А. Чижова.
«Мы новый мир построим!»
Воспоминания об Октябре на фабрике «Брокер»
Ночные очереди зa кусочком хлеба так обозлили рабочих против своих эксплуататоров, что нужен был только небольшой толчок к общему восстанию.
Но вот в счастливый день и час замечаем мы, как админинистрация в нашем корпусе (на фабрике «Брокер», где я тогда работала), заволновалась. Слышим стук в ворота. Пришли рабочие с завода Михельсона с криками: «Кончайте работать, довольно терпеть!»
Все как один вышли за ворота, направились к Думе и вместе со всеми сделали великое дело - свергли царизм. Но Временное Правительство не дало рабочим желанных результатов; шла ожесточенная борьба, каждый день митинги на заводе.
Выступают большевики, меньшевики, эсеры. Все говорят хорошо, трудно было рабочему разобраться, больше классовым чутьем брал. Помню, один рабочий спросил меня: «Ты за кого?» Ответила: «Конечно за большевиков». - «Почему?» - «Да потому, что они большего хотят».
Всего на фабрике работало 1 500 человек, из них 1 200 женщин. В один прекрасный день мы видим, что администрация вне себя. С истерическим возгласом обращается к нам: «Чего теперь-то хотят рабочие? Контроль восстановлен, восьмичасовой рабочий день есть». Одна смелая работница метко ответила: «Мы хотим вам двухнедельный расчет дать».
Так и ахнули все. И стала нас уговаривать администрация, чтобы мы-то не вмешивались, так как фабрикант наш добрый человек и все равно, если что и получится, иностранный капитал не тронут, а нас всех выкинут на голодную смерть. Мы отвечали, что нам терять нечего, мы и сейчас не особенно наелись.
Слышим грохот, без зова двинули на Серпуховскую площадь. Там были свои ребята, всем дали обязанность, в чинах были все равны. Я дежурила в штабе и ездила доставать хлеба, - все склады обшарили, у всех священников побывали и их запасы взяли, ни одного уголка не оставили.
Помню, по дороге к заводу идем с одной работницей посмотреть, что там делается. Сзади нас идет буржуа и говорит: «Куда вы-то, бабье, лезете, шли бы по домам к своим детям». Бабы мы были не из тихих, без всякой теории, в доказательство своей правоты обругали его попросту и пошли твердо к намеченной цели.
У завода встретили таких же «доброжелателей» женщин. Всем им мы отвечали: «Тогда успокоимся, когда всех вас, мародеров, на тачке вывезем и останемся одни - без боя не сдадимся. Подачек мы не хотим, мы своего по праву требуем! Мы работаем, нам должно все принадлежать».
И что же? Добились! Наша взяла!
Начали мы вводить свои порядки, в завком своих посадили, директора полуграмотного, но хорошего, толкового работника. Как все ликовали, радовались нашей общей радостью. Целовались со слезами на глазах. Некоторых из администрации временно уплотнили, а некоторых на тачке вывезли, а фабриканту «доброму» за две недели дали и всего хорошего в дорогу пожелали. Кричали они, возмущались «насилием», как они называли, а нам наплевать было на их крики.
П. Ногановин.
Завоевание Октября
Печатниками. Ради ли шутки?
Как ратник ополчения 2-го разряда я был отправлен зимой 16 года на военную службу в г. Елец.
На второй день по прибытии в казармы, первое занятие было «словесность». Занимались на нарах второго яруса. Тут я встретил своих земляков. Они спросили меня: «Когда кончится война?» Я им отвечал: «Война кончится в марте». Этот ответ их не удовлетворил: «Почему в марте?» - «Потому, что будет революция», - ответил я. Ответ привел их в замешательство и ошеломил унтеров, обучавших нас «словесности». Воцарилось молчание. Молчание прервал один крестьянин, предложивший мне поспорить. Я держал с ним пари. Этот эпизод говорит о том, что к 17 году слово «революция» могло привести солдатские массы во временное замешательство, но они уже инстинктивно чувствовали неизбежность революционного действия против войны и правительства.
Переулки Третьего Рима
Воспоминания Адама Мергью, британского консула в России
Автор Адам Мергью - британский консул. С января 1917 года он живет в Москве на Ордынке и собственными глазами наблюдает оба действия русской революционной пьесы. Воспоминания Мергью построены как пересказ его бесконечных споров со своим другом Эндрю. Споров о том, что за прекрасная и чудовищная страна Россия, какое будущее ее ждет после катаклизма и кому же лучше помогать англичанам: Колчаку с Врангелем, Советам или на всякий случай - всем сразу. Из частного архива.
Что такое Россия?
Мощь и слабость, богатство и нищета, оптимизм и апатия - и все это в одной огромной стране. Мои мемуары обращены ко всем, ибо я считаю своим долгом показать людям, что такое Россия и как ее воспринимать со всеми недостатками, парадоксами и чудесами. Страна, которая, зная о своей слабости, выставила слабое тело свое на растерзание Германскому кайзеру, дабы не дать растоптать своих соратников Британию и Францию. Брусилов, спасший Европу, царь и вся страна, готовые следовать за ним, спасли нас от краха!
Меня зовут Адам Мергью - я консул Британии в России с 18 января 1917 года, человек, переживший революцию и переживающий Гражданскую войну в Москве. Жил я на улице Большой Ордынке, для безопасности не называю дома.
Меня всегда поражал русский народ, сколько он мог пережить и претерпеть ради Царя Всея Руси, батюшки, как Его Величество называли в простом народе, однако к 1917 году его перестали боготворить, да и вряд ли можно сказать, что его продолжали любить.
Мне было интересно, что же положило начало революции. Мой друг и приятель сэр Эндрю Хопфер писал из Петербурга: «Начало положила забастовка рабочих Путиловского завода 17 февраля. Поддержку им оказали рабочие Нарвской заставы и Выборгской стороны. 23 февраля Петербургский комитет большевиков призвал рабочих отметить Международный женский день политической стачкой. 25 февраля политическая стачка и уличные демонстрации приняли общегородской характер. 27 февраля - восстание, которое охватило целый город, в ходе которого к рабочим присоединилось 60 тысяч солдат Петроградского гарнизона».
Помню, мы шли с Эндрю по Пречистенской набережной в марте 1918 года, стоял страшный холод, но, несмотря на это, у нас была весьма оживленная беседа. Поднялись на Крымский мост и решили присесть на скамьях, вдали с разных сторон доносились выстрелы, практически везде висели лозунги большевиков о рабоче-крестьянской победе! Русские объявили войну интеллигенции, боясь того, что именно интеллигенция может явиться той силой, которая отодвинет их от власти, как они свергли Думу.
- Вам нравится Москва? - неожиданно спросил Эндрю. - Вижу, что вы в таком же смятении, как и я!
- О чем вы?! - я постарался выразить изумление, но было видно, что у меня это плохо получилось.
- Вы прекрасно меня поняли. Как только большевики расправятся с процарскими силами, они возьмутся за Европу, а потом и за все другие страны, однако, если большевики продержатся больше 4 лет, поверьте, они будут властвовать очень долго, и нам будет не до шуток! Мы собираемся поддержать Деникина и Врангеля, должно быть, вы уже осведомлены об интересах Короны Британии в Центральной Азии, Иране и Афганистане…
Нужно отметить, что к февралю сего года подавляющее большинство граждан России воевать не хотело. Подтверждением этого тезиса может служить тот факт, что против большевиков в начале 1918 г. выступало не более 2-3 % офицеров старой русской армии. Однако по мере развертывания боевых действий в войну неизбежно втягиваются миллионы людей. И фронт Гражданской войны проходит не только через леса и поля, он проходит через семьи, через души и сердца людей.
