– Вы его видели? – Шацкий даже потряс головой. – Я все никак не могу понять…

– Вот потому ты в свидетели и не годишься! – Мэр грохнул кулаком по столу, и дверь тут же приоткрылась. – Скройся! А кто годится? Надеюсь, уже никто… Данилова, возможно. Где ее искать? И еще Живец.

– Он не сталкивался с мутантами.

– Он получил много информации, а до ночи еще достаточно времени, Шацкий… Но самое главное, что Живец виделся с Крысоловом. – Милош привстал, лег грудью на стол. – Помоги мне его найти. Честно говоря, я ошибся… Не надо было пытаться его убить. Я ведь лучше всех знал, что это невыполнимая задача! Он лучший, таких совсем мало… Убивать ни к чему. Надо просто поговорить с ним, все объяснить. Дима поймет и не будет свидетельствовать, понимаешь? Ты был с ним долго, попытайся представить, куда он отправится. Сейчас он… – мэр опять сел, подтянул к себе старомодную клавиатуру, пощелкал клавишами, – перестрелял наших людей у гаража и скрылся. Кстати, с ним была собака. Откуда собака?

– Собака дворника из… – машинально ответил майор, потом выпучил глаза. – Но откуда она взялась?

– Вот, – с мрачным удовлетворением кивнул Милош. – Мы не понимаем, что происходит, то есть не можем контролировать ситуацию. Собака, правда, убита.

– Вы… вы в самом деле думаете, что этот Крысолов уведет детей из города, играя на дудочке? – промямлил Шацкий, пытаясь взглянуть на вещи цинично. – Но куда, как? Это сказка.

– А когда он появляется в моем кабинете и потом исчезает – это сказка? А когда я сжигаю договор, а спустя минуту он у меня на столе – это сказка? Я проделал этот фокус раз шесть, дурак ты эдакий! Не знаю, что у него за дудочка, не знаю, что случится, но назревает катастрофа. И крайним из-за этого подонка Отиля окажусь я…

Мэр замолчал, а Шацкий подумал, что полковник Отиль не так уж и ошибся. Больше всего Милоша беспокоила именно опаска оказаться обвиненным в катастрофе. От него отшатнутся высокопоставленные друзья, и враги растерзают некогда могучего политика словно свора собак, не позволив добраться до вершин власти. «Он сумасшедший», – решил майор, а вслух спросил:

– Вы не думаете, что Крысолов мог заранее набрать команду свидетелей, даже несколько, и подготовить их?

– Они сочетают мудрость с наивностью, если верить Отилю. – Милош приложился к стакану. – Как знать? Если есть хотя бы видимость шанса, его надо использовать. Ведь они могут взять все, что им нужно, не выдвигая дурацких требований, не составляя договоров. Все эти дни творилась такая чертовщина… Ты просто не говорил с ним, Шацкий. Когда Крысолов обещает лишить город будущего, то сразу понимаешь, что это правда. Потому что он не человек! Как именно – другой вопрос, но это будет катастрофой.

– Странно вы мыслите, – заметил майор. – Может быть, обратиться к президенту?

– Дурак ты.

Майор смущенно покашлял. Да, лучшее, что ждет Милоша, – психушка. А что ждет самого Шацкого? Как распорядиться полученной информацией, даже если удастся вырваться с Желтой дачи?

– Живец хотел бы поговорить с вами, – вспомнил Шацкий.

– Надеюсь, что так, – кивнул Милош. – Я еще вчера приказал не соваться к нему, если появится здесь. Но он не придет. Так что думай, майор, думай. Клянусь: если поможешь, то потом я тебя прикрою. Отсидишься несколько суток, пока суматоха не уляжется, и вынырнешь. У меня в Нацбезе тоже есть друзья, не верь ты в бескомпромиссную борьбу… Скажи, а за тобой Живец может прийти?

– Не думаю. Он странный малый, но я не думаю, что его интересует моя судьба.

– Ты не думаешь, а я знаю… – Милош нажал кнопку, двери распахнулись, пропуская мунгвардейцев Ачоева. – Не придет. Не друг он тебе, Шацкий, и другом быть не может. Поэтому если что-нибудь вспомнишь, сразу говори мне. Это не предательство.

Майора подняли из кресла и вывели в холл. Спускаясь по грязной лестнице в подвал, он услышал звук подъезжающего мотоцикла.

Живец проехал прямо через лес – он знал удобно расположенную калитку, достаточно удаленную от основного здания Желтой дачи. Прежде Дмитрий нечасто имел дело с мотоциклами, а теперь увлекся и петлял между деревьями, словно ребенок. Сколько он себя помнил, никогда не любил игр, ни персональных, ни сетевых, а теперь – только что не визжал от удовольствия. Один раз все же приложился как следует плечом, только после этого немного успокоился.

Подъехав прямо к калитке, Дмитрий, не глуша мотоцикл, нажал на кнопку вызова. Он собирался привлечь внимание, потом опять скрыться в лес, лишь бы выманить охрану, а там уж – как получится. К его удивлению, калитка приоткрылась внутрь, высунулся тип с перевязанной щекой.

– Откуда мотоцикл-то? – поинтересовался он так спокойно, что Живец едва не сорвался с места. – Ты же на машине поехал.

– Откуда и шлем, – ответил Дмитрий и только тут понял, в чем дело. Он закашлялся. – Открой пошире, я так не проеду.

– Открой! – хмыкнул охранник. – Я тебя и узнал-то только по царапине на шлеме да по спине сутулой! Пароль?

– Иди в задницу! – Живец поехал на него, заставил отскочить и протиснулся в калитку.

– Нет, Мамед, так нельзя! – запротестовал охранник. – Ты уедешь, а мне тут одному… А почему у тебя штаны такие?

– Так получилось. – Дмитрий выстрелил ему между глаз. Сухой треск «рокота» даже вблизи едва был слышен из-за звука работающего мотоцикла. – Почему мне так везет всю жизнь на идиотов, вот что я хотел бы знать.

Он даже прикрыл ногой щелкнувшую замком калитку, но тратить время, чтобы прибрать подальше труп, не рискнул. Набрав скорость, Живец поехал мимо приземистых корпусов, непривычно безлюдных спортплощадок. Милош, судя по всему, вел серьезные операции, отвлекая на них даже охрану Желтой дачи. Или его здесь просто нет? Дмитрий сморщился под шлемом: он начинал уставать от постоянной неопределенности.

Подъезжая к крыльцу, Живец сорвал шлем – он все-таки сужал поле зрения, а пользоваться компьютерными окошками надо было еще учиться. Кто-то шагнул к нему от припаркованных машин, Дмитрий не оборачиваясь полоснул туда очередью. Он злился, снова злился, хотя именно сейчас не следовало давать воли эмоциям.

Еще кого-то Живец подстрелил в холле, с ходу наступил упавшему на грудь:

– Где Милош?

– Не надо!

Люди медленно соображают, им всегда требуется несколько секунд. Дмитрий повел стволом, пули защелкали по дверям, по перилам уходящей к подвалу лестницы. Потом снова прицелился в раненого:

– Быстро! Где Милош?

– В кабинете…

Живец понятия не имел, где именно находится кабинет, но охранник сам посмотрел на одну из дверей. Вокруг поднялся шум, кто-то уже стрелял с лестницы, и Живец предпочел дострелить мунгвардейца – чтобы не тратить время, не забирать у него оружие. Дверь подалась легко, выстрелов оттуда тоже не последовало.

– Не стреляй, Гладышев! Я даю команду прекратить огонь! Слышите, придурки? – Голос Милоша разнесся по всему дому, он включил Интерком. – Я же сказал: не стрелять в Живца, если появится!

В наступившей тишине Живец проскользнул в комнату, толкнул, захлопывая, дверь и спрятался за углом сейфа. Так себе укрытие, но мэр – вряд ли хороший стрелок.

– Успокойся! – Милош привстал, чтобы видеть гостя. – Тише, тише! Видишь – вот мои руки! Подойди, можешь в меня прицелиться.

– Я и отсюда целюсь.

– Тогда я подойду, ладно? – Мэр медленно вышел из-за стола, подтащил кресло, из которого совсем недавно встал Шацкий, к сейфу. – Сяду, ладно? Я выпил немного, Дима… Ты не хочешь?

– Нет. – Чутье вело себя совершенно спокойно. Но живо ли оно еще? «Твоя сила кончается», – написал Крысолов. – Я пришел поговорить.

– Ну конечно, нам давно надо поговорить. Это я, старый дурак, устроил охоту… – Милош опустился в кресло, улыбнулся. – Теперь все будет хорошо, правда? Ты запомни главное: ни в коем случае не соглашайся быть свидетелем.

Прежде чем ответить, Живец сглотнул:

– Свидетелем чего я не должен быть, Милош?