Кто-то хочет, чтобы в центре было зелено, а кто-то ратует за транспортную доступность — мол, нельзя такую важную развязку просто взять и исключить из общей транспортной схемы автомобильного движения. «Чтобы столичные площади стали более зелеными и комфортными для людей, все равно нужно сначала решить проблему въезда машин в центр города, — считает директор Института экономики транспорта и транспортной политики НИУ ВШЭ Михаил Блинкин. — Вот и в Западной Европе в последнее время налицо новый тренд — массовый снос транспортных развязок даже на пересечении двух городских улиц, не говоря уже о площадях. Но для нас эта проблема трудно решаемая, ведь в Москве на один автомобиль приходится всего 24 квадратных метра дорожного пространства, тогда как в Западной Европе в среднем 80, а в Лос-Анджелесе — более 150. Понятно, что на решение транспортной проблемы уйдут десятилетия, но в любом случае при реконструкции площадей нужно взять новый курс — на увеличение пешеходных пространств и сокращение мест для автомобилей. Иначе город постепенно становится мертвым».

Говорят, что в Москомархитектуре, размышляя над дальнейшей судьбой Триумфальной, рассматривали варианты устройства площади Звезды в Париже и площади Каталонии в Барселоне. Прямо скажем, не самые удачные примеры. «Эти площади по сути представляют собой островки безопасности в центре транспортного хаоса, — комментирует руководящий партнер архитектурного объединения «SPEECH Чобан @ Кузнецов» Сергей Чобан. — Попасть на них человеку непросто. Совсем другое дело — Трафальгарская площадь в Лондоне. Одним своим фронтом она примыкает к Национальной галерее. И вот на такое устройство стоило бы обратить внимание при разработке проекта реконструкции Триумфальной площади. Можно изменить направление транспортных потоков: закрыть выезд с Садового кольца на Тверскую улицу и по возможности с Тверской — на Садовое кольцо. Тогда там появится доступное только для пешеходов пространство, куда можно добраться без сложного пересечения потоков транспорта, мостов и переходов. Центр притяжения должен быть у Концертного зала имени П. И. Чайковского, сада «Аквариум» и театров Сатиры и имени Моссовета».

А нас спросили?

Архитекторы сетуют на то, что на подготовку проектов дано ничтожно мало времени. В такие рекордные сроки, мол, продумать грамотную реконструкцию просто невозможно. А значит, что либо площадь ждет небольшой косметический ремонт, либо масштабная реконструкция будет отложена на несколько лет. Возникает резонный вопрос: а зачем вообще в этом деле спешка? Такое впечатление, что власти искусственно создают дефицит времени и загоняют архитекторов в жесткие временные рамки, опасаясь, как бы площадь вновь не оказалась востребованной оппозиционерами. Общественное обсуждение судьбы Триумфальной площади показало, что у властей, увы, пока нет понимания того, как должны выглядеть и какое функциональное значение иметь общественные пространства. То ли они должны быть зелеными оазисами, то ли частью транспортной схемы, то ли чем-то еще. А тем временем уже вынашиваются планы по изменению облика других пространств — в частности, на очереди стоит площадь Революции. Концепцию ее развития активно обсуждали в конце прошлого года. Предполагается открыть Китайгородскую стену для обозрения и расчистить вид на историческую застройку, которая находится позади нее. Здесь планируется создать настоящую площадь московских фонарей — своего рода музей под открытым небом. Также есть предложение восстановить «пешеходную целостность площади», убрав с нее транспорт. Может появиться и новая зеленая зона — между площадью Революции и проезжей частью Театрального проезда. Правда, зимой там все-таки будет функционировать парковка.

В то же время многие специалисты считают, что не стоит слишком резко менять облик столичных площадей. В частности, по их мнению, вид той же площади Революции вполне сложился. И опять же в своих доводах опираются на европейский опыт. «В западных городах стараются максимально сохранить исторический облик, поэтому при благоустройстве не ищут принципиально новых решений, которые бы изменили пространство до неузнаваемости», — говорит Константин Михайлов. Как правило, на Западе берут за основу историю площади. И так же можно поступить при реконструкции Триумфальной. Например, совсем недавно там проходили масштабные археологические раскопки, нашли остатки Тверской-Ямской слободы. Эту часть площади можно превратить в музей под открытым небом. Триумфальная площадь вполне могла бы стать таким же туристическим центром, как многие площади Рима или Афин. Нужно только не спеша и бережно подойти к решению судьбы столь значимого для города объекта. Может, имело бы смысл и с москвичами посоветоваться, для которых по идее все эти изменения и затеваются. Но пока все идет к тому, что нам предложат принять и полюбить то, что придется по нраву Москомархитектуре.

Вот в чем опрос

/  Общество и наука /  Телеграф

Даже дилетанту понятно, что опрос, адресованный аудитории «Дождя» по поводу блокады Ленинграда был, мягко говоря, не по адресу. Хоть с социологической, хоть с исторической, хоть с журналистской точки зрения. Это все равно что спрашивать у забубенных лондонских хипстеров о том, нужно ли было сдать Британию на милость Гитлеру, дабы избежать карточной системы, бомбежек Ковентри и кошмара Дюнкерка. Им, хипстерам, этого просто не понять.

Нужно смириться с тем, что и те, кто создает сегодня в России электронные медиа, и те, кто их потребляет, — это по большей части то непуганое поколение, которое и о брежневской эпохе-то знает понаслышке, не говоря уже о событиях Второй мировой. Оно не знало (и, надеюсь, никогда не узнает) ни голода, ни блокад, ни авианалетов, ни карточной системы. Вся история ХХ века для этих ребяток — что-то вроде занимательного комикса в стилистике постмодерна. Все их знания о Великой Отечественной в лучшем случае почерпнуты из Google, компьютерных стрелялок типа World of Tanks да убогих егэшных тестов.

Но давайте согласимся и с тем, что все те, кто сегодня с праведной яростью требует предать анафеме оскандалившийся канал, в окопах тоже не сидели, блокадную пайку в ладонях не согревали и на саночках родных на погост не возили. Мы, нынешние критики «Дождя», как ни крути, в большинстве своем принадлежим к поколению, чьи знания о той войне, о том кошмаре незамутненными никак не назовешь. Мы, кому за сорок, тоже были воспитаны на мифах и стереотипах, умело отредактированных, — не маркетологами, но идеологами. Мы вступали в пионеры на могилах героев, мы заступали на вахты памяти! Бог мой, куда только мы тогда не вступали и не заступали! В то самое время, когда ветераны и блокадники тихо и незаметно вымирали. От мизерных пенсий. От сырости своих убогих коммуналок. От казенного лицемерия. И давайте уж признаемся честно — от нашего до блеска отлакированного застоем пофигизма. Как представитель поколения «тех, кому за сорок» задаю вопрос лично себе: вправе ли я предавать нынешнее безбашенно-хипстерское поколение своему суровому суду? Не вправе…

Вопрос, сформулированный «Дождем», имел бы право на существование в одном-единственном случае. Если бы журналисты задали его тому поколению, которое вопреки всему пережило и блокаду, и войну, и монетизацию льгот, и пенсионную реформу, и даже этот дурацкий опрос. Закавыка лишь в одном: а готовы ли мы — и те, кому уже давно за сорок, и наши детки-хипстеры — услышать и принять именно ИХ шершавую правду? Или же нам не хочется знать иной правды, кроме той, в которой нам так уютно живется сегодня?

Хочется верить, что молодая редакция «Дождя» была искренней как в своих заблуждениях, так и в своем раскаянии. А вот насколько мы с вами праведны в священном гневе?..