– Ты, правда, любишь, Ли, да? – спросил он, когда молодой человек уехал. Но Одри принялась внушать ему, что он многого не понимает. Ли просто очень хороший друг, но, к сожалению, мужья иногда не хотят верить в дружеские отно­шения между женщиной и мужчиной. Джою нра­вился Ричард, но что он такое совершил, почему Одри так напугана? Он мог поклясться, что в день ее возвращения на ее щеке был заметен след кровоподтека. Первые три дня после отъезда Ричарда в Новый Орлеан она спала, почти не выходя из спальни, будто была больна или изму­чена.

– Ты очень хорошо выглядишь сегодня, – сказал Джой. – И счастливее, веселее. Ты каза­лась больной, когда вернулась из дома Ричарда. Я рад, что тебе стало лучше.

– Я чувствую себя прекрасно, Джой. Спасибо, что хранишь тайну о визите Ли. Ты, конечно, понимаешь, почему я просила тебя ничего не рассказывать, правда? Ведь Ли – янки по рож­дению и по воспитанию. Учти слабое здоровье папы, он бы ужасно расстроился, если бы узнал, что мы дружим с таким человеком, как Ли. Ли приехал совершенно некстати. Он больше не вер­нется сюда, поэтому нам лучше забыть о нем. А Ричард мог бы неправильно истолковать цель визита Ли. Ведь мы недавно женаты.

– Я нечего не стану рассказывать. К-как ты думаешь, война и в самом деле может начаться, Одри?

Она удивленно округлила глаза.

– Боже мой, нет, конечно! Просто мужчины любят порассуждать об этом. Клянусь, они только и думают о ссорах и драках. Надеюсь, дальше Конгресса дело не пойдет. Если политики и кон­грессмены не смогут прийти к единому решению, мы просто отмежуемся от Союза и станем незави­симыми. Этим все и кончится. От этого ничего не изменится.

– Надеюсь, что твои предположения верны. «Я тоже надеюсь на это», – подумала она.

Выход из Союза, проблемы рабства, права штатов, возможность войны – эти темы не сходили с уст. Все судачили только об этом. Возникали споры, что лучше предпринять, если Эйб[4] Линкольн станет президентом. Но в данный момент Одри волновала далеко не только политика. Ее муж стад для нее более опасным противником, чем любок из янки.

Одри отыскала глазами мужа. Ричард танцевал с Элеонор. Одри и Джой провальсировали миме них. Элеонор весело смеялась, обнажая неровные зубы, строя глазки, будто она была необыкновен­ной красавицей. Кузина Одри была в два раза толще и шире Ричарда, казалась огромной глыбой в платье нефритового цвета, которое не смогло сделать ее красивее. Кузина взглянула в их сто­рону высокомерно и дерзко, видимо, желая, что­бы Одри приревновала ее к Ричарду. Одри чуть не рассмеялась от такой мысли. Если бы кузина знала, как Одри хочется, чтобы Элеонор заняла ее место в постели с Ричардом. И пусть бы это происходило каждую ночь до конца жизни, лишь бы только Ричард оставил ее в покое.

Вальс закончился, и Ричард, оставив Элеонор, направился к возвышению для оркестра. Он под­нял руку, призывая гостей послушать. Все гости повернулись к нему.

– Думаю, что сейчас моя прекрасная жена должна спеть для нас, – торжественно объявил он. Одри была удивлена и немного растерялась. Гости поддержали его, кто-то захлопал. Джой засмеялся, заставляя Одри согласиться.

– Я так давно не слышал, как ты поешь. «Это потому, чтов моем сердце нет места для песни»,– мысленно ответила она брату. И сразу вспомнила, что побудило Ли приехать сюда… песня. Она забыла листки с текстом песни, кото­рую написала в честь своего любимого в Мэпл-Шедоуз. И он примчался сюда. Для чего Бог позволил ему найти те злосчастные странички? Он ведь знал, что уже поздно, слишком поздно. Одри посмотрела на Ричарда и по его взгляду поняла, что это скорее приказание, чем просьба. Муж требовал от нее повиновения, и она должна подчиниться ему. Одри глубоко вздохнула и на­правилась к импровизированной сцене, уступая просьбам гостей. Да, она споет, но не для Ричарда и даже не для гостей. Она представит, что там, в толпе, стоит Ли, наблюдает за ней, восхищается, любит ее. Она будет сегодня петь для Ли.

– Какая мисс Одри красивая сегодня, – тихо сказал старый Джордж Генриетте.

На балконе третьего этажа, заглядывая в окна танцевального зала, стояли несколько негров и наблюдали за танцующими гостями, которые съе­хались на праздник со всей округи. Друзья, сосе­ди, важные персоны, прекрасно одетые женщи­ны, украшенные сверкающими бриллиантами, элегантные мужчины с безукоризненными мане­рами сновали по залу, весело улыбаясь и перего­вариваясь.

Как и обещал Ричард, Одри было дозволено пригласить несколько негров из Бреннен-Мэнор. Пусть и они посмотрят на праздник, через двери балконов и огромные окна. Им, конечно, не дозволялось быть среди гостей, и то, что им дозволили понаблюдать через окна, было большой радостью для слуг. Теперь они с удовольствием слушали, как прекрасно поет мисс Одри.

– Боже праведный, она просто копия своей красавицы-матери, – сказала Генриетта Джорд­жу. Портниха без конца обмахивалась веером, она была очень полная и ей трудно переносить духоту ночи. Женщина подошла ближе к окну, чтобы лучше видеть.

– Мистер Поттер хорошо разбирается, какая ткань нужна для нарядного платья. Никогда еще не видела ткань такого красивого цвета, как этот темно-темно-розовый. Нет никого красивее мисс Одри во всей Луизиане. Но для меня она всегда останется только ребенком.

– Нет, у нее голос совсем не ребенка, – ответил Джордж. – Никогда мне не приходилось слышать такого прекрасного пения. Я бы мог слушать ее целый день.

Лина стояла неподалеку, думая, что Генриетта права. Одри на самом деле была все еще ребен­ком во многих смыслах. Она вышла замуж за Ричарда Поттера и доверилась ему с такой надеж­дой, считала, что муж будет добросердечным и нежным. Но этот человек постарался сделать все, чтобы лишить Одри детской невинности. Лина не сомневалась, что Ли Джеффриз частично повинен в этом. Но была уверена, что Ли был любящим, нежным, потому Одри и вернулась из Коннекти­кута домой, полная призрачных грез и светлых надежд. Целое лето в Коннектикуте с этим янки не нанесло душе девушки такого урона, как одна неделя супружеской жизни с Ричардом Поттером. Сердце Одри исстрадалось в одиночестве и безыс­ходности. Если бы Лина могла помочь ей. Но она ничего не могла сделать. Конечно, если она рас­скажет обо всем Джозефу, он не выдержит, его больное сердце разорвется. Да и что реально он может предпринять, чтобы изменить жизнь доче­ри к лучшему? Документы о партнерстве уже подписаны, Ричарду Поттеру предоставлено пра­во управлять плантацией Бреннен-Мэнор. Ничего не изменишь, фактически Одри жена не только по закону, они обвенчаны в церкви. Ничто, кроме смерти, не сможет их разлучить.

Одри теперь собственность Ричарда, почти так же, как и любой из рабов. Как странно, что Лина и другие негры, стоящие рядом и слушающие песню Одри, были рабами без всякой надежды на освобождение. Никогда они не будут обладать властью и богатством, ко­торые есть у молодой хозяйки. Но сейчас они, возможно, намного счастливее, чем Одри Бреннен Поттер. Она – самая богатая и самая прекрасная женщина в Луизиане, но за закрытыми дверями, в доме мужа, превращается в рабыню, в бесправную рабыню.

Лина вздрогнула от неожиданности, когда кто-то схватил ее за руку. Мужской голос тихо сказал:

– Возьми с собой Тусси и пошли со мной.

Она оглянулась, удивленная и смущенная. Пе­ред ней стоял Ли Джеффриз. Лина изумленно уставилась на молодого человека.

– Мистер Джеффриз! Что вы…

– Делай, что я сказал. Возьми дочь и спустись на балкон второго этажа. Мне нужно поговорить с вами.

Он быстро ушел, а Лина растерянно и тревожно смотрела вслед. Она, как и Одри, была уверена, что Ли давно покинул Луизиану.

«Что же ему нужно на котильоне?»

Лина повернулась и решительно прошла мимо Джорджа и Генриетты, чтобы поскорее найти Тусси. Увидев дочь, взяла девушку за руку.

– Пошли со мной.

– Куда?

– Ли Джеффриз здесь, он хочет поговорить с нами. Он ждет внизу.