— «Что ты хочешь от нас, человек? — громадный крылатый змей едва сдерживал ярость, но иного выхода у него не было. Дракон не испытывал страха за свою жизнь, ему вообще не ведомо было такое чувство. Но сейчас опасность грозила наследнику их рода, и он не мог рисковать, вступая в бой с человеческим магом. — Приказывай — мы будем повиноваться!»

— Все просто, — Тогарус не смог сдержать улыбки, полной гордости и превосходства. Создания, почитавшиеся самыми могущественными в этом мире, подчинились ему. Воистину, это был триумф человеческой воли, триумф разума над первобытной, додревней мощью. И разве он, тот, кому готовы подчиниться даже могучие драконы, не заслужил права властвовать над людьми?

— Прежде, чем поручить вам нечто важное, я хочу убедиться в вашей верности, — произнес маг. — Я знаю, что сюда приближается отряд эльфов, несколько десятков воинов и маг, возможно, что не один. Они в паре миль от этой башни. Найдите их и уничтожьте всех до единого, если хотите, чтобы я поверил вам и не стал прямо сейчас обращать в прах это яйцо.

Дракон, более ничего не говоря, расправил крылья, взмахнув ими с такой силой, что в воздух поднялись облака пыли, и стрелой взмыл в небо, где к нему присоединился его меньший родич, все это время паривший где-то в вышине. Оба змея, сделав еще один широкий круг над руинами, устремились куда-то на юг.

Ратхар, неотрывно следивший за драконами и почти не обращавший внимания на произнесенные чародеем слова, вдруг почувствовал, что его руки кто-то коснулся. Обернувшись, наемник увидел Мелианнэ, которая сумела доползти до него, хотя наверняка ей пришлось при этом вытерпеть ужасную боль. Никому не дано было знать, чего стоит израненной эльфийке каждое движение, и как жизнь еще теплилась в ее теле.

— Ты все же пришел, — эльфийка говорила едва слышно, при каждом слове на губах ее выступала кровавая пена. — Для чего ты здесь, почему служишь этому средоточию зла?

— Молчи, тебе нельзя говорить, — Ратхар понял, что магия Тогаруса все же убивает принцессу, медленно, но неотвратимо. — Не трать силы, э’валле.

— Мне уже можно все, — Мелианнэ сплюнула кровь. — Жизнь вскоре покинет меня, так стоит ли цепляться за нее, пытаясь пожить еще несколько лишних мгновений? Мой оберег на этот раз оказался бессилен, магия человека была слишком сильной и слишком злой, но все же еще несколько минут у меня есть, и их нужно потратить с пользой. Если правда то, что говорят, меня ждет мир, намного более прекрасный, чем этот, а потому лучше поскорее туда попасть.

— Прости, что я не сумел защитить тебя в этот раз, — наемник вдруг ощутил вину перед умирающей эльфийкой, которая погибала не без его участия. — Я не знал, что задумал этот маг, иначе не пошел бы с ним. Когда мы с тобой расстались, я встретил молодого чародея, одного из тех людей, что преследовали нас в Дьорвике. Он умер у меня на руках, но я успел дать ему слово, что найду яйцо дракона и верну его хозяевам. Иначе, уверял он, равновесие будет нарушено и весь мир может исчезнуть в горниле ужасной войны. Я поверил этим словам. Тот чародей сказал, что я могу обратиться за помощью к Тогарусу. Он рассказывал про тайный орден магов, следующих неким правилам, и утверждал, что фолгеркский волшебник поможет мне исполнить его просьбу. Он ошибся, как я вижу, но тогда я ничего не знал, а теперь уже поздно.

— Нет, еще не все потеряно, — горячо зашептала Мелианнэ. — Нас все же двое, а чародей один, и он не считает нас опасными. Я только сейчас поняла, как мы ошибались, решившись на это предприятие. Все, мой король, сама я, да и весь наш народ, совершили страшную ошибку, когда решили выиграть войну таким способом. Но мы уже поплатились за все, что сделали. А теперь нужно остановить этого безумца, пока он не сотворил нечто ужасное. Мы сражались с врагами, посягнувшими на наши исконные земли, а этот человек жаждет завоевать весь мир. Он лишился рассудка, хотя и не в том смысле, какой обычно вкладывают в эти слова. Мне страшно представить, что может сотворить этот колдун, повелевая такой силой. Он зальет кровью весь мир, все обратит в пепел, лишь бы добиться торжества своих идей, — срывающимся голосом торопливо произнесла эльфийка. — Прошу тебя, Ратхар, останови его, если тебе дорог этот мир.

— Я не смогу, — голос наемника дрогнул. — Что может сделать простой воин, к тому же раненый, против могучего чародея? Мы скоро умрем, и не увидим, как рушится наш мир.

— Если ты еще считаешь себя моим слугой, как было там, на севере, то исполни мою последнюю волю, человек, — Мелианнэ говорила быстро, тяжело дыша, и наемник понял, что ее время вышло. Раны были слишком тяжелы, чтобы жить с ними дольше нескольких мгновений. — Убей чародея, даже ценой своей жизни, останови безумца!

Наемник, нашарив лежавший рядом клинок, медленно пополз к повернувшемуся спиной магу, что-то разглядывавшему в сумрачной дали. Тогарус замер, точно статуя, то ли не чувствуя движения у себя за спиной, то ли считая Ратхара недостойным своего внимания. Наемник, собирая оставшиеся силы, приготовился к последнему броску. У него был только один удар, и Ратхар был готов воспользоваться этой возможностью.

А Мелианнэ, уже чувствовавшая, как тело ее охватывает холод, пристально смотрела на человека, который был ее единственной надеждой сейчас. И рука эльфийки, действуя словно бы по своей воле, медленно выводила на каменных плитах замысловатый узор. Подарок, что сделал ей при расставании странный отшельник, живущий в сердце северных болот, сейчас, и только сейчас мог пригодиться ей. Смертельно раненая принцесса, не думая более о том, как продлить свое существование, вложила в заклятие все оставшиеся силы, наверняка убивая себя. Узор медленно наливался алым сиянием.

Полсотни эльфов, разведчики, из тех, что охраняли рубежи И’Лиара, рвались вперед, прорубаясь сквозь густые заросли цепкого кустарника. Точнее, их было ровно сорок девять, в том числе один единственный маг, который сейчас и подгонял отряд, торопясь скорее добраться до древних развалин. Перворожденные шли по следу чужаков, отряда людей, сумевших незамеченными пробраться в этот запретный для любого живого существа, кроме эльфов, край. Горстка храбрецов опережала своих преследователей на несколько часов, но эльфы были в родной стихии, а потому расстояние между ними уменьшалось с каждой секундой. Но все равно маг, который при виде отпечатков человеческих сапог стал похож на одержимого, заставлял всех двигаться еще быстрее, не замечая, что даже самые выносливые воины едва держатся на ногах.

— Нужно сделать привал, — командовавший отрядом легковооруженных лучников эльф по имени Хинар поравнялся с легко бежавшим в голове растянувшегося длинной цепочкой отряда магом. — Еще час такой бешеной гонки — и мои воины станут падать замертво, точно загнанные лошади.

— Если мы помедлим хоть на мгновение, может случиться непоправимое, — отрезал чародей. — Пусть соберутся с силами. Я чувствую, мы почти настигли их. Нас отделяет от людей от силы пара лиг.

Улиар был всего лишь учеником, Ходящим По Лесу, как можно было перевести на язык людей его ранг эл’тара, но он был посвящен во многое, а потому сразу, как только их отряд наткнулся на следы пришедших с юга людей, он понял, что может быть их целью, и принял решение преследовать чужаков. Несколько позже эльфы наткнулись на следы боя, который печально закончился для небольшого отряда Перворожденных, которые, должно быть, обнаружили людей еще раньше и так же гнались за ними в надежде перехватить в глухом лесу.

Там, на небольшой поляне, усеянной трупами, Улиар почувствовал следы боевой магии, которую, в этом молодой маг не сомневался, пустил в ход кто-то из пришельцев. И это резко меняло дело, ведь присутствие в отряде лазутчиков мага говорило о более чем серьезных намерениях людей. Улиар не был уверен, сумеет ли он в поединке совладать с вражеским колдуном, но иного пути у еще мало сведущего в Искусстве ученика не было. Он только сделал первые шаги на пути познания тайн магии, но сейчас лишь он один имел хоть какой-то шанс на победу в схватке с чужаками, и не мог этим шансом не воспользоваться. До самых развалин древнего города, который и притягивал к себе людей, в раскинувшихся на сотни лиг лесах не было больше ни единого чародея, а немногочисленные дозорные отряды простых воинов едва ли могли помешать людям, имеющим, как выяснилось магическую поддержку.