Всякая речь, всякое писание отвергает другую речь, другое писание. Поэтому окончательная цель диалога выходит за пределы религиозных традиций и состоит в том, чтобы отыскать божественную истину, скрытую под различными словами и символами. В этом нет релятивизации христианского послания нет какого–либо синкретизма. Это тот же Христос, Которому мы поклоняемся, в Его странствии по бесконечным пространствам религий. Это требует от нас кенозиса — самоотречения. Кенозис — молчаливое свидетельство. Он может принести обильные плоды.
В диалоге Церковь раскрывается, углубляется, познает себя. Для нее это не есть педагогическое или политическое средство, чтобы присоединить к себе других. В любом случае диалог — единственный возможный контакт в плюралистическом обществе. Даже в странах, изначально христианских, атеизм, гностицизм, секты настолько стали традициями религиозной природы, что такая миссия, которая начинает с сокрушения их идолов, уже невозможна.
Христианин силою Духа внутренне созидает этот мир. Обновленный тем же Духом, он участвует в общем труде человечества. Сквозь весь тварный и исторический мир странствует он, внутренне свободный, влекомый Ликом Христовым. Христианин сможет расширить мир до бесконечных размеров Царства только тогда, когда он будет страстно принадлежать и миру, и Царству. Отвернувшись от мира, Царства не обретешь. Мир можно спасти только всею силой грядущего Христа. В этот творческом стремлении — тайна свидетельства.
Малые общины
Немногочисленные на первых порах христиане знали друг друга лично. Они встречались ежедневно на молитвах. Так как они «имели все общее» (Деян. 2, 44), то, вступая в евхаристическое общение, чувствовали, что единение, известное им из повседневного опыта, становится совершеннее в общем причащении Телу Христову. Именно в этом смысле апостол Павел пишет: «Мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба» (1 Кор. 10, 17). Христиане любили друг друга и звали по имени. И, прощая взаимно друг друга, от чего постоянно креп их союз, они сознавали, что союз этот становится совершеннее — Сам Бог совершенствует его, — когда они вместе подходят к Чаше Господней.
Быть с Господом значило для каждого из них быть также с братом, некоторым образом становиться этим братом, ибо в том и другом брате живет один и тот же Господь. Он узнает Себя в каждом из них. Между их повседневной жизнью и той жизнью, которую они вкушали из единой чаши, уже не было разрыва. Повседневная жизнь становилась с каждым воскресением все слаще и чудеснее. Небесный свет, полученный в этот день, озарял их в течение всей седмицы. Члены общины не были только списком имен в приходской книге. Они составляли стадо Христово, их имена были записаны на небесах. В это стадо они были призваны Господом и объединены Им в крещении. Это единство проявлялось в их сознании как ответственность друг за друга, и причащение Тела и Крови Христовых делало эту ответственность еще пламеннее и осияннее.
Первые христиане совершали богослужения в определенном месте, обычно в доме одного из общинников, и, конечно, там не могло разместиться много народу. И малая община знала, что становится единым телом, когда во время Божественной литургии изливается на нее Святой Дух. Каждый приносил немного хлеба и вина — плодов своего труда. К булочникам не ходили, а сами месили тесто и пекли хлеб, чтобы хлебное приношение было символом их усилий. Таким образом, Бог Отец, принимая в таинстве хлеб, принимал и жизнь, объединенную жизнь собравшихся людей.
Когда при Константине Великом завершилась пора гонений, христиане стали освящать дома своих служений. Византийские церкви той эпохи были в большинстве своем скромных размеров, так как предназначались для семей из одного квартала, которые знали друг друга, любили друг друга и вместе шли путем святости.
Впоследствии в больших городах начали строить богато убранные церкви, которые могли вместить сотни, даже тысячи людей. Однако эти церкви оставались исключением, подтверждающим правило, согласно которому те, кто молился вместе, знали друг друга и жили по соседству. Божественная литургия была поводом к общению, переживанию совместного опыта для людей, которые и помимо того помогали друг другу, находясь всегда рядом. Лица, обращенные друг к другу всю неделю, естественно встречали друг друга и в церкви в день Господень. В повседневной жизни лицо ближнего для нас — икона. Ту же самую икону должны мы обрести в Божественной литургии. Окуривая верующего ладаном, священник воздает ему честь как иконе. Это благословение будет сопровождать его в течение седмицы. Цель окуривания — символизировать высокое достоинство человека.
Позднее возник обычай строить в городах большие церкви. Туда приходили верующие из разных кварталов, порою отдаленных. Постепенно позабылось, что в начале место богослужения потому и называлось «Церковью», собранием, что там собиралась живая «Церковь». Тогда, говоря «Церковь», подразумевали собрание знакомых между собою людей. Мне кажется, что увеличив размер церквей, мы перестали осознавать, что Церковь — это прежде всего верующие вместе, в общении. Если отовсюду сойдутся верующие, но ничем не связанные между собой люди, это будет не Церковь, а просто скопление незнакомых и посторонних. Они приходят в Церковь, потому что там происходит богослужение. Приходят участвовать в обрядах, которые были бы отправлены и без них. Эти обряды представляются им самодостаточными, ни от чего не зависящими церемониями. Их участник может выказывать личное горячее усердие, но он не входит в общение с другими, не ощущает себя членом того же Тела, что и другие. Как можно принадлежать к единому Телу, даже не зная друг друга? Как стать единым у Чаши спасения, будучи разъединенными в повседневной жизни?
Церковь стала местом, где собираются множества. Множество не есть живая община. Даже причащаясь одновременно Тела Христова, мы останемся поодиночке каждый в своем углу, если другие причастники будут нам чужими. Ведь если мы не зовем друг друга по имени, не разделяем друг с другом забот после литургии, мы останемся чужими.
В толпе нет пыла. Пыл — в общине, в подлинном единении. Она излучает его в повседневной жизни, и это излучение достигает вершины, когда народ Божий становится единым Телом в приобщении Телу Христову. Большие церкви, а особенно соборы — это места, которые притягивают множества, поощряя таким образом индивидуальное благочестие. Наша церковная молитва не может по–настоящему слиться с молитвой других, если не слиты наши жизни.
Несколько иное положение в деревне, где люди знают друг друга лучше. Но знают ли они всех детей, и знают ли дети старших? Не забудем также о межсемейных и других раздорах, которые осложняют картину. А уж в большом селе с единственной церковью налицо те же проблемы, что и в городе.
Будь то в городе или в деревне, большие церкви и соборы не позволяют состояться экзистенциальной встрече между верующими. Чаще всего эти церкви не сближают людей. С братом не встречаются от случая к случаю по воскресеньям. Если мы стали частью друг друга, нам нельзя просто находиться бок о бок. Приобщаясь к Телу Христову, мы также приобщаемся нашим братьям, а не только совершенствуем себя. А такое приобщение не может происходить в больших церквах по воскресным дням.
На мой взгляд, эту трудную проблему можно разрешить, лишь строя церкви в каждом квартале города или большого села. Это, однако, не всегда возможно в силу финансовых причин. Мы знаем и то, что не всегда стоит побуждать людей посещать наши современные церкви, ибо для многих людей это всего лишь места, где совершаются замкнутые в себе ритуалы при большом стечении людей и без подлинного пыла. Мы, христиане, приходим в церковь не только ради встречи со Христом, но и ради встречи с нашими братьями. А что это за брат, которого не знаешь, у которого не бываешь?
По–пастырски, по–церковному подобало бы начать с людей, которых жизнь свела в одном квартале или в одном доме. Надо бы нанять или купить помещение, находящееся в удобном месте между тремя или четырьмя домами, и сделать его местом встречи обитателей этого островка. Они обычно встречают друг друга в лифте или на собраниях жильцов. Между ними уже завязаны какие–то отношения. Они составляют общественное единство, которое сможет укрепить и освятить Божественная литургия. Прежде всего можно будет приглашать их семьями на духовные вечера. И когда они ощутят себя достаточно близкими друг другу, им нужно сказать, что нарождающаяся дружба не станет плодотворной и не достигнет глубины, если им не объединиться вокруг Тела и Крови Господа.
