Девушка выпрямилась на площадке и помахала рукой, показывая, что у нее все в порядке. Один из мужчин, стоявший рядом с Акбаром, сложил ладони у рта и крикнул:

— Турел!

Фрост повернулся к проводнику.

— Что он сказал?

— Он сказал — смелая, капитан. Фрост кивнул. А Акбар тоже сложил руки у рта и тоже крикнул:

— Турел!

И эхо разнесло этот крик по горам.

Мерана никак не показала, что она слышала эту похвалу своей храбрости, однако наемник был уверен: девушка все прекрасно поняла.

— Значит — турел, — пробормотал Фрост себе под нос. — Что ж, надо запомнить.

Акбар и половина остальных бойцов уже поднялись, когда пришла очередь Фроста. Капитан крепко ухватился за веревку и взглядом измерил расстояние до ближайшего ножа, вбитого в щель между камнями. Особенно ему не нравился предательский блеск льда, который покрывал серую скалу во многих местах.

Но деваться было некуда, и Фрост начал подъем. Буквально с первых же шагов главным его врагом стал сильный ветер, мешавший дышать, слепивший глаз, а вдобавок просто мечтавший сорвать наемника и швырнуть его в пропасть.

— Эй! — крикнул сверху Акбар. — Капитан, иди, не останавливайся.

Фрост кивнул, продолжая осторожно взбираться вверх, переступая с ножа на нож. Он старался не смотреть вниз и по сторонам и молился, чтобы импровизированные “крюки” выдержали его вес.

Левой — правой, левой — правой… Наемник методично переставлял ноги и перехватывал веревку руками. Вот осталось уже каких-нибудь пятнадцать ярдов. Неожиданно ступня капитана соскользнула с опоры, и он больно ударился головой о камень, пытаясь удержаться.

— Капитан, лес та ше? — крикнули сверху.

— Что?

— С тобой все в порядке?

Фрост не стал тратить силы на ответ, а просто продолжил подъем. И снова: левая — правая, левая — правая…

Осталось десять ярдов… семь… пять…

Наконец он почувствовал, как сильные руки подхватывают его и втаскивают на площадку. Наемник стоял коленями в снегу, тяжело дыша и пытаясь справиться с дрожью.

— Ну, как ты, капитан? — спросил Акбар.

— Нормально, — прохрипел Фрост. — Некоторые ножи плохо держат, шатаются.

— Понятно, — ответил патан. — Сейчас исправим.

— Я сделаю, — послышался голос Мераны.

Капитан поднял голову и посмотрел на девушку. Она уже спускалась вниз по веревке, ловко перебирая руками и отталкиваясь ступнями от каменной стены. Фрост с трудом поднялся на ноги и прислонился к скалистому выступу. Его дыхание понемногу восстанавливалось.

Мерана — словно большой паук — ловко скользила вдоль стены, делая свое дело. Фрост негнущимися пальцами нашарил в кармане сигареты, вытащил одну и прикурил от язычка пламени, выскочившего из старенькой “Зиппо”. Затянулся. Выпустил дым.

Когда капитан делал четвертую затяжку, Мерана уже вновь ступила на площадку. Она была совершенно спокойна и нисколько не запыхалась. Девушка бросила на него быстрый взгляд, а потом крикнула что-то на непонятном языке. Внизу очередной мужчина ухватился за веревку и начал трудный опасный подъем.

Когда все моджахеды уже были наверху, Акбар приказал перейти на другую сторону гряды и сам возглавил поход. Фрост шел вместе со всеми и выглядел теперь тоже, как афганец, — ему дали теплый бурнус и капитан с благодарностью принял подарок. Он тут же укутался в него, особенно радуясь, что теперь ветру не так просто будет добраться до лица.

Через полтора часа отряд перебрался через гряду и начал осторожный спуск к дороге. Все немного расслабились, надеясь, что опасности пока не предвидится.

Акбар подошел к Фросту и похлопал его по плечу. Патан широко улыбался.

— Ты смелый человек, капитан. Мы еще сделаем из тебя настоящего горца, вот увидишь.

— Да, конечно, — ответил наемник, вовсе не испытывая такого желания и невольно вздрагивая при мысли о том, какой путь он уже проделал и что ему еще предстоит в будущем.

Даже Мерана одобрительно улыбнулась и кивнула ему. Фрост начинал понемногу снова чувствовать себя мужчиной. Впрочем, девушка тут же подхватила свой автомат и побежала куда-то вперед.

Акбар объявил небольшой привал, люди слегка подкрепились хлебом и козьим сыром, а потом надо было снова трогаться в путь. Капитан встал, расправил плечи, повесил на плечо “Узи”.

— Еще куда-нибудь придется взбираться? — спросил он у проводника с некоторым испугом.

— Нет, — улыбнулся Акбар, — самое страшное позади. По крайней мере, я ничего больше не планировал.

Он поправил меч, который висел за спиной, и уже собирался отойти, как вдруг к нему подбежала Мерана.

— Что случилось? — спросил патан.

— Русские по эту сторону гряды. Человек пятьдесят. Трудно сказать точно — там толстый снег.

— Черт возьми, — буркнул Фрост. — Это называется попасть из огня да в полымя.

— Вот-вот, — кивнул Акбар. — Мы находимся на открытом месте, и обнаружить нас будет легко.

Мерана встряхнула головой. Ее глаза заблестели.

— Снайпер может задержать русских, — сказала девушка, — и дать остальным возможность уйти. Я лучший стрелок в отряде и я самая маленькая цель для врага.

Фрост покачал головой.

— Оставь это мне, детка.

— Почему? — взвилась Мерана.

— Потому что у меня всего один глаз, — терпеливо объяснил капитан. — И мне не нужно прищуриваться, когда я буду смотреть в оптический прицел. Это облегчает стрельбу.

— Нет, — решительно сказал Акбар. — Мерана права. Мы с тобой, капитан, обязаны уйти живыми и выполнить наше задание. Мы уведем с собой столько людей, сколько сможем.

— Не согласен, — упрямо сказал Фрост. — За кого ты меня принимаешь, Акбар? Чтобы я оставил девушку…

— Прежде всего я не девушка, а воин, — со злостью ответила Мерана. — Будут меня еще учить всякие американцы.

Она забросила автомат на плечо и побежала вдоль кряжа, крикнув Акбару:

— Встретимся в селении!

— Подожди!

Фрост рванулся было за ней, но почувствовал на своем плече тяжелую руку Акбара.

— Не надо, капитан. Мерана справится. А если она и погибнет, разве это не то, чего она хочет? Ты не сможешь повлиять на нее, не сможешь изменить здешних людей. Пойдем, нам надо спешить.

Неподалеку прогремел выстрел. Это Мерана со своим АКМом, снабженным снайперским прицелом, вступила в бой с русскими.

Акбар, Фрост и все остальные бегом бросились по еле приметной тропинке, уходя все дальше в направлении видневшихся на горизонте заснеженных вершин.

Селение было внизу и хорошо просматривалось с того места, где они — по знаку Акбара — остановились и залегли. Фрост достал из мешка свой армейский бинокль и долго смотрел на дома и деревья. Все остальные тоже смотрели.

Никто не произносил ни слова, Моджахеды — стиснув зубы — не сводили глаз с селения, казавшегося вымершим или заброшенным. Наконец Акбар повернул голову и посмотрел на своих боевых товарищей:

— Русские уже побывали здесь, — сказал он глухо. — Мы не можем пока спуститься. Газ. Это смерть, вы знаете. Надо ждать еще час-два, а может, и больше.

Снизу, из одного из домов — трудно было сказать, какого именно — донесся вдруг детский крик. В нем были боль и страх. Крик этот повторялся, становясь все слабее и слабее.

И опять никто из афганцев не проронил ни слова, только Акбар покачал головой и посмотрел на Фроста.

— Вот так они воюют, капитан.

Наемник ничего не ответил и взглянул на свой “Ролекс”. Он следил, как секундная стрелка делает круг, потом еще один… На третьем круге голос ребенка затих. Фрост понял, что он умер.

Капитан посмотрел на свои руки. Здесь, в низине, было теплее, чем в горах, и руки не мерзли, но они сейчас были покрыты грязью и землей — Фрост помогал хоронить мертвых.