автобусами, везущими его новых рабочих мимо покинутых баррикад.

Полковник Золтан Храдецки снова беззвучно выругался и стал спускаться с холма, прикидывая про себя, какие приказы нужно отдать, чтобы навести хоть какое-то подобие порядка среди кровавого хаоса, царящего сейчас на шоссе.