— Вот, господа…

Толкнул одну из них, показывая, что внутри. Небольшая светлая комнатка с приглушённым светом. Кровать. Правда, совсем не такая, на которой спали сами Романовы. Другая. На ней накрытый блестящим одеялом человек, женщина лет сорока-сорока пяти. К ней подходит множество проводов от стоящего в углу металлического шкафа с мельтешащими огоньками спереди.

— Это я удачно попал. Как раз к княгине Шаховской… Словом, каждый спасённый лежит в такой комнате и получает лечение.

Показал на сверкающий ящик.

— Это машина для лечения. Когда пациент приходит в себя, и ему можно вставать, то над дверью начинает светиться лампочка. Тогда необходимо прийти к нему в палату, дать одежду, отвести в санузел, естественно, научив пользоваться тем, что там установлено. Ну и после всего доставить в столовую транспортной кабиной. Естественно, что вас одних до дежурства я не допущу, поэтому старшей над вами, только без обид, величества-высочества, будет наш медик, Иана. В её уже видели…

Толкнул отличающуюся цветом от остальных дверь, и находящаяся внутри девушка вскочила, докладывая:

— Вождь, на борту семьдесят шесть человек. Их них мужчин — двадцать один в возрасте от пятидесяти семи до четырнадцати, женщин — сорок, от семи до сорока двух лет биологического возраста. Остальные — дети обоих полов, от четырёх, до десяти лет. Все получили первичную обработку, сейчас находятся на восстановлении. Ожидаемое время окончания лечения — от пяти, до восьми часов. Иана, старший медик Клана Айсара Такэ доклад закончила.

— Вольно, Иана. Вот привёл тебе пару добровольцев, они подежурят, а утром помогут с народом. Так что можешь немного подремать.

Девушка облегчённо улыбнулась:

— Спасибо за заботу, Вождь. Но я лучше дождусь, тем более, Йола обещала сменить меня через два часа.

— Ой, смотри. Завтра будет весело. Всё же столько народа…

— Ничего, Вождь. Не привыкать…

Взглянула на обоих Романовых. Показала на стоящие у стены стулья и кушетки.

— Пристраивайтесь. Пока делать нечего. Может, вас чаем или кофе угостить?

…Ответа добровольных помощников я не слышал, потому что уже закрыл дверь. Пора и мне вздремнуть немного. Лиэй, наверное, уже в постели. Механики свою работу сделали на отлично. Что аттрактор, что другие системы, всё работало безупречно. Молодцы! Так что пара-тройка дней на экваторе, под жарким солнышком, будет отличным вознаграждением для них… К моему величайшему удивлению, Лиэй не спала, и когда я вошёл в гостиную наших апартаментов, вскочила с дивана, и подбежав, обняла меня:

— Папочка, наконец-то! Я всё испереживалась!

Я погладил её по голове, потом обнял за плечико:

— Видишь, всё кончилось хорошо. Спасли всех.

Дочка перебила меня:

— Кофе хочешь? Хочешь, я знаю!

Показала на стоящий уже у дивана столик с кофейником и булочками. Я расплылся в улыбке, шутливо чмокнул её в макушку:

— Солнышко моё…

Уселся, Лиэй быстро наполнила чашку, поставила передо мной:

— Пей. Такой, как ты любишь.

Я сделал глоток, спохватился:

— Помнишь даму, которая переводила нашу речь в Севастополе?

Девочка кивнула в знак согласия.

— У меня хорошая новость — она здесь. Не знаю, почему княгиня оказалась в Керчи, но факт, как говорится, остаётся фактом — Екатерина Петровна лежит во второй палате и утром встанет на ноги.

— Ой! Я так рада! Она такая добрая женщина! Сколько мы спасли людей?

Я сделал очередной глоток:

— Тысяча семьсот. У нас на Острове — семьдесят шесть. Мужчины, женщины, дети, подростки.

— Никто не умрёт?

Отрицательно качнул головой:

— Иана всех поставит на ноги, не волнуйся, милая…

Но Лиэй не ответила, глядя за мою спину. Расслабился?! Чёрт… Я резко обернулся, бросая руку на пояс, где висела световая катана, и тут же расслабился — позади в дверной проём, ведущий в помещение Романовых, выглядывали четыре заинтересованных мордашки царских дочерей. Увидев, что я их заметил, двери раскрылись полностью, и все прошли в гостиную. Первой, видимо, по праву более старого знакомства, заговорила Ольга:

— Вы спасли людей, господин Торвальд? Как и хотели?

Я кивнул. Хотя кофе и взбодрил, но всё же сейчас мне лучше отдохнуть, потому что когда народ придёт в себя, будет много суеты и дел. Но настырные девицы не могли успокоиться, обуреваемые любопытством:

— Всех-всех?

Настя, кажется…

— Да. Всю тысячу семьсот. Основная часть уже на берегу, возле Стамбула. Несколько десятков в лазарете.

Ольга слабо улыбнулась, и я — поплыл-:

— Но ничего страшного. Переохлаждение, шок от падения в воду. Всё это легко лечится, и утром спасённые будут совершенно здоровы. Кстати, ваш батюшка и брат помогают нашим медикам, так что можете успокоить матушку — всё в порядке…

Остальные дочери помалкивали, но я чувствовал снедающее их любопытство и немножко зависти к сестре, которой, по их мнению, — повезло-… Закончив пить кофе, я поднялся:

— Прошу прощения, дамы, ночь тяжёлая, а скоро наступит утро. Как я бы не хотел с вами пообщаться ещё, но всё же мне требуется отдых, да и вам бы я рекомендовал тоже самое, сон для вас сейчас — лучшее средство от пережитого. Так что позвольте откланяться.

Склонил голову, чуть подтолкнул вскочившую с дивана Лиэй:

— Беги спать. Скоро аврал.

Кивнул девушкам и скрылся за дверью своей спальни…

…Торвальды разошлись по своим комнатам, и царские сёстры остались одни. Наконец подала голос Мария:

— Батюшка и Алексей помогают врачам… А мы?

— А что мы?

Ответила ей Настя.

— Он прямо сказал — идите спать. Либо обманывает, что мы ему не мешаем, либо действительно заботится о нашем здоровье. Его не поймёшь.

Татьяна молчала, но взгляды сестёр скрестились на ней, и она, как самая рассудительная из всех, произнесла:

— Давайте сделаем, как он сказал — пойдём спать. Если батюшка и брат помогают медикам, то почему мы не можем этого сделать? Господин Торвальд прямо сообщил, что больные встанут с постелей утром. Значит, им нужно будет помочь. Думаю, он не откажется от четырёх сестёр милосердия?

Остальные дружно закивали головами. Только Настя добавила:

— И надо будет мамА успокоить, что с мужчинами всё нормально, они помогают спасённым…

— А обязательно ждать утра? Может, лучше пойти уже сейчас?

Подала голос Маша, но Таня, как самая рассудительная, остановила порыв сестры:

— Господин Торвальд же попросил нас прийти именно утром. Значит, давайте его послушаем. В конце концов, это его дом, значит, надо выполнять правила, по которым тут живут…

…Молчание в комнате стало совершенно невыносимым, к тому же оба мужчины бесцеремонно разглядывали девушку, поэтому Иана не выдержала и сердито спросила:

— Что вы на меня так пялитесь?!

…Судя по внешности и одежде, оба были русскими, откуда то отсюда, поэтому она задала вопрос именно на этом, специально ей имплантированном языке. Прямой вопрос вызвал смущение у юноши, и лёгкую красноту щёк старшего. Кашлянув, он ответил:

— Простите, ради Бога, сударыня… Но для нас женщина врач, к тому же столь молодая и красивая, просто необыкновенное чудо…

Их смущение было столь наивно, что девушка сразу поняла — злиться на этих чудиков просто смешно, и неожиданно для самой себя произнесла:

— У нас есть свободное время, раньше чем через три-четыре часа первый не очнётся, а Торвальд приучил нас к кофе. Хотите по чашечке?

Молоденький, даже младше её юноша, кивнул в знак согласия. Глянув на него, старший тоже согласился, и Иана сделал заказ на кухню. Спустя пару минут появился робот с подносом, на котором стоял кофейник-термос, посуда и блюдо с плюшками. Ароматные и сочные, они стали обязательной приправой к напитку и никогда не приедались. Быстро разлила напиток по чашкам, кивнула на стол:

— Угощайтесь. И не обижайтесь. У нас всё просто, поэтому ваше удивление, в свою очередь, удивляет нас не меньше.

— Оригинально… А позвольте поинтересоваться, сударыня, какое учебное заведение вы заканчивали, чтобы обучиться столь сложной профессии?