Потом к нам вернулись Валя с Зиной, которые опоздали на пригородный поезд. На вокзале они чем-то не понравились охране, и во избежание лишних проблем решили отправиться обратно в университет. Вдохновенно обсудив Степана Павловича и вечную студенческую проблему «все преподы — уроды», мы стали думать, чем заняться до утра.

— Я бы этого козла лично удавила, — скрипя зубами от гнева, сказала Любаня. Она у нас была лидером, и мы ее поддержали. Даже распределили, кто держит за ноги, кто за руки, а кто давит.

— Хорошо, что не очень холодно, всего минус двадцать градусов, и ветра нет, — нашла хоть что-то хорошее в ситуации Нюра.

Где-то в других странах при такой температуре народ может замерзнуть, но только не в России. Так, легкая прохлада. Самое оно для гулянки.

— Где будем ночевать? В сугробе? — спросила Валя.

— Нет, есть идея получше, — зло сказала Любаня. — Доставайте всю косметику, у кого какая есть.

— У меня никакой нет, — сказала я. — У меня на нее аллергия.

— Ничего, накрасим, десять минут потерпишь, потом умоешься.

Через несколько минут девчонок было не узнать. Так ярко и вульгарно женщины не красились ни до них, ни после. Мне тоже намазали глаза и губы.

— Снимайте шапки, у кого они есть, шарфы тоже. Валя, расстегни блузку и спусти ее с плеч, — командовала Любаня. — Нюра, сделай довольную рожу! Зина, подверни юбку покороче, чтобы трусы виднелись. Отлично, мы произведем фурор и мерзкое впечатление!

— На кого? — спросили мы.

— На дорогого нашего Степана Павловича! Держитесь, девочки, мы идем к нему ночевать! — обрадовала нас Любаня. Девочки обрадовались.

— Ну, мы ему покажем, как издеваться над студентами! Вы, главное, мне подыграйте и не спорьте! — объясняла Любаня план действий. — В другой раз подумает, как надо себя вести с молодежью. Студенты, между прочим, тоже люди! Мы ему такой концерт устроим, в гробу вспоминать будет.

Где находится дом, мы знали, а номер квартиры я вычислила мгновенно. Когда мы позвонили в квартиру Степана Павловича, и нам открыла его жена, то у нее чуть не выпала вставная челюсть. Еще бы! В час ночи на ее пороге стояли пять девиц легкого поведения и непотребного вида.

— Вы ошиблись адресом, — сделала она единственный возможный для нее вывод.

— Разве Степан Павлович не здесь живет? Мы к нему ночевать!

— Что?!

— Я говорю, он нас позвал ночевать! — громче повторила Любаня.

— Я что, по-вашему, идиотка?! — заорала жена.

— Не знаю, мы не знакомы.

Из комнаты на крики вышел Степан Павлович и чуть не превратился в соляной столп.

— Эти вульгарные девицы утверждают, ты позвал их ночевать! — кинулась к нему за поддержкой жена.

— Мы не вульгарные девицы, мы порядочные студентки, — обиделась Нюра, которая сегодня уже получила порцию оскорблений от родителей, и от чужих людей замечания слушать не хотела. Она вообще-то была девушка тихая и покорная, но сегодня ноша несправедливых обид оказалась для нее нестерпимой, и она разозлилась. — Вот, пожалуйста, взгляните на наши студенческие билеты.

Мы дружно вытащили студенческие билеты, чтобы ни одна ревнивая жена не смогла подвергнуть сомнению нашу высокую нравственность.

— Так, значит, это правда?! Ты знал, что я поеду к маме, и решил устроить в нашей супружеской постели групповуху?! Я ведь сегодня случайно никуда не поехала из-за плохой погоды. То я и думаю, чего это ты так поздно с работы домой приходишь, все время после одиннадцати вечера, а у тебя там толпы сексуально озабоченных студенток! Целых пять штук!

— Дорогая, ты не права! Я рассказывал молодежи о величайшем значении Сталинградской битвы…

— Знаю я, какие у тебя битвы с этими девками, — не дослушала его жена.

Я как самая младшая молчала, а Любаня, как самая активная, прервала семейную сцену, тем более что в дверях нам стоять надоело. Надо было решать проблему с ночлегом.

— Степан Павлович, вы же нас сами звали! С транспортом проблемы, на улице темно, холодно. Мы — девушки молодые, красивые, нам одним ночью страшно, тепла очень хочется, вот мы и вспомнили про приглашение нашего любимого преподавателя, — не сдавалась Любаня. Она твердо решила, что обратно на улицу мы не вернемся.

— Девушки, располагайтесь как дома, не обращайте на нас внимания, — сказал нам Степан Павлович, и утащил разъяренную супругу в спальню, где скандал продолжился за закрытыми дверями.

Девчонок и не надо было уговаривать. Предложение устраиваться как дома, они восприняли буквально. Всю ночь они смотрели телевизор, сделав звук на полную мощность, съели в холодильнике все, что смогли съесть, а что не смогли — понадкусывали. По очереди мылись в ванной, и извели там всю хозяйскую косметику. В общем, когда мы утром покидали квартиру Степана Павловича, она напоминала поле боя так любимой им Сталинградской битвы.

На следующий день весь университет валился с ног от хохота. Студенты всех факультетов, услышав о ночевке пяти разгульных девиц у Степана Павловича, смеялись так, что сползали по стенам на пол. Наша великолепная пятерка стала героями дня. Все хотели видеть и виновника торжества, но сам Степан Павлович пришел на работу только через день. Голова его была перевязана бинтами, а лицо измазано зеленкой. Любаня предположила, что это следы от сковородки и от осколков фарфоровых тарелок. Все посчитали, что она права.

С тех самых пор Степан Павлович сильно изменился. Чтобы он закрыл студентов в кабинете на ключ? Да никогда! Через каждые полчаса он дергался и спрашивал: «Лекция еще не закончилась? Вы следите за временем, если закончится, сразу скажите! Вас надо пораньше отпустить? Идите, пожалуйста! На пригородный поезд никто не опаздывает? Я с удовольствием вас отпущу! У кого родители рассердятся, если поздно вернетесь? У вас? Так что же вы тут сидите?! Скорее домой! Если кому-то надо идти, то я ничуть не возражаю!». Но все же на экзамене он завалил всех девчонок, кроме меня. Меня на экзаменах никогда и никому не удавалось завалить. Девчонки потом несколько раз пытались сдать экзамен. Сдали только с четвертой попытки, когда Любаня заявила Степану Павловичу, что они придут сдавать экзамен к нему домой ночью.

К сожалению, через несколько лет, к старости, обнаружился у этого замечательного человека один недостаток: оправдывая поговорку «седина в голову — бес в ребро», он, после смерти жены, стал неравнодушно относиться к молоденьким девушкам. Они терпеть такое пылкое отношение к себе не стали, и, после того, как несколько студенток пришли к ректору с жалобами, Степана Павловича быстренько и без шума отправили на пенсию. Случилось все это через год после окончания мною университета, но слухи не утихали долго.

— Иди, пообедай, — посоветовала мне тетя Ника. — На сытый желудок думать лучше. Неси сюда свои книжки. Ты аккуратная девочка, листы из книг не вырываешь.

Тетя Ника раскладывала формуляры и не обратила внимания, что в один пузатый справочник я засунула папку с монографией.

— Тетя Ника, — по-свойски обратилась я к ней. — Вы не могли бы отложить этот справочник куда-нибудь? Мне бы хотелось по нему еще кое-что уточнить, но, боюсь, что его кто-нибудь возьмет, а он мне очень нужен.

— Не беспокойся, у меня есть еще один экземпляр, а этот я никому не дам, поставлю его вот сюда…

— Большое спасибо!

Я запомнила, на какой стеллаж был поставлен справочник.

Выйдя из библиотеки, я спустилась на дружественную кафедру к телефону и слезно попросилась на минуточку позвонить. Надо мной как обычно поиздевались, предложили купить сотовый телефон или идти на свою кафедру, но потом пустили. На свою кафедру я сегодня не пойду, хватит для одного дня.

Нужный мне номер телефона обязательно должен быть у Марины. После третьей попытки дозвониться заговорил автоответчик: «Здравствуйте, оставьте свое сообщение…».

— Марина, возьми трубку! Я испорчу тебе романтический ужин при свечах и годовщину свадьбы! Я буду весь вечер звонить! Я не отстану!

— Как же ты мне надоела…, - Марина все-таки взяла трубку.