— А во сколько обошлось развитие самого Сочи?

— Сейчас нет под рукой документов, чтобы назвать точные цифры. Но это немногим более одного триллиона 300 миллиардов. Эта сумма делится примерно пополам: половина — бюджетные средства, половина — внебюджетные. За счет частных инвесторов построены практически все гостиницы, все объекты электрогенерации. Они достаточно дорогие, все построены без привлечения бюджетных денег, многие даже без привлечения кредитов.

— Да, но ведь значительная часть частных инвесторов строила свои объекты на вэбовские средства, не так ли?

— Это правда. И ряд проектов кредитуется Внешэкономбанком исходя из соотношения собственных и заемных средств инвестора соответственно 10 на 90 процентов от стоимости проекта. В связи с этим у тех, кто не знает деталей, может сложиться мнение, что это чуть ли не прямое бюджетное финансирование частных инвесторов. Такой порядок финансирования возник в связи с одной из драматичных страниц в истории реализации проекта.

Помните, в течение непродолжительного времени в олимпийском проекте был такой «инвестор», чье имя связано со скандально известным столичным рынком? Так вот, в течение девяти месяцев он кормил «Олимпстрой» пустыми обещаниями. После того как стало очевидно, что в Сочи он никогда ничего не построит, ему указали на дверь. Но четыре тысячи номеров для журналистов кто-то должен был строить, причем в кратчайшие сроки. В тот же день, встретив в коридоре Дома правительства Виктора Вексельберга, памятуя его опыт в комплексном освоении территорий, я предложил ему взяться за этот проект на условиях 90-процентного кредитования за счет средств ВЭБа. Дней через десять, взвесив свои возможности, он согласился. Это был первый инвестор и, кстати, последний, который не сам пришел в проект, а которого мы попросили. Так возник первый кредит ВЭБа в соотношении 10 на 90.

— И как, справился Вексельберг?

— Да он просто молодец — несмотря на сжатые сроки, все выполнил! Но тогда многие другие заемщики ВЭБа выстроились в очередь за кредитами по такой схеме. В этой связи в апреле 2012 года было принято принципиальное решение: дать такую потенциальную возможность всем инвесторам при условии предоставления помимо залога возводимых объектов и земель, на которых они расположены, финансовых и иных материальных гарантий возврата кредита на сумму, превышающую 70 процентов заемных средств. Такое обеспечение возврата кредита предоставили все (включая самого Вексельберга), кто превысил 70-процентный порог заемных средств хотя бы на рубль. Кто не смог выполнить это условие, кредитуется в соотношении 70 на 30. Есть проекты, финансируемые Внешэкономбанком на 60 и даже на 50 процентов. Иными словами, так называемый вэбовский кредит является обычным коммерческим кредитом, при котором инвестор несет риск вместе с банком не менее чем на 30 процентов.

— Есть ли у вас понимание того, как будет монетизироваться «олимпийское наследие»?

— Программа постолимпийского использования объектов утверждена 9 февраля 2013 года. Она уже реально работает. Для каждого объекта, построенного за счет государства, определено его постолимпийское функциональное назначение, установлено, кто, как и для чего его использует. Если необходимо перепрофилирование, то какое конкретно и в какие сроки. Что касается частных инвесторов, то все построенные ими объекты остаются в их собственности и эксплуатируются ими по своему усмотрению исходя из разрешенного использования соответствующих земель.

Если говорить о монетизации, то все зависит от эффективности работы и государственных, и частных собственников. Как уже было сказано, если не будет потока туристов, не будет и финансового потока. А это означает, что начнется поток банкротств. В декабре создана правительственная межведомственная комиссия по созданию дополнительных условий для эффективного использования олимпийского наследия. До конца февраля все необходимые решения, в том числе программы проведения мероприятий международного и общенационального масштаба в городе Сочи, на ближайшие три года будут сверстаны. Многочисленные выставки, конференции, форумы — ведь там материальная база создана огромная. Можно все что угодно проводить. Попутно возникают вопросы транспортной доступности, стоимости билетов. Будем работать над тем, чтобы стоимость железнодорожных и воздушных перевозок снизить.

— Есть ли понимание по срокам окупаемости «олимпийского наследия»?

— Прогнозы — вещь неблагодарная. Наряду с эффективностью работы власти и бизнеса существуют и такие факторы, как состояние мировой и российской экономики и даже климатические изменения. Сегодня регион обладает самой современной инфраструктурой для отдыха. Кроме олимпийских объектов в рамках модернизации региона за счет внебюджетных источников создано четыре современных горнолыжных курорта, построены трасса «Формулы-1» и тематический парк — первый наш российский Диснейленд. Сняты инфраструктурные ограничения для дальнейшего развития бизнеса. При грамотном подходе все это может привлечь огромный туристический поток и обеспечить возврат и бюджетных (в виде налогов), и частных инвестиций.

— Вероятно, после Олимпиады государство намерено как-то помогать частным инвесторам расплачиваться по кредитам ВЭБа?

— Если речь идет о финансовой поддержке, то некоторые инвесторы и государственные чиновники, в том числе через СМИ, пытались убедить правительство выделить средства из бюджета для прямой финансовой поддержки их проектов. Нам рисовали самые мрачные прогнозы, если этого не сделать немедленно. Понимаете: в обмен на предсказание будущего живые деньги сегодня. Было принято решение до конца 2015 года не требовать возврата кредитов и процентов по ним. Мы в реальных условиях — один летний и один зимний сезон — эмпирическим путем проверим все финансовые модели. И тогда поймем, нужны ли дополнительные преференции или нет. Уже в декабре прошлого года спрос на гостиницы в горном кластере был огромный. В одном только «Роза Хутор» 2600 номеров были полностью заселены, в день продавалось до 7,5 тысячи ски-пассов! Плюс услуги ресторанов, кафе. Это огромный денежный поток. Давайте увидим, какая там реальная выручка и к осени 2015 года примем нужные решения.

— Ну судя по выступлениям Навального и Немцова, в Сочи с шальными деньгами все в порядке и сейчас. Я про коррупцию…

— За 2012 год зафиксировано 141 преступление, связанное с Олимпиадой, из них 56 — мелкие кражи типа «неустановленные лица такой-то компании украли дизель-генератор такой-то компании стоимостью 450 тысяч рублей». На втором месте по количеству выявленных правонарушений — попытки завышения цен со стороны строительных организаций, чаще всего квалифицируемые как мошенничество. Все эти преступления раскрываются, виновные привлекаются к ответственности независимо от их социального или материального статуса.

— Может, крупные преступления скрываются, чтобы не портить олимпийской статистики?

— Есть объективные законы деятельности правоохранительной системы. Практически во всех органах созданы специальные «олимпийские» подразделения — и в прокуратуре, и в Следственном комитете, и в МВД. Ключевым показателем их работы является количество выявленных преступлений. По моим наблюдениям, сотрудники правоохранительных органов добросовестно выполняют свою работу исходя из этого критерия ее оценки.

— Но общественность-то свято убеждена, что в Сочи воруют не ведра краски, а миллиарды.

— Я говорю лишь о том, что, несмотря на очень жесткий контроль, случаев, свидетельствующих о масштабном воровстве, установлено не было. Гарантировать, что его в принципе не было, я тоже не могу. У нас, в конце концов, презумпция невиновности.

— И, наконец, какие уроки лично вы извлекли из этой крупнейшей стройки современности?

— Главное, что мы научились извлекать уроки как из наших побед, так и из поражений. Хочу сказать, что реализуемая сегодня в стране дорожная карта по устранению бюрократических барьеров для инвестиций — она ведь родилась из нынешнего олимпийского проекта. Там очень много позиций, которые мы намерены пересмотреть в нашем законодательстве для того, чтобы заработала система. Стройка такого масштаба, как Сочи, — это в первую очередь ручной режим управления, что в масштабе страны недопустимо.