Ричард I

И наконец, последнее – так называемая Столетняя война. Почему она привлекает мое внимание? Мне кажется, именно на ее событиях очень ярко высвечивается осень средневековья. Формальные даты войны – 1337- 1453 годы. В эти-то границы примерно и укладывается явление «осени средневековья». Почему я говорю «так называемая»? Не было никакой единой войны, длившейся 116 лет, это и невозможно себе вообразить. Такое образное название война получила в результате традиции XIX века. Современники этой войны вовсе не считали, что они живут при какой-то столетней войне. Это была серия бесконечных конфликтов, начавшихся как конфликты между королевскими домами – Капетингами и Плантагенетами, а завершившихся как безусловный конфликт между двумя государствами – Англией и Францией. И вот эта серия конфликтов, в ходе которых происходит развитие, изменение общества, изменение самого характера конфликта, обнажает намеченные мной моменты «осени средневековья» с поразительной яркостью.

Что же случилось, что Англия и Франция так долго и жестоко воевали? А ничего не случилось. Конфликт-то начался как раз как домашний, совершенно семейная трагедия, разыгравшаяся в чисто средневековых категориях. Его преамбула – это нормандское завоевание Англии, события 1066 года. Когда авантюра, типичная средневековая феодальная авантюра нормандского герцога северофранцузского Вильгельма, потрясаюше удачно завершилась. Он высадился на юге Англии со сравнительно небольшим отрядом и в силу того, что ему противостояло слабое войско, победил англосаксонского короля и воцарился на английском престоле. И вот, пожалуйста, – соединение севера Франции, Нормандии и Англии под одной короной. Дальше – еще более семейное продолжение. В 1152 году французский король Людовик VII разводится со своей женой Элеонорой Аквитанской. Семейное дело, но она туг же выходит замуж за французского графа Анжуйского, который в силу кучи случайностей, семейных и чисто средневековых, через два года, в 1154 году получает в наследство английскую корону. Коронуется в Лондоне, и вот она – уже королева Англии. И все это приводит к тому, что большая часть принадлежащих по феодальному праву Аквитанскому дому земель на юго-западе Франции переходит под английскую власть. Какое экзотическое переплетение! На острове, в Англии, в Лондоне правит новая династия, которую основал бывший французский граф – Анжуйский, со временем династию эпгу стали называть династия Плантагенетов. А им принадлежит на континенте громадная часть французского юго-запада и север Франции – Нормандия. В силу вот этих семейных отношений, в силу того, что при феодализме правят такие нормативы и наследственное право домов на землю, Аквитания рассматривается как семейное владение Аквитанского дома, и уж куда вышла наследница замуж, туда и перейдет это владение.

Такой чисто средневековый принцип перекраивания земель как своего личного домашнего участка приходит к XIV веку в очевидное противоречие с государством как системой управления, как системой объединения, как системой, отъединенной от чисто домашних семейных принципов, и как совокупностью учреждений и организаций. То, что в XII веке воспринималось как естественное – семейные дома и династические отношения, – начинает мешать современной жизни. Здесь и кроются первичные истоки того конфликта, который потом так регулярно возрождается в Западной Европе, что с расстояния столетий историография XIX века объединяет его воедино и называет Столетней войной.

В 1328 голу во Французском королевстве случилось то, что сегодня назвали бы политическим кризисом. Очередной из сыновей Филиппа IV Красивого, Карл IV, умер, не оставив наследника. Случилось то, что казалось невозможным, – дом Капетингов так давно, с 987 года, находится на престоле, и вдруг – нет наследника. Есть только девочка, дочь одного из сыновей Филиппа IV, Жанна, и права ее очень сомнительны, их опровергают, не верится, что она законная дочь: ее мать, по существующему мнению, изменяла своему мужу – королю.

Всем известна эта знаменитая история, описанная Морисом Дрюоном… Для средневековья отсутствие очевидного наследника – колоссальный политический кризис, да что для средневековья! Мы и сейчас прекрасно ощущаем, нужна твердая уверенность, что ушедшего правителя сменяет другой, чьи права легитимны. В наше время легитимность должна быть обеспечена выборами. А здесь, в средневековье, – династическими правами. И в этот момент предъявляет такие права на французский престол молодой английский король Эдуард III, поскольку он по линии матери, французской принцессы Изабеллы, связан напрямую с королевским домом. Действительно, средневековые права за ним, но собрание французских пэров отказывается их признать. Они заставили французских юристов рыться в древних документах и докопались до Салической правды, до VI века, где есть статья De alodis (об аллодах), в которой записано, что во Французском королевстве ал лот, в некотором роде это земельное владение, не передается по женской линии. А Франция – тоже аллод, и значит – никаких прав на корону. Такая вот причудливая картина, экзотичный т акой букет классических средневековых нормативов. Эдуард III какое-то время потерпит, а потом припомнит все это и, объявив законность своих прав, пойдет войной именно на дом Капетингов.

Эдуард III

Вот здесь, в завязи этой так называемой Столетней войны, мы видим уже столкновение эпох, которое происходит в недрах общества. Не все вызовы будушего оно слышит, но в этой войне они звучат.

Эдуард III тогда отправился обратно в Англию и, казалось, проглотил обиду. Несколько лет тренировался в Шотландии – там очень много воевали, создал способное к войне войско, подрос, повзрослел, взял реальную власть в королевстве в свои руки, и конфликт, который будто бы забыли, оборачивается войной. В 1337 году Эдуард III провозглашает себя королем Франции, а находящегося на престоле Филиппа Валуа объявляет незаконным правителем, и… начинается Столетняя война.

Известно, что на протяжении всей первой ее половины, да и затем в начале XV века французское рыцарское войско терпело одно за другим чудовищные поражения от англичан. В 1346 году при Креси 26 августа, через десять лет, в 1356 году 19 сентября при Пуатье и, спустя много-много времени, 24 октября 1415 года при Азенкуре. В промежутках тоже были битвы, но эти – классические, грандиозные сражения для своей эпохи. В них участвовало не менее двадцати тысяч в целом, а может быть, и больше. Их последствия были ужасны. И все время Англия, маленькое по сравнению с Францией и более бедное королевство, выходила победителем из этих сражений. Ну в чем же дело, что за тайна такая? Причем полководцами причину не объяснишь – они были разные. В XIV веке это были Эдуард III и его сын Эдуард Черный Принц (битва при Пуатье), а в XV веке это Генрих V, представитель новой династии Ланкастеров. И неизменные победы более слабого, казалось бы, островного королевства, конечно, требуют объяснения. А французы, они считались первыми рыцарями Европы, тогда это означало, в сущности, и мира, потому что остальной мир был или малоизвестен, или неинтересен, как, например, мусульманский. И они несли эту славу и были убеждены, что они первые и непобедимые. Что же произошло?

Начнем с Креси. 26 августа 1346 года английский король, молодой Эдуард III навязал французскому войску оборонительное, не рыцарское сражение. Он поставил свое войско, можно сказать, врыв в землю, не желая принять вызова, как того требовала традиция в средние века, – столкновения двух конниц. Традиционная битва быстро распалась на серию поединков, где шел индивидуальный бой, с целью – больше нарубить и взять в плен.