Нет, я, конечно, не предлагал прямым текстом шефу повнимательней присмотреться к своему единственному сыну и использовать его хоть раз с практической пользой. Хотя, по мне так, это было бы наилучшим применением этому великовозрастному болвану. Все равно от него никакой пользы нет. Шляется весь день по конторе в должности «инженера по сервисному обслуживанию» с одной-единственной фразой: «Надо замутить чего-нибудь. Надо чего-нибудь замутить».

Но поскольку фундамент уже заложили, а папиного дебила я ещё вчера видел живым и невредимым, стало ясно, что мой компаньон использовал какой-то другой способ из списка, который я ему в своё время высылал. Хотя помнится, пример с Авраамом я ему специально подчеркнул жирным шрифтом. Ну, или он тогда, получается, вообще ничего не использовал, если даже Рашид, его можно сказать левая рука (правая это я), только недоуменно на меня таращится. Что ж, я тогда за благополучную судьбу нашей мануфактуры в будущем не поручусь.

— Ладно, Рашид, забей, — я махнул рукой и приложил телефон к уху.

Звонила исполнительная Онучкина:

— Алексей Владимирович, к вам москвичи приехали. Сказали, что на встречу, договаривались.

— Чёрт, — я глянул на свои часы, — совсем забыл. Скажи им, что буду минут через пятнадцать. Устрой им пока экскурсию по производственной линии.

— Хорошо, сделаю, — отрапортовала, — а если они спрашивать будут? Я же в этом ничего не понимаю.

«Вот поэтому на всю жизнь и останешься офис-менеджером», — подумал я, а вслух сказал, — тогда просто улыбайся и говори, что я приеду и всё потом расскажу.

— Поняла Алексей Владимирович, всё сделаю.

Впрочем, нечего ей учится. Где я ещё такого офисного работника отыщу, да ещё за такую маленькую зарплату?

— Давай Елена, до связи, — я закончил разговор и отодрал мобильник от своего примёрзшего к нему уха. Что-то мороз стал постепенно крепчать, пора было лезть в свою машину и ехать в офис к моим москвичам.

Рашид по-прежнему посматривал на меня опасливым взглядом.

— Что-то у нас в конторе в последнее время все… того, — он осторожно шевельнул пальцами, — свихнулись маленько, что ли? А я-то думал, на хрена наш коммерческий директор сюда приезжал в жопу пьяный и с ящиком блэк дэниэлса? Расхерачил об каждый угол фундамента по бутылке. Всё горланил: на счастье, на счастье! Заодно и прорабу случайно башку чуть не проломил тоже на счастье, пока тот за ним по котловану бегал: боялся, что начальство в бетоне утонет.

— А, значит, всё-таки обряд провели, — резюмировал я, запихивая телефон в карман своего пуховика — жаль, что не до конца. Если бы Акулова закатали в бетон, то было бы вообще идеально. Лучше и придумать нельзя. Ну, а так… не знаю.

— Вот, этого мне ещё не хватало, — буркнул начальник производства, докуривая вторую сигарету.

— Ну, а что ж поделаешь, если шеф у нас немного суеверный? — сказал я, — скажи спасибо, что не было приказа произвести человеческие жертвоприношения, а то вон, сколько у тебя чурбанов по стройке бегает. Безо всякой пользы.

Узнав, что всё это исходит от его непосредственного руководителя, Шагинуров притих и больше не вертел пальцами, а я вспомнил про своих москвичей.

— Рашид, мне надо будет заказик протащить по нашей линии, — я даже придал своему тону лёгкую просительную ноту (я директор! прошу у своего подчинённого! до чего мы докатились!), — всего тысячу изделий. Ты их за два дня прогонишь. Ну, очень надо. А я никому не скажу, что ты шефа сумасшедшим называл.

Начальник производства насупился.

— Ты ж мне друг, — сказал он, — ты и так не скажешь.

— Друг. Не скажу. Прогони заказ.

— Посмотрим, вроде окна на конвейере есть, — Рашид почесал голову под шапкой. — А когда надо?

Я быстренько прикинул в уме сроки.

— Через три недели, — сказал я, — но железно. Заказчик из Москвы. Если я его прокину, он меня грохнет. Но зато сейчас деньги сыпет лопатой!

Это я конечно поторопился. Предоплаты за заказ у меня ещё не было. Но зато было предчувствие, что я её скоро получу, хотя я и не приносил богам для этого человеческих жертв.

— Так ты, это, про меня, смотри, никому! — напутствовал меня Рашид, пока я залезал в свой чёрный, блестящий «Ямато», изделие японского автопрома, который по уверению моего автомобильного дилера, собирали именно в Империи Восходящего Солнца (а не в каком-нибудь Китае) потомки настоящих самураев под крики «Банзай!».

Вообще, конечно никакой это не «Ямато», а обычный «Ландкрузер-200» прошлого года выпуска, но в нём столько самонадеянности и наглой мощи и так в нём удобно распихивать с дороги всякие «Форды» и «Шевроле», что я не мог не дать ему названия знаменитого флагмана Объединённого Императорского Флота. Правда, мой младший брат Миха, утверждает, что рано или поздно эти слабосильные американцы, сделают с ним тоже, что сделала американская же авиация с настоящим линкором «Ямато» где-то около острова Окинава 6 апреля 1945 года, но я в ответ на это обычно даю ему щелбан. Тем более, сам он водит древнюю японскую праворульку, которую, по причине её дряхлости, вообще невозможно причислить к классу военных кораблей. Поэтому я называю её Миха-Мару, а младший Соин в ответ ужасно бесится.

До своей конторы я добрался довольно быстро, хотя в это время улицы нашего города уже превращаются в бесконечные еле ползущие железные гусеницы. Но наш «Технопарк» по недоразумению названный мэрией бизнес-инкубатором, располагался тоже отнюдь не в центре. От Рашидовского котлована до него было не более пятнадцати минут подпрыгивания по асфальту, проложенному ещё в честь полёта Гагарина. Вообще, по первоначальному плану наше здание, отобранное у построившего его военного завода «Восток» (похоже, тоже Юрий Алексеевич над названием поработал), предназначалось для выпестовывания новых высокотехнологичных предприятий согласно последним указам президента Российской Федерации. Сам «Восток» выпестовать уже не мог никого и ничего, поскольку находился в полуразрушенном состоянии, несмотря на регулярные бюджетные инъекции. Последнее изделия, которые он худо-бедно выпускал, как я слышал, были блоки наведения для баллистических ракет средней дальности и контроллеры включения задних фонарей для автомобилей «Жигули». Ах, да, ещё и титановые лопаты для уборки снега. Ну, а что здесь удивительного? Бухгалтерия в сто шестьдесят человек, полтысячи рабочих пенсионного возраста и генеральный директор, который ещё Ленина видел. Сюда хоть триллион вложи, толку не будет. На этом фоне наш бизнес-инкубатор просто блистает; во-первых — «Астех», во-вторых — моя контора, ну и наверху сидят двое товарищей, которые делают инкубаторы (не бизнес, а для яиц) и электрические удочки для браконьерства на реках и прочих водоёмах. Да, ещё вроде кто-то на шестом этаже собирает электрические обогреватели.

Московские гости сидели у меня в кабинете, и отдуваясь пили чай с пирожными, а исполнительная Онучкина бегала вокруг, изображая хлебосольную сибирскую красавицу. При моём появлении оба визитёра сильно обрадовались. Ещё больше они обрадовались, когда после взаимных представлений, я отправил Ленку обратно к своим делам.

— Ну, как, посмотрели сборочный участок? — бодро спросил я, усаживаясь в своё кресло, — всё понравилось?

Старший по возрасту из гостей, сверкающий лысиной Геннадий Викторович, отодвинул от себя кружку с чаем и посмотрел на неё с отвращением.

— Коньяка у вас нету? — сиплым голосом спросил он вместо ответа, потирая слезящиеся глаза.

Второй москвич, молодой человек по имени Андрей, похожий на выросшего и окультуренного гопника, слегка пихнул своего товарища в бок, но тот даже не обратил на это внимания.

— Да, никаких проблем, — я был полон гостеприимства, — сейчас Елена принесёт рюмки и мы….

Оба гостя одновременно вздрогнули и переглянулись.

— А может, как-нибудь…. без неё… — пробормотал лысый, — вы мне прямо в чай плесните коньячку, если есть. Что-то я себя плоховато чувствую.