— Ты прав, Ратхар, — согласился с мнением северянина Бальг. — Не думаю, что в этой стычке пострадал хоть один эльф. Все произошло быстро, люди не успели опомниться. А раненых, пожалуй, можно было и не добивать, сами бы умерли, истекая кровью.

Воины молчали, с едва сдерживаемой злобой обозревая окрестности. Зрелище было жутким и скорбным. Смерть застала бежавших с поля боя воинов в разных позах, но почти все пали в первые же мгновения боя, больше похожего на избиение. Видимо, эти солдаты были столь измотаны бегством, что у них не хватило сил выставить дозор, а ведь единственный воин на вершине холма, вовремя обнаруживший приближение противника, мог бы спасти десятки жизней.

— Господа, — Тогарус всем своим видом выражал крайнее нетерпение. — Нам некогда стоять и скорбеть над трупами, нужно поискать тех, кто еще жив. То, что мы наткнулись на это место, ясно говорит о том, что часть воинов действительно спаслась, бежав с поля боя, и кто-то может находиться поблизости. Я полагаю, мешкать не стоит.

Хотя это и пришлось не по нраву воинам, которые считали, что павших в бою должно уважить подобающим погребением, перечить чародею никто не посмел. Да и было понятно, что хоронить такое количество убитых придется долго. Вновь приняв походный порядок, всадники двинулись прочь от места боя, скорее напоминавшего бойню, оставив позади тела павших братьев.

Поиски завершились успехом тогда, когда уже сумрак окутал равнину, и пора было остановиться и заняться устройством лагеря. Бальг, по-прежнему ехавший во главе отряда, заметил вдалеке отблески, которые могли выдавать разожженный за холмами костер. Выстроившись цепью, отряд тихо двинулся вперед, приготовившись к бою, поскольку неизвестно было, кого можно встретить сейчас в этих краях.

Отряд Бальга заметили лишь тогда, когда он приблизился к лагерю на несколько сотен ярдов. Взорам воинов открылась небольшая лощина, полная вооруженных людей. Вокруг нескольких костров сидели и лежали на земле солдаты, а в центре этого лагеря стояло несколько полотняных шатров, вокруг которых собралось более всего воинов.

Когда всадники приблизились, среди расположившихся на отдых людей, которые явно были фолгеркскими воинами, ибо над шатрами колыхались на ветру знамена с гербами короля и нескольких дворянских родов, началась суета. Вперед выступили немногочисленные пикинеры, сразу припавшие на колено и наставившие свое оружие на приближающихся чужаков. Стрелки, вооруженные тяжелыми арбалетами, встали во второй ряд, взяв конников на прицел.

— Эй, не стреляйте! — закричал Бальг, видя, что изрядно напуганные, судя по их нервной суете, люди могут просто утыкать его самого и прочих бойцов болтами, даже не разбираясь, в кого стреляют. — Мы — воины Фолгерка, солдаты короля. Я — виконт Бальг, а со мной советник его величества, мэтр Тогарус.

По рядам приготовившихся к бою людей прошел шепот, некоторые, не дожидаясь приказа, опускали оружие. Готовые к бою солдаты, выглядевшие страшно измученными, расслабились, и всадники, пустив коней шагом, приблизились к ним.

— Кто вы такие, — Тогарус выдвинулся вперед, потеснив виконта и свою охрану. — Кто здесь главный?

— Мэтр, — из толпы вышел воин в доспехах, некогда роскошных, ныне же покрытых грязью и копотью, а также следами от ударов, нанесенных вражескими клинками. — Неужели это вы? — как и большинство дворян королевства, этот рыцарь, вероятно, знал придворного чародея в лицо. — Это просто чудо, господин, что вы нас нашли!

— Граф Тард, — Тогарус прищурился, вглядываясь в лицо рыцаря, которого с трудом, но смог вспомнить. — Вы командуете этими людьми? — Маг взглядом обвел собравшуюся вокруг всадников толпу.

— Да, я среди них старший по званию и титулу, — согласно кивнул дворянин. — Нам повезло, одним из немногих, и все они смогли выбраться живыми с поля, где разгромили нашу армию.

— Граф, расскажите мне все, что произошло там, — потребовал маг. — Это верно, что эльфы натравили на вас драконов?

— Да, милорд, вся тяжелая кавалерия просто была сожжена этими тварями, — подтвердил Тард. — Не знаю, эльфы ли напустили на нас драконов, или нет, но после того, как ударили эти крылатые твари, Перворожденным осталось только добить уцелевших. Там, на поле, осталось несколько тысяч наших воинов, многие из которых пытались спастись бегством, но им это не удалось, — с болью в голосе произнес рыцарь.

— Сколько людей, по-вашему, граф, уцелело, — спросил Тогарус. — Вы можете сказать хотя бы примерно?

— Думаю, четверть войска, но от них сейчас, право же, нет пользы, сообщил дворянин. — Мне удалось собрать тех немногих, кто еще окончательно не утратил дух. Здесь всего около четырех сотен бойцов. Для крупной схватки мало, согласен, но отбиться от преследующей нас легкой эльфийской кавалерии мы смогли.

— Граф, вы все сделали правильно, — в голосе мага слышалось одобрение. — Вы сумели организовать хотя бы часть воинов, а это значит, еще не все потеряно. Но я хочу знать, что случилось с государем Ирваном? Он погиб?

— Король здесь, в лагере, — граф указал на шатры у себя за спиной. — Мы нашли его на поле боя, милорд.

— Какого демона ты молчал, граф, — взорвался Тогарус. — Ты сразу должен был сказать это! Государь жив, — возбужденно воскликнул маг. — Жив, он жив! А ты, — вновь накинулся чародей на рыцаря, — ты как посмел молчать?

— Простите, но вы не дали мне вымолвить ни слова, мэтр, — недовольно произнес Тард. Дворянин не привык, чтобы с ним разговаривали таким тоном, но чародей был правой рукой самого короля, и показывать ему свою гордость, разыгрывать оскорбленное достоинство, сейчас не стоило. — Король жив, но Его Величество тяжело ранен. Удар драконов пришелся как раз туда, где были государь и его свита. Просто чудо, что он уцелел в том аду.

Спешившись, Тогарус, Бальг и пристроившийся за ними следом Ратхар, сопровождаемые графом, двинулись сквозь толпу воинов к шатрам, в одном из которых на грани жизни и смерти пребывал сейчас Ирван, правитель Фолгерка.

— Мне самому чудом удалось спастись, — по пути к палатке, ставшей ныне пристанищем короля, сообщил граф нежданным гостям. — Драконы атаковали главные силы, а я в этот момент находился в дозоре, в считанных десятках ярдов от боевых порядков ушастой нелюди, и только поэтому не погиб в первые мгновения этого кошмарного боя. Это было что-то невообразимое, — воскликнул Тард. — За несколько минут в пламени погибли сотни рыцарей и солдат, огромная армия была уничтожена, а те немногие, кому посчастливилось уцелеть, даже не думали о том, чтобы драться. Все обратились в бегство, и эльфийским всадникам только и оставалось, что рубить бегущих в спины. Мне удалось собрать около полусотни всадников, с которыми я и прорвался туда, где в начале сражения находилась ставка государя. Нам удалось найти его безжизненное тело, мэтр, и вывезти его с поля боя, — сообщил рыцарь, обращаясь, главным образом, к чародею. — К счастью, эльфы увлеклись истреблением остатков нашей армии, и нам лишь единожды пришлось вступить с ними в бой. Мы потеряли две дюжины бойцов, но оторвались от преследования. По пути к нам непрерывно присоединялись уцелевшие в той бойне солдаты, и в итоге мне удалось увести на юг приличный отряд. Воины, конечно, изрядно напуганы, и все же они готовы продолжать войну, особенно теперь, когда видели смерть своих товарищей.

Ратхар слушал историю графа краем уха, больше уделяя внимания иным деталям. Готовность тех, кто собрался под знаменами Тарда, к бою воин уже оценил, и не вполне был уверен в их решимости. Растерянность, смятение, страх — вот что читал Ратхар во взглядах большинства из тех, кто попадался на пути небольшой процессии.

Что ж, наемник понимал этих людей, ведь одно дело биться с равным противником, которого можно победить простой сталью, и совсем другое — вступить в схватку с древними чудовищами, поражающими врагов с небес, обрушивая негасимое пламя. Впрочем, подобные чувства, очевидно, овладели вовсе не всем воинством графа, о чем не преминул сообщить своим спутникам Ратхар.