– Выполнения договора… Ты ведь говорил с Отилем, я знаю. Это хорошо, что ты с ним говорил. А теперь слушай: забудь этого пердуна, он втравил нас всех в дрянную историю. Договор существует, и я, дурак, его подписал. Я, понимаешь? А Крысолов сказал, что копию договора получит каждый горожанин… С моей подписью, Дима. Разве это справедливо?

Теперь Живец понял, что Милош не просто выпил, а выпил изрядно.

– Договор, – кивнул он. – Ладно. Это мне понятно.

– Не будешь свидетелем? – просветлел лицом мэр.

– Ты из-за этого убивал?.. – понял Живец. Он вообще многое понял. – В НБ считают, что Милош доживает последние дни. Слишком прямо действовал, скрыть такое невозможно.

– Возможно! – пообещал Милош. – Все возможно, только бы… Ведь фигур на доске куда меньше, чем ты думаешь. НБ ничего менять не будет, если не заставят! Они же не дураки, у них своих забот хватает…

– А у тебя?

– А я не сдамся! Ты-то ведь меня поймешь, Живец!

Дмитрий медленно сполз по стене, положил пистолет на колено. Крысолов посылал его к Милошу именно за спасением, и вот, кажется, они затронули наконец действительно важную тему.

– Почему я должен тебя понять?

– Потому что мы с тобой игроки. – Милош встал, пошатнулся и двинулся к столу. – Тебе налить?

– Не нужно.

– Главное – гнуть свою линию. Не свидетельствуй, Живец. Я чувствую, просто кожей ощущаю, что он придет к тебе, ты ему нужен. Но ведь он – не человек… Его не обхитрить, с ним надо играть жестко. А если он все-таки одолеет, то какая разница? Игра для нас кончится. – Милош вернулся, прихлебывая из горлышка. – Если присмотреться, то все как раз складывается очень интересно. Он нас или мы его? Только не надо пытаться его убить! – предостерегающе вскинул руку мэр. – Мы не знаем, с чем имеем дело, так пусть он сам первый предпримет какие-то шаги. Иначе он получит преимущество, я уверен. Сначала надо разобраться в правилах, а уже потом их менять…

– Что ты несешь? – хмуро поинтересовался Живец, – Какие еще игры?

– Те, в которые мы играем. Вот они… – Милош кивнул на дверь, – они играть не умеют. А мы умеем. Поэтому мы везде оказываемся сверху – кроме тех, конечно, кто проиграл. Но лучше проиграть, чем не играть вовсе! Дима, я не призываю тебя объединяться, живи как знаешь, в этом наша сила. Но сейчас – надо выстоять. Не свидетельствуй, хорошо?

Быстрым движением руки Живец перехватил бутылку, не дал мэру в очередной раз к ней приложиться.

– Крысолов сказал, что моя сила кончается. Он сказал, что мне надо спасаться.

– А ты ему не верь! – затряс головой Милош. – Нельзя верить! Ты же знаешь, Живец…

– Ничего я не знаю.

– Знаешь!

– Не знаю, – упрямо повторил Дмитрий. – Что нас объединяет?

– Мы игроки… – Милош посмотрел недоверчиво, опять потянул бутылку.

– Что значит игроки? – воспротивился Живец. – Не такие, как те? Слушай, Милош, если ты хочешь мне сейчас открыть тайну моего рождения, так и делай. Я – клон? Как и ты?

– Я думал, ты раскопал свое личное дело…. – Мэр почесал затылок. – Странный ты, Живец. Но если это для тебя так важно, то… Да. И не горюй: статистика, которую я сумел собрать, говорит однозначно: клоны успешнее рожденных. У нас есть энергия, я для себя это называю «энергия игры». У обычных людей ее нет, они все время стараются спрятаться от проблем, а мы их ищем. Мы игроки, понимаешь? Вот ты смог бы всю жизнь просидеть в Сетях за «полезными играми», выбираясь на свежий воздух только прогуляться? Я вообще не понимаю, о чем они думают. Но и они не понимают нас, поэтому мы играем, а они лишь декорация. Слушай, ты не расстроился, Дима? Брось, это смешно!

– Нет, я не расстроился. – Живец почесал стволом висок. – Значит, «энергия игры»… А Крысолов говорил о силе. Это одно и то же?.. Может быть, и нет. А мое чутье на опасность, Милош? Это запрограммировано?

– Да не ерунди, что ты, будто фильмов насмотрелся! – Мэр наконец подтянул к себе бутылку. – Вот кожей чувствую: если ты не будешь свидетельствовать, то все обойдется. Крысолов уберется в свой тридесятый ад, а мы… Ну, то есть я продолжу свою игру, ты – свою. У меня тоже, между прочим, чутье, и оно меня никогда не подводит. У нас это часто, энергия не рассеяна, но собрана в некий луч… А никакого генного программирования не существует, наоборот, все программы по клонированию направлены на увеличение случайных факторов. Но мутации случаются часто, на эту тему есть специальные работы. Если хочешь – дам почитать, прямо сейчас.

Живец рассматривал блестящие пряжки на ботинках мэра. Его действительно вовсе не расстроило известие, чего-то в этом роде Дмитрий и ожидал. Давно уже ожидал… Слишком много странных, глупых людей вокруг, существующих по заданной кем-то другим схеме. Дай таким довольно денег, и они закроются в скорлупе, отгородятся от мира.

Но игра находилась в опасной стадии, а Живец очень хотел играть дальше. Оставаться с Милошем нельзя, завтра он скорее всего попытается прикончить названого братца. Сила кончается, сказал Крысолов… Интересно, как себя чувствует клон, утративший «энергию игры»? Наверное, лезет в петлю.

– Какой сейчас процент клонов?

– Не знаю, – пожал плечами Милош. – Это пусть рожденные интересуются. Думаю, у нас очень небольшой. А в Европе и на побережьях ситуация, наверное, другая. Все равно не слишком много. Какая разница, Дима? Рождаемость такова, что будущее за нами, если тебе это важно. А я думаю – нет.

– Не важно, – согласился Живец. – Важно побольше узнать о сегодняшнем дне. Ночью наступает срок выполнения взаимных обязательств, так?

– Так, – кивнул мэр. – Живец, не вздумай. Это моя игра, не твоя, не нужно тебе влезать на стороне противника. Он наш общий противник, хотя игра и моя.

– Нет-нет, я не буду свидетельствовать, – успокоил его Дмитрий. – Зачем мне лишние хлопоты? Думаю, мне вообще лучше убраться из города.

– Ты не пройдешь Кордон, Живец, даже ты не пройдешь. – Глаза Милоша превратились в злые щелочки.

– Тогда забьюсь куда-нибудь поглубже. – Живец встал. – Идем, проводишь меня до ворот. Кстати! Отиль убит?

– Убит, – мрачно кивнул мэр, не двигаясь.

– А энбэшиник, что со мной был?

– Шацкий? Убит.

– Врешь, – погрозил ему пистолетом Дмитрий. – А врать бы не стоило. Между прочим, свидетельствовать я не собираюсь, а вот насчет твоей жизни еще ничего не решил.

– Тебе не выйти. – Голос Милоша звучал уверенно, а вот глаза забегали по сторонам. – Шацкий в подвале. А зачем он тебе?

– Хороший водитель.

На лице мэра отразилась смертная мука.

– Не уезжай, Живец! Останься здесь до утра, я клянусь, что не трону тебя! Посидим вот так, поболтаем; если хочешь – свяжи меня. А утром и Шацкого получишь, и я провожу, только все – утром!

– Нет, сейчас, – вздохнул Живец. – И не волнуйся так. Ты меня убедил, я не стану свидетелем. Зови своих барашков, пусть приведут Шацкого.

Милош еще раз отхлебнул и вдруг выплюнул виски под ноги Дмитрию. Тот медленно поднял «рокот», и мэр, уронив на пол бутылку, так же медленно поднялся.

– Эй, кто там! Давайте сюда майора, а сами отойдите подальше. Слышите?

За дверью послышались шаги – гвардейцы покидали позиции.

– Здесь есть еще клоны?

– Нет, – покачал головой Милош. – Их при себе держать опасно, не находишь? Да и не склонны мы к сотрудничеству, играем поодиночке. Вот, на себя хотя бы посмотри.

– Ну да, ну да… – кивнул Живец рассеянно. – Понимаю и сочувствую. Но против тебя в твоей игре тоже играют наши?

– А как же… И отметим: не одного я прикончил, в том числе и твоими руками. А вот в плещеевской «обойме» все были клонами. А ведь тебе не нравится слово, а, Дима?

– Не только слово, – погрозил ему Живец пистолетом. – Мне иногда и люди не нравятся, особенно если на пути оказываются.

Дверь тихонько приоткрылась.

– Господин мэр! Привели энбэшника…

– Пошли! – Живец подтолкнул Милоша пистолетом. В коридоре действительно стоял Аркадий, его руки были скованы за спиной. – Снимите наручники!