Петрухин сам в прошлом спортсмен, окончил университет МВД, эксперт-криминалист с кандидатской степенью по юриспруденции. Степченко по образованию театральный художник, много работавший в шоу-бизнесе. Что за страсть привела их в кино, непонятно. Но к тому моменту они уже сделали два недешевых и с треском провалившихся в прокате фильма при содействии РОСПО — Региональной организации сотрудников правоохранительных органов. На них, понятное дело, смотрели косо: в кино без году неделя, а дорогущими рекламными кампаниями не по чину пускают пыль в глаза. Ведь растяжками комедии «Сматывай удочки» и боевика «Мужской сезон. Бархатная революция» была завешана вся Москва.
Однако творческий дуэт был совершенно несгибаемым — их не смущали ни язвительные вопросы журналистов, ни холодность кинематографистов. Они не стеснялись надувать щеки. И замахнулись если не на Вильяма нашего Шекспира, то на фигуру ему вполне равновеликую — Николая Васильевича Гоголя. Причем рассказывают какую-то небывальщину про якобы найденный первый вариант повести, хотя все варианты и черновики давно напечатаны в академическом издании. Впрочем, как пиар-ход это работает. Олег Степченко вспоминает: «Многие хотели снимать «Вия», и я понял, что сейчас наснимают нечто непотребное. Поэтому мы быстро, за пару ночей, сняли минутный рекламный ролик, сделали компьютерную графику и быстро запустили его в кинотеатрах. И при этом сказали, что картина выйдет через год».
Как известно, картина не вышла ни через год, ни через пять лет. Да и не могла она выйти. У «Вия» за эти годы не раз менялись концепция, сценарий, бюджет, инвесторы. Несколько лет назад авторы вдохновенно клялись (видимо, под влиянием того, что Голливуд помешался на трилогиях), что сделают три фильма. Придумали главного героя-англичанина, прообразом для которого послужил французский инженер и картограф ХVII века Гийом Левассер де Боплан, автор книги «Описание Украины», реально проживший на Украине очень много лет. Потом дали ему жену с ребенком и отца. В общем, захламили историю ненужными персонажами. А параллельно вели переговоры с актерами первой величины вроде Брэда Питта, Брюса Уиллиса, Венсана Касселя, Киану Ривза, Шона Пенна. Так и хочется добавить — Депардье. Он бы точно согласился! Но в фильме снялся хороший актер британской школы Джейсон Флеминг — и это можно считать большой удачей. Он достаточно узнаваем, абсолютно естествен и сумел озвучить сам свою роль на виртуозной смеси русского и английского.
Картина делалась в копродукции России, Германии, Великобритании, Чехии и Украины. Германия отвечала за 3D-формат. Великобритания — за постпродакшн. Россия — за идею. Украина, по-видимому, за Гоголя. Но снимался фильм целиком на пражской студии «Баррандов». Там как раз оставались декорации от «Ван Хельсинга» — уж очень похоже. Ну не пропадать же добру. В наши дни развлекательный киноаттракцион, если бюджет не исчисляется сотнями миллионов долларов, делается по принципу «я его слепила из того, что было». Если нужно построить декорацию мрачной деревушки с церковью в лесу, зачем изобретать велосипед? Что же касается стоимости декораций к «Вию», то конкретную сумму, конечно, никто не называет. Фильм снимался поэтапно начиная с 2006 года. Однако, по информации «Итогов», возведение деревни обошлось как минимум в двести тысяч евро. Около ста тысяч стоила карета Джонатана Грина — полная модель и ее дублер. За все годы съемок на студии «Баррандов» было сшито более 160 костюмов, только для Джейсона Флеминга шесть. Ну и (куда же в «Вие» без этого!) 25 гробов, которые ломались во время трюков, ушло на жуткие полеты Панночки.
Вий как сказка
Гоголь весь будто создан для кино. Его яркие описания, великолепно обрисованные персонажи, сочный юмор, пластичность и очевидная аттракционность прозы так и просятся на экран. «Вия» впервые экранизировали уже в 1909 году. Эта картина считается первым в истории русского кино хоррором. Потом за «Вия» взялся великий режиссер и аниматор Владислав Старевич. Наверняка они с Ханжонковым сделали зрительский хит, но, увы, большинство немых лент, снятых в Крыму между двумя революциями, были утрачены.
А первым и последним советским фильмом ужасов стал «Вий» нашего детства, снятый в 67-м году и превративший вчерашнюю спортсменку-комсомолку из «Кавказской пленницы» в мертвую Панночку, летающую в гробу над седым от ужаса Пашкой Колокольниковым из шукшинского шлягера «Живет такой парень». Вообще надо было иметь глаз-алмаз, чтобы именно жизнерадостных Наталью Варлей и Леонида Куравлева точно вставить в жуткий гоголевский морок. Говорят, что выбор актеров сделал патриарх советской киносказки Александр Птушко, который был художественным руководителем постановки и, в сущности, спас картину, которую заваливали два дебютанта, сделав за них все трюковые сцены.
Бурсака Хому Брута мог еще сыграть Вячеслав Невинный, но на пробах утвердили Куравлева. На роль Панночки пробовались Ада Роговцева, Жанна Болотова, но утверждена была Александра Завьялова, обладательница настоящих ведьмовских глаз. Однако у нее был флер неблагонадежности из-за мимолетного романа с американским бизнесменом и еще каких-то историй. То ли ей казалось, то ли на самом деле ее пас КГБ. Она снялась в половине своих сцен и странно заболела. Возникли навязчивые мысли о связи болезни с ролью, а тут сам всевластный глава «Мосфильма» Иван Пырьев позвонил и потребовал снять актрису с роли. Срочной заменой и стала всенародная любимица Наталья Варлей.
Спецэффектов еще не было, так что работали с гримом, придумками и старой доброй механикой: веки Вию поднимали дедовским способом, потянув за веревочки, упырей сыграли загримированные карлики, а мелкую нечисть — обычные кошки в шапочках с рожками. 50 ворон, пойманных в районе «Мосфильма», тоже поучаствовали в массовке. Отчаянную красавицу Варлей привязывали, чтобы она не вывалилась из кружащего на тросах гроба. А чтобы Панночка тряслась от ярости и злости, использовали какой-то вибратор — история умалчивает, был ли он из заграничного секс-шопа или его смастерили студийные умельцы. Причем актриса все же выпала из летевшего по кругу гроба, и только опыт циркового училища, умение группироваться и вовремя подставивший руки Куравлев спасли ее от серьезной травмы. По Москве даже прокатился слух, что кавказская пленница погибла на съемках «Вия».
Желтая пресса любит раздувать легенду о том, что после этой роли на Варлей обрушились страшные несчастья и что именно из-за череды «мистических событий» она обратилась к вере. Но сама она это сегодня отрицает: «Да, во время съемок действительно была спортсменкой и комсомолкой, но переживала, что роль греховна (ну как же — нечистая сила в храме). Потом начала понимать, что все-таки Панночка — просто роль. И сам храм — построенная на «Мосфильме» декорация». Съемки ведь не очень динамичное дело, так что пока готовили площадку, репетировала массовка, ставили свет, актриса лежала в гробу с книжкой или болтала с партнерами. Что же касается Куравлева, так он не раз говорил: «Вий» — любимая его картина, и работать с текстом Гоголя — счастье для актера.
Сегодня, конечно, мы уже привыкли к другому уровню киноаттракциона. Однако для 60-х годов наш «Вий» был серьезным жанровым достижением. Недаром его ждал успех не только у советской аудитории (32,6 миллиона зрителей) — еще на стадии съемок интерес к покупке картины для проката проявили десять зарубежных стран, в том числе США, Япония и Франция. На авторитетном сайте imdb.com у него и сегодня весьма высокий зрительский рейтинг — 7,5.
За рубежом тоже пытались совладать с «Вием», но он явно не по зубам тем, кто не знает язык Гоголя. В 1960 году итальянский мастер неоготических ужасов Марио Бава указал в титрах своей «Маски сатаны» нашего классика как источник сюжета. Однако от повести Николая Васильевича в его навороченном фильме про вампиров остались рожки да ножки — ведьма, гроб да название Миргород. Собственно, наш «Вий» 67-го года был как бы ответом на это произведение. Режиссеры-дебютанты Константин Ершов и Георгий Кропачев так и написали в студийной заявке, которая хранится в архиве «Мосфильма»: «Советский кинематограф не вправе отдавать на откуп зарубежным ремесленникам право пользования, к тому же хищнического, сокровищницей русских классических литературных сюжетов…»
