При слове «год» напомаженный рот ее округлился больше обычного, а подведенные глаза сделались как плошки - зрелище она собой являла прекомическое, но никому из зевак не пришло в голову даже усмехнуться - так искренни, так горячи были ее слова, они шли, казалось, из самых глубин существа ее. И пенсионер не закричал заполошно в ответ про «страну разворовали», не замахал пигментными уродливыми руками, не затряс вставной челюстью. Тихо стоял он, о чем-то задумавшись. Блондинка поступила в полном соответствии со словами поэта Цветаевой: «Я обращаюсь с требованьем веры // И с просьбой о любви» - и выиграла. То было настоящее хождение в народ, с полным пониманием его тягот, лишений и чаяний. А если говорить точнее, то хождение в джип, закончившееся возвращением в народ. С мымрой в английском костюме такого взаимопонимания никогда бы не случилось. Начальство в народ не ходит, а только притворяется. В народ ходит только сам народ.

В исключительных случаях, подобных вышеописанному, гендерная оппозиция, конечно, не играет никакой роли. Несмотря даже на то, что все взаимоотношения людей на дороге проникнуты, как мы уже отметили, глубочайшим фрейдизмом. Мужчинам свойственна глубоко домостроевская модель поведения, куда более радикальная, чем в обществе и даже в семье. С чем это связано? Ответ прост и понятен: мужчина за рулем требует от женщины за рулем быть не женщиной, а мужчиной. Требование не такое уж и нелепое, если учесть, что мужчина за рулем - на самом деле всегда женщина и никогда не мужчина.

Во- первых, мужчина, образно выражаясь, прячется за широкую спину своего авто. Чем мощнее, внушительнее и чернее его автомобиль, тем самоувереннее чувствует себя этот, с позволения сказать, мужчина. Меж тем потребность в силе, надежности и защите -чисто женская, не так ли? Во-вторых, поместившись в автомобиль, даже самый галантный мужчина вдруг перестает быть джентльменом и превращается в наглую истеричку. В-третьих, взгляните на мужчину, который обнаружил на боку своего новенького автомобиля свежую царапину. Потом взгляните на женщину, у которой порвался чулок или сломался ноготь. И найдите десять отличий. Я уж не говорю, что привычка женщин рассматривать себя за рулем в зеркало ничуть не менее вредна, чем привычка мужчин болтать за рулем же по мобильному телефону, курить и, забыв обо всем на свете, рассматривать чужие автомобили. Мужчины смеются над женщинами, утверждая, что те покупают машины под цвет туфель, хотя сами ходят по преимуществу в черных туфлях и ездят на черных машинах. Сравнения можно множить. Но достаточно будет и того, что в изложенном выше случае с блондинкой и пенсионером по-мужски открыто и честно вел себя отнюдь не пенсионер.

Мужская ненависть к женщинам на дороге на самом деле - не ненависть, а ревность. Женщину за рулем терпеть не могут, а женщину у плиты и в постели любят по той простой причине, что за рулем она составляет конкуренцию. И не конкуренцию в умении стартануть со светофора, или лихо срезать, или выжать из машины последнее. А конкуренцию в умении сдержаться, в осторожности, внимательности, великодушии, в спокойствии. Если за рулем п…зда, то это езда. И еще какая.

В заключение расскажу еще одну историю. Очутилась я недавно в автосалоне - за компанию. Приятель оформлял покупку авто. Принимала его менеджер - высокая брюнетка в черном костюме. Обсуждались дополнительные опции, кредитные программы, сроки поставки. Та, что в костюме, вникала в каждую мелочь, будто придирчивый экзаменатор. И в какой-то момент совершенно даже вышла за пределы своей компетенции. «Какие, - говорит, - еще лица будут допущены к управлению автомобилем, кроме вас?» Приятель мой отвечает: «Жена будет допущена». - «На постоянной основе?» - спрашивает менеджер в черном костюме. «Ну да, а что?» - несколько смущаясь, спрашивает приятель. «Да нет, - с усмешкой ответствует менеджер в черном костюме и вдруг как посмотрит в упор на меня. - Я только не понимаю, чего она все время молчит, слова сказать не может. Мало того, что своей машины у нее не будет, так еще и права голоса нет!» Приятель мой, конечно, заключение договора прервал и удалился с гордо поднятой головой оттуда. Ну и я вместе с ним. Выйдя на улицу, мы смеялись над глупой и недальновидной, наверняка глубоко несчастной стервой, которой теперь уж точно не видать ежеквартальной премии или как там это у них называется. Но осадок остался.

И в каждом сидят русские люди

Когда спрашиваешь бывших коллег или подруг, давно улетевших, уплывших или перешедших границу в звериных шкурах: «Общаетесь тут с русскими?», подавляющее большинство отвечает: «Нет. Есть одна семья, которая приехала сюда за десять лет до нас, с ними перезваниваемся. А с остальными - никаких дел».

Гуляю по тихому, пустынному скандинавскому городку, слышу за спиной русскую речь.

- Что сейчас Наташка возит?

- Ничего больше не возит: попалась на таможне с сигаретами. Визу на пять лет закрыли.

- Столько лет возила и не попадалась!

- Думала, если поедет на ночном автобусе, так проскочит. Финны шмон устроили, а она сорок блоков паленого «Мальборо» перла. Жадность сгубила.

- Ну, а как Людка?

- А что Людка? Она думала, что тут все медом намазано. Кинул ее этот старикан, как его… Пердунен! (звонкий девичий смех).

Лучше не оглядываться.

В хельсинкском кафе сидит семья. Мама, недоброжелательно осматривающая каждого нового посетителя, папа - огромный живот навис над шортами, шлепанцы на босу ногу, и хорошенькая девочка, измазанная шоколадом.

Жена: А больше ничего не придумал? Совсем рехнулся, кретин.

Муж: Посмотри на себя в зеркало и устрашись. Сцены она мне будет устраивать… Ты хотела - я приехал в эту дыру. Купили тебе шубу? Купили. Будешь тявкать, я сейчас встану и уеду, выбирайся из этой деревни сама.

Девочка, привыкшая путешествовать с мамой и папой, бесстрастнооблизывает шоколадные пальчики.

Сегодня поехать из Питера в Финляндию - раз плюнуть. Летят самолеты, идут поезда. А рейсовые автобусы курсируют туда-сюда вообще три раза в день! Если денег мало, идите к шести утра на площадь Восстания. Там всегда найдется место в туристическом автобусе, их там десяток. Платите пятнадцать евро и пилите в Хельсинки с ветерком. Визу дают без звука, на полгода. Вот за что мы любим нашего северного соседа. Любит ли он нас? Не думаю.

В автобус Петербург-Турку села бабушка с костылями. Первый раз в жизни ехала за границу, к внучке, которая вышла туда замуж. Тяжело ей, бедной, было вылезать-влезать на двух границах, но, несмотря на свою инвалидность, старушка все время терялась. Уже на финской стороне пошла в уборную, заперлась, а выйти не могла. В конце концов, ее обнаружили: она в отчаянии стучала изнутри костылем.

- Бабушка, поверните задвижку! Задвижку вертите направо, вас весь автобус ждет! Сейчас уедем, а вы тут оставайтесь.

Из- за двери слышался плач.

- Миленькие, вызволите меня отсюда! Тут темно, выключателя не найду, с сердцем плохо.

Выбили дверь и спасли человека.

Бабушка быстро пришла в себя и спросила, как только автобус тронулся:

- А когда будет обед?

Пассажиры засмеялись.

- Приедешь, бабка, к внучке - там и пообедаешь. Если дадут.

Большинство ездит по этому маршруту круглый год, со счету сбились, в пути дремлют или едят попкорн, а новенькие простодушно удивляются.

- Господи, сколько черники! И какая крупная. Ой, белый, смотрите! А вон еще два, крепенькие. Надо автобус остановить да и обобрать лесок, раз сами не собирают.

- Как чисто у них. Ни свалок, ни помоек. Повезло им, что Ленин дал независимость. Мы бы тут все засрали.

Штамп «страна тысячи озер» давно навяз в зубах, но ведь озер действительно не счесть, и в каждом озере сидят русские люди. Купаются или ловят финскую рыбу. Этим летом мы с сестрой неделю отдыхали в Юго-Западной Финляндии. В лесу стоят пять домиков, без машины туда не добраться. Хозяин сдает домик на неделю, на две, на три… Выйдешь утром на крыльцо - тишина, пробежали два зайца, сверкает озеро под горой. Рай. Но тишина эта обманчива.