Переведя ствол левее, стрелок поймал в перекрестие голову второго собеседника, и неожиданная мысль заставила его оторваться от прицела. Говоря на чистоту, убивать этих ребят Дрэм не хотел с самого начала, однако заказ есть заказ - и лучшим вариантом ему представлялось пристрелить их прямо сейчас, пока не выучил черточек их лица, пока не привык к походке и тембру голоса. Положить прямо сейчас через штору - и забыть на веки вечные. Всех, конечно, не получится, но за троих он мог бы поручиться. Во-первых, смешная дистанция, во-вторых, поможет глушитель, а в-третьих, на его стороне было позднее время, что, безусловно, скажется на реакции этих парней. Просто не успеют сообразить, что же это такое происходит, а даже если сообразят, то не успеют укрыться. С теми же, кто успеет, придется вступить в затяжной бой, и здесь уже об успехе загадывать будет сложно. Парни, судя по всему, стрелять умели и когда очухаются от первого шока, наверняка постараются отомстить за погибших. Впрочем, и этот расклад его не слишком пугал…

Азартно улыбнувшись, Дрэм достал из кармана сотовик, быстро набрал восьмизначный номер. По счастью, ждать не пришлось, отозвались почти сразу.

- Это ты?

- Я.

Имен они по обыкновению не называли, сразу без околичностей перешли к делу.

- Есть что сказать?

- Кое-что, - он ухмыльнулся. - Я тут неподалеку от наших друзей. Если надо, главного могу уговорить прямо сейчас. А с ним - еще одного или двоих.

- Где они?

- У себя в конторе. Ваш разговор с Саниным, похоже, сработал. Парни грызут ногти и обсуждают ситуацию.

- Их всего трое?

- Почему трое, - шестеро.

- Тогда почему бы тебе не приголубить всех шестерых?

- Можно попробовать и шестерых, но это уже явный риск. Буду гадать да выцеливать, сработаю им на руку. А за троих я бы мог железно поручиться. Всего и понадобится - пара секунд. Отработаю и срываюсь.

- Нет! - отрезал голос. - Мне нужна вся команда.

- Если не ошибаюсь, вся команда насчитывает человек пятнадцать или шестнадцать.

- Меня интересует верхушка. Ты знаешь, о ком я говорю.

- Тогда придется подождать более подходящей ситуации.

- Жди. Куда нам спешить?

- Но они-то ждать не будут. По-моему, уже сейчас смазывают лыжи.

- Далеко?

- Пока не в курсе, но обязательно выясню.

Невидимый собеседник зашуршал бумагами, видимо, куда-то заглядывал, анализируя сказанное Дрэмом.

- Что ж, пожалуй, оно и к лучшему. Пусть себе едут.

- Вы их отпускаете?

- Разве я сказал, что отпускаю? Я сказал: пусть едут. Если все произойдет вне города, это будет даже лучше. Здесь у них хватает покровителей, наверняка поднимется шумиха.

- А если они разбегутся в разные стороны?

- Сомнительно. Мы ведь всерьез им пригрозили, без шуток, а значит, парни постараются держаться друг друга.

- И все-таки?

- Если подадутся в разные стороны, тебе же будет легче. Разберешься с каждым по отдельности. Или тебя что-то пугает?

- Меня пугает дорога. Сами знаете, ходок я неважный.

- Не волнуйся, у тебя будет машина.

- С личным шофером, лакеем и поваром?

- Если хочешь, обеспечим и лакея с шофером. Но сначала придется вычесть их стоимость из общей сметы.

- Спасибо, я все понял.

- Тогда бывай. Держи меня в курсе событий.

В трубке послышались частые гудки, и, отключаясь, Дрэм снова ругнул себя за то, что не ответил Хозяину тем же панибратским «тыканьем». Верно говорят: не уважишь себя сам, не будут уважать и другие. Обращение на «ты» Дрэм в общем-то воспринимал спокойно, но в свою очередь незамедлительно отвечал людям тем же. Исключение составлял один-единственный человек - мужчина, с которым он только что беседовал. Как бы там ни было, но уже на протяжении ряда лета отношения у них оставались прежними. Старый его знакомый всегда выходил на связь неожиданно, никогда не здоровался и ни о чем не спрашивал. В односложной манере Хозяин указывал наемнику номер камеры хранения и код, а еще через какое-то время добравшийся до камеры Дрэм в подробностях узнавал детали предстоящего дела. Обычно в кабинке лежали конверт с фотографией жертвы, бумага с перечнем привычек клиента, распорядок дня и желаемое время исполнения приговора. Одновременно на один из дежурных счетов Дрэма переводилась кругленькая сумма. Как правило, это был аванс, - по исполнению сумма немедленно удваивалась. Когда-то Хозяин платил ему долларами, но с некоторых пор без ропота и подсказок перешел на евро, сохранив общую сумму неизменной. Со своей стороны Дрэм гарантировал Хозяину свое безоговорочное послушание. Обсуждению не подлежали ни размеры гонорара, ни личности заказываемых, ни детали предстоящей операции. В любое время суток, зимой и летом Дрэм должен был находиться в полной боевой готовности. Заказы поступали не столь уж часто, зато и исполняться должны были с жесточайшей точностью. Чаще всего так оно и получалось. Более того, иные заказы, касавшиеся политиков, банкиров, бандитов и заевшихся торгашей, Дрэм исполнял с превеликой охотой. Словно и не за деньги работал, а как в прежние времена - за идею. Впрочем, идея была стара, как мир, и фундаментом ее являлась банальная месть. Дрэм мстил всем, кто был достоин мести, а мести было достойно большинство из заказываемых ему людей. Все они в чем-то преуспели, а значит, кого-то в своей жизни обставили и облапошили. Уже за одно это киллер лишал их своей жалости. В лице этих людей Дрэм мстил за идиотские войны, мстил за хаос в стране, мстил за погибших друзей и собственную ногу, оставленную в далекой жаркой земле. Кроме того, он мстил за отца, угодившего на ночной улице под ржавый воровской нож. Выжить после того ножа отец сумел, однако сына своего, угодившего в плен, не дождался.

Так или иначе, но жить все еще было интересно. Не весело, но и не грустно. Во всяком случае, Дрэм не скучал и вопросами о жизненном смысле не задавался. Да и стоило ли ломать о том голову, если он все еще был жив, свободен и силен? Уж ему-то, просидевшему больше года в вонючем зиндане, было отлично известно - каково это дышать воздухом свободы, без страха разгуливать по знакомым улицам, заговаривать с прохожими без оглядки на бородатых надзирателей. И даже нынешний его заказчик был для стрелка больше чем заказчик, поскольку именно он выкупил Дрэма из плена - выкупил злого, заживо гниющего, уже не верящего ни во что на свете. И он же сумел поставить бывшего пленника на ноги, не поскупившись на сверхдорогой протез, купив жилье и подарив первую Драгуновскую винтовку. Обычно в плену долго не живут, не очень долго затягивается жизнь и после плена, однако Дрэм по природе своей был бойцом. В прошлом обладатель черного пояса по тэйквандо, а в нынешних реалиях - дорогого, изготовленного по спецзаказу протеза, он собирался еще пожить и побарахтаться. Сдаться было проще всего, но самое простое представлялось и самым скучным. Война завершилась для многих, но только не для него. Свою маленькую войну Дрэм продолжал с прежним азартом. Он давно перестал верить в то, что с каждым убитым им мерзавцем мир становится чуточку лучше, но он точно знал, что отнятые им жизни, словно пробковые поплавки удерживают на плаву его самого. Если бы случилось такое и некто могущественный лишил бы его возможности убивать, Дрэм умер бы в тот же день. Если не от великой досады, так от пули, пущенной в висок собственной рукой.