— Подойди ко мне, — похрипел маг, и изо рта его потекла кровь. — Скорее, пока я еще могу говорить!

— Я вытащу стрелу, — Ратхар уже забыл, что этот человек не так давно хотел убить его и, возможно, Мелианнэ. — Сейчас, — приговаривал воин. — Потерпи немного. — Здесь, в этих враждебных землях, каждый соплеменник мог считаться для наемника верным союзником, а выяснение отношений можно было оставить до лучших времен.

— Бесполезно, — возразил Скиренн. — Стрела едва не порвала мне артерию, тронешь ее — и я истеку кровью за пару минут. Мне уже ничем не помочь, это судьба, умереть здесь от руки той, которая даже не знала о моем существовании. — Скиренн умолк на время, тяжело дыша. — Скажи, как тебя зовут, наемник?

— Ратхар, — коротко произнес воин.

— Ратхар, должно быть, ты откуда-то с севера, если я еще не разучился разбираться в именах, — задумчиво повторил раненый, а затем зашелся во внезапном приступе кашля. Спустя несколько минут он отдышался и вновь заговорил. — Ратхар, я умираю, и сейчас, в последние минуты своей жизни, прошу тебя выполнить мою волю. Мы были врагами раньше, но я все же надеюсь, что ты не откажешь умирающему.

— Чего же ты просишь от меня?

— Сперва посмотри, что с эльфийкой, — произнес маг. — Может, она еще жива?

— Она мертва, чародей, — отрицательно покачал головой Ратхар. — Смерть пришла к ней сразу же, мой удар был достаточно силен и точен.

— Что ж, — Скиренн сплюнул кровавый сгусток. — Хорошо, что она не мучалась. Скажу правду, мне жаль ее, Ратхар.

— Она хотела убить меня, и мне ее не жаль, — усмехнулся наемник. — И тебя она едва ли пощадила бы, чародей.

— Это так, но все же тяжело видеть смерть эльфа. Не зря нарекли их Дивным Народом. Эти существа так прекрасны, что кажется, будто они не должны умирать. Они словно хороший клинок, одинаково смертоносны и восхитительны. Уж ты то, воин, должен понять, что я хочу сказать.

Перед глазами Ратхара вдруг предстала Мелианнэ, с которой он расстался считанные минуты назад. Он вспомнил, как в бою эльфийка разила врагов, ни на миг не задумываясь о пощаде и не испытывая жалости. И еще он вспомнил свой то ли сон, то ли явь, вспомнил прекрасное тело, в лучах пробивавшегося сквозь щели сарая солнца казавшееся прозрачным, словно то была не плоть, а чистый хрусталь.

— Вижу, ты понял мои мысли, — Скиренн усмехнулся, взглянув на наемника, лицо которого вдруг сделалось отрешенным, словно он спал с открытыми глазами. — Думаю, не все так просто с той принцессой. Что-то в твоей душе изменилось с тех пор, как ваши пути пересеклись. Знай, воин, если она одарила тебя своей любовью, ты самый счастливый человек на этом свете. Она поделилась с тобой частицей той силы, что дал ей при рождении Лес.

— С чего ты взял это? — Возмутился, было Ратхар, не ожидавший такой проницательности от умирающего.

— Прости, если сказал что-то не то, воин, — на лице Скиренна, впрочем, не было заметно раскаяния, только тщательно скрываемая боль. Он пошевелился и тут же скривился, ибо от неловкого движения вонзившийся в плоть наконечник сдвинулся, нанося еще большие раны. — Все это сейчас не так важно. Просто я хотел, чтобы ты понял, что можешь потерять, если откажешь мне в моей просьбе. Я не могу заставить тебя, не могу нанять, но прошу тебя выслушать мои слова и затем предать меня земле, когда я испущу дух.

— Говори, чародей, я слушаю, — спокойно произнес Ратхар, в душе восхитившийся тем, как этот человек спокойно говорит о собственной смерти.

— То, что ты услышишь сейчас — великая тайна, которую на всем свете знают очень немногие. Но сперва скажи, знаешь ли ты, как и почему Мелианнэ оказалась одна в землях людей? Знаешь ли ты, Ратхар, почему она так стремилась в И’Лиар, не считаясь порой с ожидавшими ее на пути опасностями?

— Нет, — ответил Ратхар, — Мне не известно это.

— Принцесса прибыла в Дьорвик с Шангарских гор, куда она ездила с посольством к обитающему в том негостеприимном краю племени гоблинов. Этот народ, издревле поклонявшийся драконам, которых почитал высшими существами, с давних пор был в долгу перед Перворожденными, и пришла пора стребовать с них плату. Гоблины, которые не смели отказаться от данной ими сотни лет назад клятвы, пошли на самый страшный грех, забравшись высоко в горы и похитив из пещеры, в которой обитал единственный живший там дракон, яйцо, нерожденного дракона, которого и отдали Мелианнэ, оплатив свой долг.

— Яйцо дракона? — Ратхар неподдельно удивился. — Я думал, драконов больше нет. Никто не видел их уже много веков.

— Прошу, помолчи, — недовольно бросил Скиренн. — Да, они украли нерожденного еще детеныша, и отдали эльфам. Ты должен знать, что эльфы вступили в войну с Фолгерком, небольшим королевством на юго-западе от И’Лиара. Правитель этой страны, вознамерившийся отнять у эльфов часть побережья, сумел собрать сильное войско и нанес Перворожденным несколько поражений. Я давно не слышал новых известий, но кажется, что фолгеркские войска осадили столицу И’Лиара. Мелианнэ отправилась в путь, еще до того, как люди перешли границу. Эльфы не были уверены в том, смогут ли выстоять, ведь их народ никогда не был особо многочисленным, и все эльфийское воинское искусство может оказаться бесполезным перед лицом десятикратно превосходящего их врага. Именно поэтому эльфы решили обратиться к драконам, созданиям, воистину непобедимым, похитив их потомство и заставив затем выступить в войне на своей стороне. Драконы разумны, даже более разумны, чем люди, а потому Перворожденные могли рассчитывать на успех. Сейчас в мире осталось так мало драконов, что за жизнь своего детеныша они могут выполнить чужую волю. — Скиренн закашлялся, и лицо его вновь исказилось от боли. Изо рта вытекла струйка крови. — План был хорош, и, казалось, ничто не должно было помешать эльфам вернуться в свою страну, принеся яйцо их магам, которые затем сумели бы заставить драконов выполнить свои условия, но на обратном пути эльфы схлестнулись со степняками из Корхана. Эти пираты равнин часто нападают на проходящие по их землям караваны, а в этот раз решили ограбить оказавшихся в их краях Перворожденных. Небольшой отряд, свита Мелианнэ, погиб в бою, но принцессе удалось скрыться, сохранив свое сокровище. Так она попала в Дьорвик. Эльфийка была очень осторожна, но мы все же узнали о ее миссии и решили не дать ей добраться до своих.

— Мы — это кто? — спросил Ратхар. — Король? Твой наставник?

— Я же просил не перебивать, — Скиренн дышал все тяжелее и даже такое проявление эмоций, казалось, было для него тягостью. — Мы — это маги, сильнейшие чародеи-люди, с давних времен объединившиеся в тайное общество, магический орден, если угодно. Я не совсем верно отнес себя к их числу, ибо мне предстояло бы еще долго осваивать Искусство, но мой наставник Амальриз является сейчас одним из членов этого союза и одним из претендентов на место его главы. Мэтр Шегерр, многие годы возглавлявший наш орден, бесследно исчез, и в скором времени маги соберутся, чтобы избрать замену ему. — Скиренн вдруг досадливо скривился: — Все это не важно, я не успею сказать главное. Это великая тайна, которая не должна открываться простым смертным, даже тем, кто носит на челе королевский венец, но ты должен знать, что веками сильнейшие маги нашего народа, занимавшие места у престолов правителей, исподволь заставляли королей и князей действовать во благо всем людям. Во времена столь давние, что сейчас никто точно не может сказать, когда это произошло, сильнейшие чародеи нашего народа, приняли некий свод правил, законов, если угодно, коим руководствуются и по сей день. Кодекс Белерзуса, названный так по имени создавшего его чародея, одного из величайших магов древности, быть может, даже самого могущественного за всю историю людей, запрещает магам, достигшим определенной ступени в Искусстве, явно или тайно бороться за власть, запрещает участвовать в войнах между людьми. Мы, чародеи, отказываемся от того, чтобы править от своего имени и собственной волей, но лишь только можем советовать, мягко направляя помыслы и деяния облеченных властью в нужное русло.