- А как же здесь?

- А что здесь? Присмотри среди свои щенков кого поспособнее, поручи ему продукты и пацанву. Не мне тебя учить.

- Шалить будут.

- Значит, дисциплинку подтяни. Если кто из муфлонов затесался в ряды, - вычисти. Нам лишнего хлама не нужно.

- Так только скажите! - Гусак с готовностью поднялся. - Зачем бить-то?

- Без битья, сосунок, воспитания не бывает. - Приблизившись, Папа неспешно похлопал Гусака по щеке. - А из тебя, я уже сказал, не дешевый жиган и не лох должен выйти, а честный пацан.

- Думаете, получится? - сипло поинтересовался Коста.

- Получится, - Папа взглянул на него без тени усмешки. - Будем стараться, обязательно получится.

- А оно нам надо?

- Надо, Коста, еще как надо! Или забыл уже, что говорил великий грузинский уркаган?… Кадры решают все! А кто у нас здесь эти самые кадры? Может быть, я или ты? Не-ет, Коста, мы с тобой уже старички. - Сигара Папы ткнулась в направлении Гусака. - Вот он наш главный кадр! Прыщавый, как огурец, глупый и жадный. Его и будем толкать наверх.

- Лишь бы этот прыщавый огурец не споткнулся… - на каменном лице Косты не дрогнул ни один мускул.

- Не страшно, - Папа растянул тонкие губы в змеиной улыбке. - Споткнется, поправим. Это мы делать умеем…

- Ну! Что шнифты вылупили? Не видели никогда?

В изумлении глядя на припухшую физиономию Гусака, Дуст только покачал головой. Шварц ограничился усмешкой.

- Кто ж тебя так?

- С Костой поцапались, - Гусак мельком глянул на себя в зеркало, сердито поморщился. - Короче, вломили мне сегодня по полной. Сначала Любаша в лесу чуть не прикончила, а потом в резиденции на кулаки поставили. И все из-за тех телок с Натовцем гребанным!

- Ты думаешь, это он настучал Папе?

- Да мне по фигу кто стучал! Кайф-то нам Натовец поломал? И по затылку мне звезданул он. - Гусак яростно пристукнул кулаком по раскрытой ладони. - Короче, наказать надо козла. По полной программе, вкуриваете?

Шварц задумчиво потер переносицу.

- Вообще-то пацан приборзел. Вон и Яхену грудянку отбил.

- А я что толкую!

- Дело-то верное, только Коста часом не возбухнет? - поинтересовался более осторожный Дуст. - Возьмет - и еще разок накажет.

- Не боись, он свое слово уже сказал. И Папа не будет против. - Гусак по-боксерски резко выдохнул из себя воздух. - Короче, на раз надо воспитать козлика.

- Да он и так сделает все, что скажем.

- Может, и сделает, только и продаст при первом удобном случае. Все равно как на той поляне.

- Так уже вроде получил за ту поляну.

- Значит, мало получил! Пусть с мое попробует. - Гусак припомнил слова Папы, снисходительно похлопал Дуста по щеке. - Без битья, сосунок, воспитания не бывает. Короче, опускать пора мальчика. На самое дно. Вот тогда он и будет у нас шелковым.

- Так-то оно так, только как бы палева не вышло.

- Чего ты боишься?

- Так это… Его ж на родичей раскручивать собирались.

- Сто лет пройдет, пока соберутся. Или думаешь, он должок свой добровольно отдаст? Хрен там! - Гусак фыркнул. - А поучим муфлона, - и нас уважать станет, и должок свой скорее вернет.

- Ясно…

- Ну, а раз ясно, значит, останешься за главного.

- Чего?

- Я говорю: мазу останешься здесь держать. Возьмешь на себя столовку и прочую хрень.

- А ты куда?

- Я временно отчаливаю…

Дуст понятливо напрягся, даже оглянулся по сторонам.

- Никак дельце замаячило?

- Точно, - Гусак кивнул. - В город мне надо, кента одного попасти. Не кто-нибудь, - сам Папа посылает! Прямо сейчас и поеду.

- Вернешься-то скоро?

- По ходу решу. А вам надо тут гниль почистить. Чтоб не завоняло ненароком. Вкурили, козлики?

Дуст со Шварцем - оба с готовностью кивнули. И тот, и другой были не согласны насчет гнили и предстоящей чистки, но вожак на то и вожак, чтобы его слушаться. Приказы, конечно, скверная штука, но по слухам, они даже в армии не обсуждаются…

Спустя каких-нибудь десять минут, Игнат уже сидел в подсобке с Аленой и, нескладно пересказывая сюжет недавних событий, взирал на лагерный двор через загаженное мухами стекло. Далеко направо простиралось поле с баскетбольными кольцами, чуть ближе тянулась череда ржавых брусьев и турников. Тут же красовались вкопанные в землю автомобильные покрышки, под которыми обычно заставляли проползать проигравшихся в карты. Налево тянулась череда двухэтажных бараков - довольно изношенных, с выпирающими наружу трухлявыми досками, с множеством скабрезных словечек на стенах, знаменующих собой местное графити.

- Да-а, удивил ты меня, Натушка! Ты же вроде никогда не дрался.

- Я и сам удивляюсь.

- Очень интересно!- покачивая головой, Алена отошла к стене, уселась на свернутый рулоном рубероид. Щелкнув зажигалкой, прикурила пару сигареток, одну протянула Игнату.

- Держи, буян, по такому поводу угощаю.

- С начинкой?

- Само собой.

- Откуда ж такое богатство?

- Значит, достала, какая разница!

Игнат глубоко затянулся, по-кошачьи зажмурился.

- Хорошая травка! Каждый день бы такую курить!

- Ты курить-то кури, а о деле не забывай. Я тебя сюда не за тем позвала, чтоб твои истории выслушивать!

- А зачем?

- Ко мне Любаша сегодня подваливала, прикидываешь? О долге напоминала.

- Так это она тебе косяк сбросила?

- Ну, и что? Мы ей так и так должны под самую завязку. Косяком больше, косяком меньше - какая, фиг, разница?

- Когда больше - всегда лучше, - Игнат мечтательно затянулся. - Тогда любое палево можно пережить.

- Хрен, ты переживешь! - Алена презрительно фыркнула. - Ты хоть раз серьезно задумывался о том, что с нами будет?

- Откуда мне знать? Я не генеральный секретер, чтобы голову за каждый день ломать.

- Ну, а не будешь ты ломать, значит, тебе сломают! Придуркам - им завсегда головы ломают.

- Следи за базаром!

- У меня нормальный базар, Натушка.

- Ничего себе - нормальный! Ты ж вчистую наезжаешь!

- Потому и наезжаю, чтоб мозги тебе прочистить. Любаша ведь не шутит. Вот зажмут нас с тобой в угол - и запоем тетеревами!

- Значит, это… Надо ускоряться. Типа, как товарищ Грибачев предлагал.

- Шутки шутишь?

- Причем тут шутки? Жизнь-то, бляха-муха, идет! Вот и не фиг кукситься… - Игнат выпустил перед собой пару аккуратных колец, в одно из них тут же попытался нырнуть макушкой. При этом чуть было не растянулся на полу, сам же над собой и засмеялся. Травка явно подействовала на него, и Алена тут же пожалела о подаренном косяке.

- Так что делать будем, весельчак?

- А что нам делать?… - приятель легкомысленно пожал плечами. - Работаем по прежнему плану. Они ведь съемки готовят, а мы свои, в натуре, проведем! Камера в надежном месте, диск есть, чего ты волнуешься?

- А это ты видел? - Алена кивнула в сторону окна. - Похоже, накрывается наша съемка.

- Что там еще? - Игнат лениво повернул голову. - Вроде чинят что-то…

- В том-то и фокус! Любаша работягу вызвала, сейчас он крыши латает. Значит, и до твоей дырки над студией доберется.

- Ну?

- Баранки гну! Мы ведь через нее снимать собирались. Вот заделает ее - и как снимать будем?

- Может, не заделает? У нас ведь быстро ничего не чинят.

- Этот починит! Вон какой бугай! Вчера с мастерской ковырялся, а сегодня уже здесь. - Алена внимательно следила за работой незнакомца. - Доски как перышки в руках вертит!

- Да уж, амбал!… - Игнат приблизил к окну лицо. - И шрам через всю грудь. Как пулеметная лента у матроса… Ха! Да я его знаю!

- Откуда?

- Так это ж на него нас Гусак натравил. Сказал, воспитать надо новичка, ну, мы и попробовали.

- И что?

- Ничего. Сильвер прискакал, разогнал всех… Хотя я так прикидываю, этот типус и без Сильвера устоял бы. Во всяком случае, лягался он здорово! - Игнат невольно потер ноющую голень. - Нога до сих пор болит… И как достал, непонятно! Я ведь ближе двух метров к нему не приближался…