Два часа из жизни тамбовского инвалида

Человек бил железной палкой по борту троллейбуса и кричал: «Откройте! Откройте!» Из водительской двери высунулась женщина-водитель: «Отойди! Не открою! Иди отсюда!» Троллейбус поехал, а человек продолжал бить палкой сначала по троллейбусу, а потом просто по воздуху, потому что троллейбус уехал.

Все это происходило в Тамбове, на привокзальной площади, недалеко от огромного, радужно сверкающего фонтана, городской гордости.

Лето, середина июля. Как выражаются метеорологи, воздух прогрелся примерно до тридцати градусов выше нуля. По Цельсию.

Выглядел человек удивительно. Очень низенький, примерно метр пятьдесят, полный, шаровидного телосложения. Зимняя куртка-пуховик, теплые шерстяные штаны, огромные бесформенные ботинки, шерстяная кепка. За спиной - гигантских размеров башнеобразный рюкзак, возвышающийся над головой человека примерно на полметра. Общая высота рюкзака сопоставима с ростом его обладателя.

Рядом стояла пожилая женщина. «Видишь, не пускают тебя. Ладно, пойду я, идти мне надо». И ушла. Человек остался один.

Он стоял в очень неудобном месте, в заполненной песком щели между краем разбитого отбойными молотками асфальта и бордюрным камнем. Пытался было продвинуться туда или сюда, и натыкался то на край асфальта, то на бордюр, чуть не падал, тыкал туда-сюда своей железной палкой. «Помогите», - сказал человек. И еще несколько раз сказал: «Помогите». Потом крикнул: «Помогите!» И еще несколько раз крикнул.

Надо было помочь человеку, хотя и не хотелось этого делать, были совсем другие планы, надо было осмотреть город, познакомиться с его достопримечательностями, и так далее. Ну, что делать.

Подошел. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что у человека нет глаз, веки сомкнуты над пустыми глазницами, и из щелочек торчат редкие короткие ресницы. Рот у человека все время открыт, во рту розовеет язык. И запах. Не то чтобы очень сильный, но свидетельствующий о том, что человек достаточно долгое время носил, не снимая, свою одежду на жаре.

- Вам помочь?

- А? Что?

- Помочь вам?

- Что? Не слышу!

Практически на ухо:

- Помочь вам? Куда надо ехать?

- Мне… эта…

Говорит так же плохо, как и слышит. Шепелявит. Пошарил рукой в пространстве, цепко и сильно ухватился за локоть, рукав, руку.

- Мне в облсобес. В это, в защиту. Помоги. В облсобес.

- Как туда ехать?

- Что?

- Ехать на чем?

Неожиданно отчетливо:

- Туда идет пятый троллейбус и тридцать второй автобус.

- А остановка какая?

- Не знаю, сынок. Спроси там… у людей спроси. Облсобес. Помоги в троллейбус сесть.

Рука липкая. Запах, жара. Появляется тридцать второй автобус.

- Автобус идет, пошли.

- Автобус? Какой автобус, сынок?

- Тридцать второй.

- Сынок, какой автобус? Мне тридцать второй надо.

- Вот как раз тридцать второй идет.

- Тридцать второй?

- Да, да, тридцать второй.

- Ну, давай, сынок, веди меня.

- Пошли, пошли. Осторожно, сейчас бордюр. Надо перешагнуть.

Спотыкается о бордюр, чуть не падает, цепко впивается в локоть.

- Ай, упаду! Ай! Упаду, держи! Ой-ой-ой… Ох…

Кричит по-детски жалобно, охает по-стариковски.

- Пошли, пошли, перешагиваем. Осторожно, вот так, идем, идем.

Ходит человек не намного лучше, чем говорит и слышит. Ему мучительно трудно отрывать ноги от земли, он, шаркая, медленно выдвигает стопу на половину длины другой стопы, а потом подтягивает ту, другую, стопу на такое же расстояние, и так передвигается. К преодолению препятствий в виде ступеней, бордюров и прочих возвышений долго готовится, по нескольку раз занося и ставя обратно больную ногу.

Автобус останавливается чуть в стороне, открывает двери, никто не входит, пытаемся успеть, не успеваем, автобус закрывает двери и уезжает.

- Не успели на автобус, подождем. Стойте, стойте, ждем.

Далее следует мучительный диалог об уехавшем автобусе, о номере его маршрута, о необходимости ожидания следующего автобуса или троллейбуса. Автобус тридцать второй, троллейбус пятый. В облсобес. Троллейбус пятый. А автобус тридцать второй.

Запах, жара. Солнце уверенно движется к зениту. Воздух прогрелся уже, пожалуй, градусов до тридцати пяти.

Подруливает пятый троллейбус, пустой. Осторожно, осторожно, вот так, ступенька, осторожно, вот поручень, вот так, а теперь еще ступенька, вот, хорошо, еще ступенька, и теперь садимся, садимся.

Рюкзак тяжелый.

Сели, поехали.

- Тебя как звать-то?

- Дмитрий. А вас как?

- Анатолий. Анатолий Васильевич. Дмитрий, ты спроси, спроси. Остановка. Где выходить. Спроси у людей.

- Спрошу, спрошу. Не подскажете, как нам до облсобеса добраться?

- Ой, не знаю.

- Извините, не подскажете, нам облсобес нужен, на какой нам остановке выходить?

- Не в курсе.

- Дмитрий, ты спрашивай, спрашивай. Облсобес.

- Да я спрашиваю. Простите, вы не подскажете, как нам до облсобеса доехать.

- Ты спрашивай, спрашивай, ну чего ты не спрашиваешь, Дмитрий, спрашивай.

- Это не облсобес, это соцзащита называется. Это вам надо на следующей остановке после областной больницы выходить. Можете у больницы выйти и немного вперед пойти, а можете на следующей остановке после больницы выйти и пройти немного назад.

- Дмитрий, ты спрашивай, что ты не спрашиваешь, спрашивай у людей.

- Это какая остановка по счету будет?

- Так… Это шестая будет. Нескоро еще.

- Спрашивай, ну спрашивай! Дмитрий! Ты где есть?

- Да я уже все выяснил, не волнуйтесь.

- Спрашивай, почаще спрашивай, проедем.

- Да я выяснил все! Все узнал!

- Узнал? Когда нам выходить?

- Нескоро еще.

На некоторое время отвлекается от остановочной проблемы.

- Сбежал я от них.

- От кого?

- Из Сосновки. Сбежал от них. Дом инвалидов, в Сосновке. Издеваются. Эта, Танька. Издевается надо мной.

- Это кто?

- Кто-кто, санитарка. И другие тоже. Бьют нас там. Издеваются. В Сосновке. Воруют. Издеваются все время! (Возвышает голос.) Говорит: пошли купаться. Ну, пошли. Я залез… залез в нее, ванну… а там кипяток! Кипяток налили! Прямо кипяток! Я себе все ноги обварил, у меня тело нежное, а там кипяток, а мне нельзя, у меня тело нежное…

Произносит как-то нараспев, «не-ежнаи-и».

- … (что уж тут говорить).

Троллейбус надолго застрял на светофоре.

- Это не наша? Дмитрий! Дмитрий! Где ты есть? Что молчишь? Ты где?!

- Да здесь я, здесь. Я скажу, когда выходить. Успокойтесь вы.

- Нам на следующей? На следующей выходить? Дмитрий, спроси, нам на следующей? Там еще протезный завод. Облсобес, протезный завод…

И так еще очень много раз. Спрашивай, спрашивай, да я знаю, где выходить, спрашивай, Дмитрий, нам не на следующей, да нет, еще далеко, протезный завод, облсобес, спрашивай, Дмитрий, спрашивай.

- Ты меня не бросай, - говорит Анатолий Васильевич.

Наконец, больница. Многие выходят. Нам на следующей. Кондуктора в троллейбусе нет, надо пройти до передней двери и заплатить за проезд водителю. Мучительно протискиваемся через половину салона, мучительно выползаем на свет Божий.

Свет Божий освещает довольно безобразное место. Вокруг как-то ничего нет. Какой-то деревянный сарай, длинный бетонный забор. Пустырь. Чуть поодаль - серая пятиэтажка. Женщина в троллейбусе говорила, что надо пройти немного назад. Но там не видно ничего, кроме бетонного забора и пустыря.

- Стойте здесь, никуда не уходите, я пойду людей поспрашиваю, где здесь облсобес.

- А? Что? Дмитрий! Ты где?

- Стойте здесь, я пойду узнаю, куда нам идти.

- Дмитрий! Дмитрий! Ты меня не бросай! Дмитрий! Ты где?!