Через мгновение он стоял, упираясь лбом во влажные камни у журчащего ручья. Стонать и вопить не мог. Катрин отбивать ему мошонку не стала, — все-таки глуховатому герою верхом трястись, — но почки ему слегка опустила.

— Я не колдунья, я только учусь, — проворчала светловолосая воительница. — Наябедничаешь кому-то, тебя же и засмеют.

Кавалер, скорее всего не слышал, — для него было подвигом сделать первый вдох. Дурная боль от единственного удара была так сильна, что мужчине хотелось издохнуть немедленно.

— Продышишься, — Катрин хотела пнуть паскудника в зад, но передумала. — Наберут чмарей в кавалерию…

— Он мстительный, — сказал Спаун, когда остановились на краткий отдых.

— Кто? — удивился Ква.

— Милорд сотник, чьё самолюбие невольно задела леди Катрин.

— Самолюбие я ему оставила в целости, — заметила Катрин. — Почки немного поболят и тоже останутся на месте. А ты следишь за обстановкой. Это хорошо. Плохо, что опыт верховой езды у тебя скромный.

— Бедра ломит просто невыносимо, — признался молодой сыщик.

— Стремена сейчас чуть выше подберем. А вообще в будущем надевай правильные штаны, — посоветовал Ква.

— Штаны? — удивился Спаун.

Ква принялся объяснять. Катрин подумала, что все не так плохо. Есть еще толковые люди. И дома, в Медвежьей, наверное, все-таки поддерживают порядок. Утомила эта туристическая жизнь. Ничего, возможно удача повернется в нужную позу. От армии избавились. И какой в ней вообще прок?

Крупные военные формирования Катрин не любила с давних пор. Шумно, пыльно, глупо и неповоротливо. Кроваво. После завершения компании остается лишь жуткая усталость и сочувствие к похоронной команде. Вот уж кто всегда обеспечен работой.

Двигались осторожно. Местность самая подходящая, — полное безлюдье, до Конгерского тракта больше дня пути, вокруг почти непроходимые скалы, берег моря испещрен множеством больших и малых бухт. Среди скал поскрипывают и благоухают смолой стволы древних кедров, в светлых рощах звенят насекомые, шныряют по раскаленным камням ящерицы. И все время где-то рядом ворчит и плещет море. Курорт.

Разведчики обследовали заброшенную деревню, — никаких следов человека, если не считать старых, раздробленных звериными клыками костей и черепов. Из одной хижины с просевшей крышей так перло зверьем, что дышать было трудно. Ква не опускал взведенный арбалет. Катрин жалела, что верная глефа осталась дома. Шляешься здесь по курортным местам почти голая…

Но все пока было спокойно. Ночевали над самым морем. Сидели у костерка. В мешке с провизией, который Ква предложил «потерять» кавалеристам, почему-то оказалось, в основном, сладкое и жутко жесткое печенье. Его наскоро дробили и замешивали в котелке с водой, а получившееся тесто, добавляя ягоды уже созревшей дикой вишни, запекали на камнях.

Катрин и Ква жевали и смотрели на море. Там, далеко-далеко, лежал Желтый берег. Кто знает, доведется ли снова там побывать? Пока желания не возникало.

— Теа свои Холмы почти не вспоминает, — пробормотал одноглазый.

— Хорошие места? — поинтересовался Спаун. — Как там вообще у «желтков»? Обжиться можно?

— Обжиться везде можно, — заверил Ква. — Но учти, — «желтки» только у побережья сидят. Дальше вроде нас народец. Некоторые, пожалуй, и покруче нас будут. Устроиться можно, но смысл? Ты человек толковый, и здесь дело найдешь.

— Здесь мне выше начальника городского Угла не подняться, — признался Спаун.

— Тебе самолюбие потешить или жить прилично?

Мужчины разговаривали, а Катрин поднялась и подошла к лошадям. Гнедой насторожил уши, — кто-то хищный бродил вокруг. Катрин стояла, глядя в темноту.

Глупо. Что здесь делать? Совершенно безнадежное предприятие. Дома забот мало? Собственные дети бог знает, где болтаются. Младший в «Двух лапах» скучает, близнецы, наверняка, от рук отбились.

Острый запах хвои бил в голову и спать не хотелось.

— Определенно, башня, — заверил Ква, вглядываясь. — Нежилая, но место-то какое уютное, — он передал подзорную трубу Катрин.

Место действительно было удобным. Закрытая бухта с узкой полоской пляжа. Живописные обрывы, кедровые рощи над ними. Развалины.

И еще что-то манило… Предчувствие?

Ква задумчиво трогал живот.

— Что? — напряженно спросила Катрин.

— Слегка. Напоминает.

— Тогда идем предельно осторожно.

Спаун смотрел с изумлением.

— Сейчас Леди командует, — объяснил Ква. — По её части работа.

— Угу, по моей, — Катрин глянула на молодого дознавателя. — Ты не обижайся, но придется остаться с лошадьми. Кому-то ведь надо…

Спауна позвали не скоро. Пока, прикрывая друг друга, обошли периметр, убедились, что движения в развалинах нет. Пока проверили, прислушиваясь и принюхиваясь, руины. Замок (вернее, небольшая крепость) пустовал. Но следов недавнего присутствия людей хватало.

— Ушли, — сокрушенно сказал Ква, помогая дознавателю заводить лошадей в ворота. — Совсем чуть-чуть мы опоздали.

— Может, не они, — Спаун возбужденно озирался. — Мало ли шаек бродит?

Катрин стояла посреди двора, кукри вернулся в ножны. Ушло чувство тревоги, осталась досада. Действительно, день-два назад люди короля, а может и он сам, были здесь. Все могло проясниться…

— Спаун, ты сыщик? Приступай.

— Сыщик? — удивился парень.

— У нас так дознавателей называют. Так будем классифицировать следы злоумышленников, выявлять доказательства преступных деяний, собирать криминальные орудия и поддельные документы?

— О, моя леди, позвольте мне записать, — озаботился Спаун. — Как мудро сформулировано.

Шутит. Молодец парень. Посмотрим, как работает по специальности.

Работал Спаун хорошо, — это он вытащил из одного из кострищ клочок обгоревшего мудреного чертежа.

— Эмруозос, его рука! — радостный дознаватель принялся прятать клочок с поблекшими росчерками красной туши в потрепанную записную книжку. — Не зря я задницу стер.

— Угу, надеюсь, кавалеристам задницу тоже надерут за то, что сюда не пошли, — Катрин озиралась. — Ты бдительности не теряй.

Ква повезло меньше. В одной из полуподвальных смрадных комнат он наткнулся на труп.

— Симпатичная, — сказала Катрин, держа импровизированный факел.

— Молоденькая, — Ква тряпкой убрал с лица погибшей светлые пряди. — Только на нутте сидела. До сих пор запашок.

— Да тут чем только не несет, — заметила Катрин. — Она одна здесь? Судя по вони, — еще на трех-четырех мертвяков свободно можем рассчитывать.

— Вроде одна, — Ква поднял под ногами обрывок толстой серебряной цепи. — Обычно нам больше везет на мертвецов.

— Да, семейные традиции, — согласилась Катрин, светя сыщику, бестрепетно присевшему на корточки у трупа.

— Определенно, проститутка, — пробормотал Спаун, разглядывая покойную. — Шею ей свернули.

— Похоже, кто-то просто тряхнул бедняжку за ожерелье, — заметил Ква. — Вон еще обрывок цепи.

— Кто-то весьма сильный, — Спаун двумя пальцами держал звенья украшения. — Цепь роскошная, северной работы. Вероятно, ваш тинтаджский мастер. Хм, очень сильный человек девушку придушил.

— Это Эшенба, — заверил Ква, роясь в тряпье, сваленном в углу.

Сыщик взглянул на Катрин:

— Боюсь вас разочаровать, моя леди, но доказательств недостаточно. Сильных людей много, а в мертвецов, пользующихся услугами раскрашенных красоток, я, откровенно говоря, не верю. Тупое умертвие управлять людьми не в состоянии. Следовательно, вожак здешней банды, кто бы он не был, скорее жив.

— Вот найдем, тогда определим, скорее жив пациент, чем мертв, или наоборот. Пока меня больше волнует, был ли здесь мальчик? Кстати, оставим пока формальности, до возвращения в Глор называй меня просто Катрин. Не до церемоний.

Поиски затянулись. Солнце уже пряталось за мыс на западе, когда Катрин сказала:

— Хорош. Давайте пожрем и подведем предварительные итоги.