— Мне незачем с ней разговаривать, — сказал я, поднимаясь на ноги. — С такими, как она, я не хочу иметь никаких дел.

Я пожал ему руку, поблагодарил за помощь и ушел.

В гостинице я переоделся, затем взял такси до клуба Гэтсби.

Ничего особенно в нем не было. Такой клуб вы найдете в любом большом городе. Он неизменно ютится в подвале. В нем неизменно служит вышибалой бывший боксер. В нем неизменный полумрак и маленький бар прямо в холле, где неизменно околачиваются вульгарные шлюхи с пышным бюстом, ждущие приглашения к выпивке и готовые после этого лечь с вами в постель за три доллара, если не смогут выторговать больше.

Я уплатил пять долларов за вход, расписался в книге за Мастерса и вошел в ресторан.

Ко мне подошла стройная девушка в облегающем вечернем платье, которое наводило на мысль о полном отсутствии других принадлежностей туалета. У нее были черные волосы, падающие на плечи, и серо-голубые глаза, смотревшие на меня деловитым зазывным взглядом. Она спросила, можно ли ей сесть за мой стол.

Я сказал, что пока нет, но позже я приглашу ее выпить.

Она грустно улыбнулась и отошла от стола, делая отрицательные жесты головой пятерым другим незанятым девушкам, которые смотрели на меня жадными глазами.

Я равнодушно поужинал и еще более равнодушно посмотрел шоу.

Клэр Симс исполнила стриптиз. Это была высокая блондинка с непомерно развитым бюстом и умопомрачительными бедрами. В ее номере не было ничего, кроме обилия обнаженного тела.

В начале первого, когда я уже начал подумывать, что напрасно теряю время, в дверях послышался какой-то шум, и в ресторан вошел невысокий сухопарый мужчина с темными волосами, редеющими на висках. На нем был поношенный смокинг и массивные очки в роговой оправе. Он остановился в дверях, прищелкивая пальцами и дергаясь всем телом в такт музыке. В его облике было нечто зловещее, мертвенно-бледное лицо с бескровными губами, отмеченное печатью вырождения, говорило само за себя.

Я узнал его с первого взгляда.

Это был Уилбур.

Темноволосая девушка в облегающем платье, которая раньше подходила ко мне, двинулась навстречу Уилбуру, покачивая бедрами. Она остановилась перед ним с профессиональной улыбкой, поправляя тонкими пальцами волосы и зазывно вскинув вычерненные брови.

Уилбур продолжал прищелкивать пальцами и дергаться всем своим костлявым телом в такт музыке, но его сычьи глаза, сверкавшие за стеклами очков, устремились на девушку, а бескровные губы растянулись в клоунскую улыбку, которая ничего не означала. Затем, все еще прищелкивая пальцами, он приблизился к ней; и она тоже начала пританцовывать в такт музыке.

Они вертелись один вокруг другого, размахивая руками, извиваясь и выламываясь, как два дикаря в ритуальном танце.

Ресторанная публика уставилась на них, перестав есть и танцевать.

Уилбур схватил девушку за руку и крутанул вокруг себя. Платье задралось, обнажив доверху длинные стройные ноги. Он притянул ее к себе, тут же отбросил на длину руки, снова рванул на себя и вокруг себя, затем выпустил и сам пошел кругами, раскачиваясь и притопывая, пока не кончилась музыка.

Взяв ее под руку хозяйской хваткой, он направился в противоположный от меня угол, и там они сели за столик.

Все это время я его разглядывал. Вначале, как только он вошел в клуб, меня охватило чувство облегчения и триумфа. Но теперь, когда я понаблюдал, как он танцует, когда я присмотрелся к его жестокому дегенеративному лицу, память возвратила меня в бар Расти, и я как бы снова увидел нож в его руке и животный страх в глазах Римы, снова услышал ее вопли.

В какой-то момент я заколебался. Начиная охоту за Римой, я ставил себе целью убить ее, но избегал всякой мысли о том, как это произойдет. А когда я выследил ее, мне стало ясно, что я все равно не смогу ожесточить себя настолько, чтобы совершить преднамеренное убийство, даже если сумею застать ее одну в этом бунгало. Тогда я взялся за поиски Уилбура, зная о том, что он хочет ее убить и наверняка сделает это, если сможет ее найти. В нем было что-то жуткое и смертельное.

Если я наведу этого человека на ее след, я возьму на себя ответственность за ее смерть, и легко она не умрет — это будет страшная смерть. Как только я скажу ему, где ее найти, я подпишу ей смертный приговор.

Но если ее не убить, она будет шантажировать меня до конца моих дней или пока сама не умрет. Она так меня оседлает, что я никогда ее не стряхну. Я помнил ее слова: «Что лучше денег?» Это была ее мораль. Она не знала жалости ни ко мне, ни к Сарите, так почему я должен ее жалеть?

Сомнения были отброшены. Я доведу дело до конца.

Но перед тем, как сказать Уилбуру, где ее найти, я должен буду убрать с пути Вазари. Уилбур слишком скор на руку и может убить этого бугая, если он полезет защищать Риму. Я не хотел, чтобы на моей совести лежала смерть Вазари. Я ничего не имел против него.

Прежде всего я должен узнать, где можно вступить в контакт с Уилбуром. Я вовсе не собирался сообщать ему, кто я такой. Если я дам ему адрес Римы, то сделаю это с помощью анонимного телефонного звонка.

Затем я должен убрать с пути Вазари. Судя по разговору, который я подслушал, когда они с Римой ссорились, его разыскивает полиция. Значит, и здесь сработает анонимный телефонный звонок. Услышав, что полиция собирается накрыть его в бунгало, он сразу ударится в бегство, но не сбежит ли и Рима вместе с ним?

План был сложный, но ничего другого я не придумал. А время шло. Теперь в моем распоряжении оставалось лишь девять дней до срока выплаты тридцати тысяч.

Я смотрел, как Уилбур разговаривает с девушкой. Похоже было, что он пытается в чем-то ее убедить. Он наклонился над столом и говорил вполголоса, ковыряя прыщ на подбородке.

Наконец она нетерпеливо пожала плечами, поднялась и пошла в раздевалку.

Уилбур подошел к стойке бара, наскоро проглотил виски и двинулся к выходу, опять помахивая руками и прищелкивая пальцами в такт музыке.

Когда темноволосая девушка вышла из раздевалки в дождевике поверх вечернего платья, я взял шляпу и плащ и направился к выходу.

Следуя за ней по пятам, я вышел в темноту и остановился у края тротуара, делая вид, что ловлю такси. Девушка удалилась торопливым шагом. Я увидел Уилбура, который ее ожидал. Девушка подошла к нему, они быстро пересекли улицу и свернули в переулок.

Я пошел следом, держась в тени. На повороте я остановился и осторожно выглянул из-за угла, успев увидеть, как они вошли в подъезд многоквартирного дома и скрылись из виду.

Я не знал, сколько он там пробудет, но решил, что вряд ли он останется на ночь. Я занял позицию в темном подъезде напротив и стал ждать.

Через полчаса я увидел, как он спускается по лестнице и выходит на улицу.

Следить за ним было нетрудно. Он ни разу не оглянулся и шел ленивой походкой, громко насвистывая и время от времени выделывая ногами антраша.

Наконец, он вошел в третьеразрядную гостиницу в районе набережной. Я остановился и смотрел сквозь стеклянную дверь, как он снял ключ с доски и стал подниматься по крутой лестнице, пока не исчез из виду.

Отступив на несколько шагов, я прочитал вывеску: «Гостиница — ресторан Андерсона». Затем быстро дошел до конца улицы, взял такси и вернулся в свою гостиницу.

Сколько он там пробудет, одну ночь или больше? Теперь, когда я знал, где он находится, я не имел права его упускать.

И даже в тот момент я все еще колебался. Только мысль о Сарите и необходимость срочно спасать деньги укрепили мою решимость.

Я вошел в телефонную кабинку в холле, отыскал гостиницу Андерсона в справочнике и набрал номер.

Через некоторое время я услышал голос девушки:

— Да? Вам чего?

Я глубоко и медленно вздохнул. Мне стоило больших усилий не положить трубку.

— У вас там живет такой невысокий малый в очках, — сказал я, стараясь говорить грубым голосом.