— Что ж, — заметил тогда граф, выслушав сбивчивый доклад одного из десятников. — От них все равно было бы немного проку, а так даже лучше, ведь не придется платить им жалование, тем более что казна осталась где-то на поле битвы. Так что не стоит беспокоиться из-за того, что эта нелюдь, едва ощутив поражение, решила просто дезертировать, — решил Тард, махнув рукой.

Исчезновение гномов не сказалось на боеспособности войска, гораздо значительнее были потери, понесенные людьми от эльфийских стрел и клинков. За те несколько дней, что отряд добирался до границы, почти сотня воинов пала в стремительных схватках с летучими отрядами эльфов, немало солдат были ранены, и сейчас о них заботился единственный на все небольшое войско лекарь Витус.

Тард мог считать себя счастливчиком, ибо ему удалось избежать столкновения с главными силами эльфов, устремившимися на юг, словно прорвавший плотину горный поток, но небольшие отряды Перворожденных рыскали повсюду. Равнины по мере приближения войска к границе вновь сменились лесами, которые представлялись порой неким оборонительным рубежом, нарочно созданным эльфами вдоль границы с владениями людей. В этих густых зарослях, где дорогу порой приходилось буквально прорубать, и где еще в первые дни войны армия Фолгерка в стычках с передовыми силами эльфов потеряла не одну сотню воинов, Перворожденные беспрестанно атаковали продвигавшихся на юг людей. Небольшие отряды, по десять-пятнадцать лучников, устраивали засады на пути колонны фолгеркских воинов. Сделав пару точных залпов, эльфы мгновенно, не дожидаясь ответа людей, растворялись в густом лесу, и арбалетные болты, пущенные по ним, бесследно пропадали в густой листве, а на земле оставался десяток-другой смертельно раненых людей.

И все же потери были не так велики, чтобы серьезно ослабить боевой дух людей и мощь их армии. Когда леса вновь расступились, обозначая границу земель эльфов и людей, в Фолгерк вступили полторы тысячи воинов, измотанных переходом, но не утративших решимости биться до конца.

Походная колонна растянулась длинной змеей, ощетинившейся сталью. Усталые солдаты в запыленных доспехах размеренно шагали, подгоняемые редкими командами своих десятников и сотников. Они спешили, стремясь оказаться в Фолгерке до того, как эльфы начнут его опустошать, а потому шли очень быстро, на пределе человеческих возможностей. У каждого, кто был на Финнорской равнине, стояла перед глазами картина чудовищного разгрома армии, такое забыть было попросту невозможно, но почти никто из вернувшихся в свою страну воинов ни на мгновение не задумывался о том, чтобы просто бежать, бросив оружие. Каждый из сотен этих усталых мужчин жаждал боя, хотел его ничуть не меньше, чем движимые чувством мести эльфы.

В середине колонны, под охраной полусотни арбалетчиков и вдвое большего числа пикинеров, несколько дюжих молодцев несли собранный из подручных средств паланкин, в котором покоился король Ирван. К этому же отряду примкнули и прочие раненые воины, которым их товарищи уделяли особое внимание.

Несмотря на лечение мага и прошедшее немалое время Ирван был все так же плох. Фолгеркский государь, от которого ни на шаг не отходил Витус, прилагавший все усилия для лечения короля, так и не пришел в себя, весь путь пребывая в забытьи. Лекарь хлопотал вокруг него, используя все средства, какие только мог, но его попытки ни к чему не привели, хотя ожоги, нанесенные горячим дыханием драконов, и начали затягиваться.

Сотня всадников, вся кавалерия, что была в распоряжении Тарда, разбившись на пятерки и десятки, двигалась по обе стороны от колонны пехоты, а часть всадников опережала основные силы, разведывая путь. Таким образом граф пытался обезопасить своих людей от внезапной атаки эльфов, в особенности от их кавалерии, которая на равнине могла нанести немалый урон неповоротливой пехоте.

Сам граф вместе с десятком воинов двигался верхом в голове колонны. И когда впереди показалось селение, то он был одним из первых, кто увидел столбы дыма над крышами домов.

— Село горит, — воскликнул молодой адъютант Тарда, указывая закованной в броню десницей на пылающую вдалеке деревеньку. — Нужно им помочь, пока не выгорело все!

— Придержи коня, — бросил ему граф, пристально вглядываясь в скопление изб в нескольких сотнях шагов перед ними. — Я не вижу, чтобы кто-то пытался тушить пожар. Село выглядит покинутым, даже собак не слышно.

— Верно, — заметил Бальг, находившийся весь поход при графе и сейчас остановившийся по левую руку от него. — Кажется, там вообще нет людей. Это выглядит подозрительным… и опасным, — помедлив, добавил молодой рыцарь, положив руку на эфес меча.

— Альт, — обратился граф к адъютанту. — Полсотни всадников сюда. Нужно выяснить, что там происходит. Мне не нравится все это.

Настегивая коней, пять десятков всадников приблизились к поселку, обнимая его с двух сторон. И оказавшись достаточно близко, все увидели лежавшие на пути тела. Судя по всему, здесь было все населения не особо большой деревеньки. Все эти несчастные, мужчины, женщины, дети, были сражены стрелами, вонзавшимися глубоко в плоть.

— Оружие к бою, — скомандовал граф, и воины, подчиняясь приказу, вытягивали из ножен клинки и взводили арбалеты. Граненые наконечники болтов нацелились на окна и распахнутые двери ближних домов. — Будьте осторожны, нас может ждать засада.

Отряд медленно вошел в деревню. Воины в напряжении осматривались, каждый миг ожидая нападения, но из пустых домов не летели стрелы и казалось вовсе, что в поселке нет ни единой живой души. Тишина действовала угнетающе, единственным звуком было лишь карканье ворон, уже вовсю лакомившихся свежей мертвечиной. При появлении людей стервятники лишь отлетали на несколько ярдов от облюбованной добычи, чтобы потом, когда живые окажутся далеко, вновь вернуться к пожиранию мертвых.

Граф озирался по сторонам, и всюду взгляд его натыкался на трупы. Точно на пути Тарда на земле лежала молодая женщина, пытавшаяся своим телом прикрыть ребенка. Оба так и остались здесь, пригвожденные к земле длинной стрелой, белое оперение которой трепетало на ветру. Чуть дальше обвис пришпиленный полудюжиной стрел к бревенчатой стене амбара кряжистый мужик, заросший бородой по самые глаза. У ног его валялся обычный дроворубный топор, покрытый запекшейся кровью.

— Проклятые эльфы, — с ненавистью воскликнул Бальг. — Добрались уже и сюда!

— Уверены, что это эльфы, виконт? — спросил граф, глядя по сторонам. — Такое мог сделать кто угодно.

— Кто, ваша милость, может горные гоблины? — Виконт зло усмехнулся: — Это точно дело рук эльфов. Мне не впервой видеть такое, милорд, — глухо ответил сжавший зубы от ярости Бальг. — Это их излюбленная тактика. Они сперва незаметно окружают селение, затем горящими стрелами поджигают дома, а когда люди выскакивают наружу, спокойно расстреливают их. Видите, сгорело всего несколько изб. Эльфы просто заставили жителей собраться там, чтобы потушить пожар, а сжигать все село они не собирались.

— Как вы полагаете, они могли затаиться здесь?

— Едва ли, — пожал плечами Бальг. — Отряд, учинивший такое, не был многочисленным, от силы четыре десятка воинов, и то легковооруженных. Если они знали о нашем приближении, то наверняка уже убрались подальше, ведь от всадников далеко им не уйти, если мы наткнемся на них. Эльфы знают, что за такое люди будут мстить, жестоко и беспощадно, и не станут испытывать судьбу. Нет, — помотал головой виконт. — Нам нечего опасаться, я уверен.

Войско длинной колонной втягивалось в разоренный поселок. Над толпой воинов, увидевших тела и следы пожара раздались проклятья. Открывшаяся взорам солдат картина никого не оставили равнодушными, и даже наемники, чьи сердца за годы непрерывных сражений, казалось, успели огрубеть, не смогли сохранить хладнокровие.

— Дамерт, — граф окликнул одного из сотников. — Нужно отрядить воинов, чтобы похоронить этих несчастных, как положено. Будьте осторожны, здесь могут скрываться эльфы. — Все же Тард, несмотря на заверения виконта, решил, что излишняя осторожность в такое время не помешает.