- Ничего! - хмуро пробурчала она, но рук не разжала.

Уловив дрожь ее тела, Стас догадливо коснулся ладонью ее лица, без особого удивления ощутил жаркую влагу. Впрочем, сдержанности ее можно было позавидовать, - она не рыдала и не всхлипывала, - плакала абсолютно молча.

- Я помогу вам, - тихо, но твердо, произнес он, - обещаю. Но для этого ты должна рассказать мне все, что знаешь… Ну так что? Как они вас тут удерживают? Не забором же, правда?

- Они… Они шантажируют нас! - глухо выдохнула она. - Всех, кто здесь живет.

- Да чем вас можно шантажировать-то?

- Кино…

- Какое еще кино?

- Эти козлы порнофильмами промышляют. Ну, и нас, понятно, снимают. В резиденции у них студия - спальня огромная, бассейн, куклы надувные… А иной раз под богатеньких буратин подкладывают. Начальство оно ведь тоже молоденьких любит. Приспичит, - могут заказать и восьмилетку! Ты думаешь, для чего мы здесь? А вот для того самого! Мы тут все до единого статисты! Ходячие вагины! Живой товар порнорынка!

- Спокойней, дружок, спокойней!

- А я всегда спокойна. - Она все-таки не выдержала и всхлипнула. - Как грузовик!

Спина ее ощутимо дрогнула, и Стас прижал Алену к себе покрепче.

- Значит, это тот крючок, на котором вас держат?

- Не только.

- Что же еще? - Зимин старался говорить осторожно, боясь спугнуть откровение девочки. Тема, как ни крути, была более чем скользкой. Даже удивительно, что Алена заговорила с ним. Видать, допекло. Но в любой момент она могла вновь замкнуться. Подобные вещи Стасу были знакомы.

- А еще… - Алена порывисто вздохнула. - Еще они убивают.

- Как это убивают?

- Очень просто. Многие из ребят уже исчезли.

- Погоди, погоди! - Стас даже чуточку встряхнул свою собеседницу. - Что ты такое говоришь? А родители? Они-то куда смотрят?

- Какие родители? Ты что, в Артек приехал? Здесь же сплошной беспризор! Если и есть родичи, то рады, что с рук сбагрили. А малолеткам что? Сухарями кормят - уже счастье!

- Но у тебя-то с родителями все в порядке?

- Я - особый случай… - Алена немного помолчала, чуть тише пояснила: - Меня еще в прошлом году заманили. Сняли на пленочку, а потом еще на одну и еще… Игнату тоже снимки показали - тем и зацепили. Так что теперь и не дернешься. В случае чего могут и выкуп попросить. А заартачимся, - шантажировать станут, пленку родным покажут.

- Ничего не понимаю! Вы-то чем думали когда в этой порнухе снимались?

Алена резко отстранилась от него, закатав рукав, поднесла к самому лицу руку.

- А это видел? Или не знаешь, какой самый надежный поводок?… А еще анашу раздают, таблеточки с порошками. Потому и не решается никто уходить. Мы здесь все железно повязаны. Кого наркотой держат, кого страхом, а кого пленочками. Потому и слушаемся, как солдатики. И попробуй откажи тому же Косте! Сначала кости поломает, а после и вовсе утопит в каком-нибудь болоте…

Некоторое время они помолчали. Алена переводила дух, а Стас осмысливал услышанное.

- На фильмах они, кстати, хорошо зарабатывают. Ленты за кордон переправляют - в Европу и на Ближний Восток. - Девушка сипло рассмеялась. - Так что я тоже теперь кинозвезда. Небось, в десятках стран на меня дрочат.

Стас поморщился.

- Насчет Европы с Востоком откуда знаешь?

- А что тут знать? Не такой уж большой секрет. Слышала краем уха.

- И что, никому не пытались жаловаться?

- А кому? Родителям, что ли? Папе с мамой? - она хмыкнула. - А если ты о ментах, так они к нам тоже регулярно наезжают. Еще и ходят, выбирают среди младшеньких. Уличные-то лярвы им давно приелись. Экзотики хочется.

Голос ее снова дрогнул, и Стас понял, что она держится из последних сил. Может, и на эти откровения ее подтолкнуло затянувшееся одиночество. Когда никто не жалеет, когда вечно приходится быть злым и встопорщенным, поневоле ищешь сочувствия. Вот и бросилась к нему, даже не просчитав толком последствия. А может, все-таки почувствовала своей женской интуицией, кто он есть и чего стоит…

- Мне от них уже не уйти. - Горячечно прошептала она. - А даже если уйду, - обязательно вернут. У них же все кругом схвачено. А там либо опозорят, либо прикончат…

- Этого не случится, - пообещал Зимин. - Я помогу тебе…

- Я тебе верю, - она неожиданно обхватила его за шею, склонив к себе лицо, жадным поцелуем впилась в губы. Тело ее затрепетало, подаваясь навстречу, и в этом тоже угадывалась не столько животная тяга, сколько желание ощутить вблизи мужскую надежную силу. Слишком много вокруг было хамства и предательской похоти. Она и впрямь уже не была девочкой, потому и нуждалась в опоре, потому и тянула его к себе.

Все произошло здесь же у колодца - произошло с пугающей стремительностью. Наверное, это было нужно им обоим. Алена таким образом рассеивала свои затянувшиеся страхи, Стас же спасался от одиночества, видя в этой порывистой девушке всех тех, кого он потерял в том злополучном вагоне. И теперь, жадно лаская худенькое тело Алены, он на самом деле ласкал своих погибших подруг. Он знал, что был нужен им. Теперь он нужен был этой девочке. Все объяснялось чрезвычайно просто: ни отец, ни мать защитить ее не могли, значит, должен был защитить он…

Когда все завершилось, и Стас перевернулся на спину, Алена склонилась над ним, рассыпавшимися волосами накрыла его лицо. Губами пробежалась от подбородка ко лбу, едва слышно шепнула:

- Тебе не было противно?

- Противно?

- Ну да, связываться с такой, как я?

- Глупая, - Зимин прижал Алену к себе, устремившись глазами в ночное небо, подумал, что даже на такой элементарный вопрос ответа ему не найти. Видимо, жизнь шла своим чередом, из плоских сфер переходя к мрачноватым объемам, и отвечать весело он, в самом деле, был не в состоянии. Потому что понял, что же в скором времени ему предстоит совершать. А предстояло ему снова убивать и убивать - безо всякой жалости, пуская в ход все свои зловещие навыки. И сердце его заранее каменело, ежилось от дурных предчувствий, однако ничего изменить он уже не мог.

Этой ночью ему пришлось еще немало побегать. Сначала Стас проводил в лагерь Алену, потом вновь выбрался за забор и сбегал к лесной захоронке. Недавние надежды на то, что заготовленные аксессуары спецназовца не пригодятся, пришлось похоронить. Из того, что поведала ему Алена, следовал неутешительный вывод: в оценке противника они вновь допустили досадный просчет. Врагов оказалось больше, и враг оказался неизмеримо сильнее. Следовательно, приходилось экстренно вооружаться. Во всяком случае, та внутренняя встопорщенность, которой поневоле он заразился от перепуганной девчушки, ему очень даже помогла. Возвращаясь к лагерю, он вовремя успел заметить пост, о существовании которого часом ранее не подозревал. Один из ребяток сидел внизу под деревом, второй расположился в ветвях далекой кроны. Судя по всему, он обозревал территорию лагеря, который с высоты древесного гиганта просматривался от края и до края. В самом деле, зачем сторожевые вышки, если есть сосны и березы? А если у этих ребяток имелись еще и приборы ночного видения, то дело обстояло совсем скверно. Тогда держать под контролем они могли не только освещенную огнями территорию лагеря, но и весь прилегающий лес. Оставалось только надеяться, что колодцу эти двое должного внимания не уделили. Главным их объектом оставался лагерь, хотя что именно они отслеживали - оставалось для Стаса загадкой. Впрочем, возможно, дежурство назначено было только на сегодняшнюю ночь, и это наводило на свои безрадостные мысли. Значит, что-то этой ночью планировалось особое - что-то такое, от чего зависела безопасность местной верхушки.

Как бы то ни было, но предупрежден - значит, вооружен, и, описав порядочную дугу, Зимин вышел к лагерю с другой стороны. Зная направление, в котором засели наблюдатели, он пробирался к вагончику, прячась за постройками и случайными деревьями, пригибая голову, а порой и передвигаясь чуть ли не на четвереньках. Пожалуй, принимай у него сейчас экзамены ветераны разведки, оценки Зимин получил бы не самые низкие. Во всяком случае, те двое, он был на сто процентов уверен, его появления возле вагончика так и не заметили. А вот он появление в вагончике чужого сумел определить сходу. Да и трудно было не определить, - в вагончике явно творилось неладное. Во всяком случае, уже возле крыльца Стас явственно услышал сдавленный хрип. Что-то упало на пол, глухо колотнуло в стену, гулко перекатился по столу стакан. Больше мешкать было нельзя, - Зимин влетел в вагончик, и глазам его предстало не самое приятное зрелище. Натянутый ремень удерживал связанные руки Сильвера возле металлической спинки кровати, сам же завхоз егозил ногами и изгибался туловищем, силясь высвободиться из смертельного капкана. А капкан, в самом деле, представлялся смертельным. Незнакомый мужчина сидел верхом на спине Сильвера и что есть сил стягивал концы проволоки, перехватившей шею поверженного. Дело явно шло к фатальной развязке, и Стас не раздумывал ни секунды. Это мохеровыми шарфиками можно душить минуту или две, - орудие же вроде рояльных струн или туристических пил с алмазными заусеницами перегрызают позвонки не в пример быстрее. Прыгнув вперед, Зимин ударил убийцу ногой. Вернее - попытался ударить, но нога лишь скользнула по чужим ребрам. Это казалось невероятным, но ночной визитер сумел опередить его. Каким-то чудом угадав появление у себя в тылу очередного противника, он ящерицей перекатился по полу, в мгновение ока очутившись за хозяйским столом. Если бы не тело лежащего Сильвера, Стас, конечно, сумел бы его достать, но атака удалась лишь наполовину. Убийца почувствовал силу его удара, но далеко не в той степени, на которую рассчитывал бывший спецназовец. Попади он в подмышечную впадину (куда, собственно, и метил), противник был бы уже в отключке, но этого не произошло, и уже в следующую секунду Зимину пришлось уворачиваться от летящего в его сторону табурета. Было темно, и он угадывал только контур нападающего, но и того, что он видел, было достаточно, чтобы судить о сноровке соперника. Убийца был значительно ниже и легче, зато и двигался со стремительностью кошки. Шагнув вперед, Стас сделал обманное движение, ударил двойным левой, тут же довершил серию перекрестным правой. Промазать он никак не мог, однако, все его удары юркий человечек умудрился искусно сдемфировать блоками. В свою очередь неуловимо быстро махнул ногой и довольно грамотным «микадзуки» угодил Стасу в коленную чашечку. Задохнувшись от боли, Зимин качнулся в сторону и как раз вовремя, так как кулак незнакомца уже летел к его виску. Угадывалась школа карате - и далеко не самостийной выпечки. Судя по всему, боец был поклонником стиля «Винь-Чунь», хотя и не понимал, что в переводе красивое название означает «Вечную весну». Для этого паучка «Винь-Чунь» знаменовал вечный бой, и именно такой бой он демонстрировал сейчас Зимину.