Через открытое окно влетает белый голубь и оказывается в дыму от погасших свечей.
Темно. Через мгновение в глубине сцены вспыхивает маленькая лодочка.
________________________
DEMONER copyright © 1982 by Lars Norén,
Published by permission by Rowohlt Verlag GmbH, Reinbek bei Hamburg.
Перевод со шведского Александры Поливановой.
Больница
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ТОМАС.
АНДЕРС.
МАТТИАС.
СОФИЯ.
МАРТИН.
МАРК.
МОД.
АНН-МАРИ.
РОГЕР.
МОХАММЕД.
ЭРИКА.
ХАРРИ.
МАМА РОГЕРА.
БИРГИТ.
Действие первое
ТОМАС, 25–30 лет, входит в отделение; вход расположен напротив столовой; направляется в холл, на ходу машет СОФИИ. Он ему явно небезразлична, он делает жест, будто кидает ей баскетбольный мяч, корчит гримасу. СОФИЯ либо не реагирует либо же медленно, устало, безрадостно отворачивается. Когда ТОМАС входит в холл, он оглядывает всех, кто там сидит, снова корчит гримасу, причмокивает и говорит.
ТОМАС. Здорово… Как вы тут? (Снимает темные очки.) На улице — красота. Ну а вы как? Все в порядке?
АНДЕРС. Привет… Ну да, все хорошо.
ТОМАС. Ну и ладно. (Садится на диван, кладет очки на стол, осматривается.) Все спокойно? Ничего не случилось?
АНДЕРС. Да нет… Все спокойно.
ТОМАС. И давно уже так. Да что бы тут могло произойти? Марк оклемался от своей шизофрении и поступил в Высшую школу экономики? (Добродушно смеется, берет со стола газету, подтягивает к себе и просматривает заголовки на первой странице.) Свежая? (Замолкает, потом нормальным, более спокойным голосом.) Все о’кей?
АНДЕРС. Да… (Говорит очень тихо.) Должен признаться.
МАТТИАС (глубоко погруженный в свои мысли, в свой шок). Привет.
МАТТИАС медленно поворачивается к ТОМАСУ. МАТТИАС очень худой, похоже, он похудел за совсем короткое время, рубашка и брюки висят. Он красиво одет, волосы совершенно седые, хотя ему немногим больше сорока, на щеках щетина, бледен, кажется, что он много плакал и плохо спал.
ТОМАС (АНДЕРСУ). Ничего ты не должен. Можешь говорить что хочешь. У нас свободная страна… Мы не в каком-нибудь там Ираке. (МАТТИАСУ.) Здорово. (Короткая пауза.) Ну ладно. (Короткая пауза.) На улице хорошо… Тепло… градусов двадцать пять, не меньше. Девчонки в обтягивающих шортах. (Небольшая пауза, раскрывает газету, смотрит рубрику «Письма читателей», зевает.) Ну а вообще как?
АНДЕРС. Ну… Мы только что ели. (Закатывает рукава своей белой рубашки.)
ТОМАС. Правда? П-правда? (Короткая пауза.) Что за звук? (Короткая пауза.) Кто-то играет на флейте? Она что, умирает, или что?
Слышен чей-то плач.
АНДЕРС (прислушивается). Это, наверное, Анн-Мари.
ТОМАС. Да. Наверное. Слетевшая с катушек творческая личность. (Короткая пауза.) И давно она так?
АНДЕРС (оборачивается, смотрит в коридор). В первый раз слышу.
ТОМАС. Так это только сейчас началось?
Пауза.
Да, хорошо бы сейчас оказаться где-нибудь еще.
АНДЕРС. Да. (Улыбается, не глядя на ТОМАСА.)
ТОМАС. В Калифорнии… во Флориде… или в Нью-Йорке. А что, я бы смотался в Нью-Йорк, если мог бы.
АНДЕРС. Да… Там, наверное, много чего происходит.
ТОМАС. Что ты сказал? В Нью-Йорке?
АНДЕРС. Там, небось, много чего происходит каждую минуту.
ТОМАС. Как в кино. Там все время что-нибудь ходит. Там как-то больше чувствуешь себя дома, чем здесь. Это небось другой ритм жизни. Вы смотрели тот новый сериал, вчера начался, «Убойный отдел», хотя дело там происходит не в Нью-Йорке, а в Лос-Анджелесе, кажется. Там был один детектив, он говорил: «Да, убийства — это все еще наше сильное место». Тот же парень пришел в морг, посмотреть какое-то тело, а там была новая девушка-патологоанатом, которую он раньше не видел, и он влюбился в нее и спрашивает: «Что вы тут делаете?» — «Жду суженого», — ответила она. (Смеется.) Теперь же туда вообще, считай, бесплатно можно долететь. Сейчас дороже слетать в Висбю, чем в Нью-Йорк.
АНДЕРС. Да?.. И сколько это примерно стоит?
ТОМАС. Слетать в Нью-Йорк?
Небольшая пауза.
Ну, сколько — немного, всего несколько тысяч, тысячи три примерно. Точно не дороже четырех. Билет без места «Финнэйр» стоит примерно три двести, три четыреста. Но тогда летишь с пересадкой в Хельсинки, и там надо еще ждать несколько часов, довольно муторно.
АНДЕРС. Неужели так дешево? Я и не думал.
ТОМАС. Ну да, конечно. Бери свою болезнь и езжай, пожалуйста. Никто ничего не заметит. Да сегодня кто угодно может себе это позволить… а может, уже и нет. Сейчас уже мало у кого есть деньги. Только если не отказывать себе в чем-то другом… Ну и прилетаешь в Кеннеди, это если лететь «Финнэйр»… это как-то правильно, мне кажется. Если лететь «САСом» — прилетаешь в какой-нибудь задрипанный аэропорт… ну и это дороже к тому же.
АНДЕРС (кивает). Ясно.
ТОМАС (снова смотрит в газету). Как, блин, он называется. Я последние разы там приземлялся. (Ударяет пальцами по часам на правой руке.) Я был в Нью-Йорке раз семь-восемь, если не больше. (МАРТИНУ.) Ты бывал там?
МАРТИН (все это время стоит на одном месте). Что, прости?
ТОМАС. Мы говорим о Нью-Йорке. (Небольшая пауза.) Ты бывал в Нью-Йорке?
МАРТИН. Да. (Небольшая пауза). Довольно много, кстати.
Отходит к стене, стоит, прислонившись.
ТОМАС. Как называется этот аэропорт, где теперь приземляется «САС», — не Кеннеди, другой?
МАРТИН. А, понял… Ты, наверное, имеешь в виду Ньюарк… пишется слитно.
ТОМАС. Ага, Ньюарк.
МАРТИН. Только он не в Нью-Йорке, а в Нью-Джерси.
ТОМАС. Во-во. Ньюарк… Точно.
МАРТИН. Хотя это, в общем, неважно.
ТОМАС. Точно… Это ближе к Кеннеди. Дальше от побережья. (Смотрит на МАРТИНА, задерживает свой взгляд на нем.) Ага… ага.
МАРТИН. Я там работал.
ТОМАС. Да? (Небольшая пауза.) И где же?
МАРТИН. В рекламе. «Вольво».
ТОМАС. А, понятно, они были крутые в свое время… А жил на самом Манхэттене?
МАРТИН. Не… Бруклин-Хайтс. (Короткая пауза.) Слушай… я хотел тебя спросить кое-что.
ТОМАС. Пожалуйста. Спрашивай. (Замечает фотографию в газете.) Господи. Похоже, у него тоже СПИД. (Короткая пауза.) У Принца. Как же он плохо выглядит. Видно, недолго ему осталось.
МАРТИН. Я хотел спросить… А доктор Асиз будет сегодня?
