При этой мысли Фрост нахмурился. Он прекрасно понимал, что если такое оружие действительно существует, то единственный шанс Запада — это похитить его чертежи или образец. Тогда западные ученые смогли бы скопировать установку и русским — скорее всего — пришлось бы отказаться от мысли использовать лазер в войне.

Фрост почувствовал, как его желудок стиснуло холодным спазмом. Капитан вдруг отдал себе отчет, что похитить эти материалы может только он, причем должен сделать это в самое ближайшее время, иначе вся европейская и американская демократия полетит к чертям собачьим.

Они остановились на самой вершине горы. Фрост залег между двумя камнями и достал бинокль. Мерана и Акбар присели рядом. Надеясь, что снизу его не заметят, капитан припал глазом к окуляру.

У наемника перехватило дыхание. Он увидел настоящую крепость с мощными стенами, три из которых выходили на голое плато, где даже самое легкое передвижение будет заметно с расстояния в несколько сот ярдов, а четвертая словно обрывалась в бездонную пропасть.

— А что находится внизу, с дальней стороны плато? — спросил Фрост, ни к кому конкретно не обращаясь.

Через несколько секунд ему ответил Сабхан, который тоже подошел и укрылся за камнем:

— Это невозможно, капитан. Подняться по почти отвесной стене на шестьсот футов? Нет, это безумие. Хотя, конечно, охрана там не такая сильная, как в других местах.

Фрост задумчиво кивнул, не отрываясь от бинокля.

— Но подъем там просто невозможен, — снова сказал Сабхан.

— Я могу это сделать, — вдруг дерзко заявила Мерана. Моджахед с неудовольствием посмотрел на нее.

— Женщина, — укоризненно произнес он, — ни один мужчина не взберется туда, а что уж ты?

— А я могу, — упрямо повторила девушка. Акбар покачал головой.

— Брат мой, — сказал он Сабхану, — если кто-то и может влезть туда, так только она, уж поверь мне. Или это вовсе невозможно.

Фрост продолжал смотреть в бинокль. Не поворачивая головы, он произнес:

— Мерана, я могу отпустить тебя туда, только если ты сумеешь потом спуститься вниз. Я не хочу, чтобы тебя там убили.

Девушка тряхнула головой.

— Ты, кажется, забыл, Хэнк, — сказала она гордо, — что жизнь для меня — пустой звук. Я нисколько не изменилась со времени нашей первой встречи и пока не собираюсь меняться.

Капитан наконец опустил бинокль и посмотрел ей в лицо, чувствуя, как напрягаются мышцы шеи.

— Хорошо, Мерана, — произнес он медленно. Акбар дружеским жестом обнял девушку за плечи.

— Есть еще один вопрос, — сказал он. — Мы должны договориться так: если возникнет угроза пленения, то каждый должен сам отобрать у себя жизнь. Нельзя попадать к ним в руки — смерть гораздо легче того, что будет нас ждать в таком случае.

Мерана посмотрела на Фроста.

— Он американец, — сказала афганка, — и не сможет убить себя быстро и решительно. Но ничего, я люблю его, и поэтому сама принесу ему смерть, если это будет необходимо.

Фрост не знал, что потрясло его сильнее — признание в любви или перспектива умереть от руки этой девушки.

Снег пошел еще днем, и белые хлопья все продолжали падать, когда уже стемнело. Фрост сидел в палатке в лагере Сабхана. Рядом была Мерана. Наемник смотрел на нее и говорил:

— Я не могу допустить, чтобы ты совершала подъем при снегопаде. Мы найдем другой способ.

— Но тогда как ты собираешься спасти своего американского друга и похитить советское оружие?

Капитан покачал головой.

— Скорее всего, мне не удастся ни то, ни другое. Это очень мощная база, и проникнуть туда практически невозможно.

Девушка коснулась его руки и чуть улыбнулась.

— Мы выходим через час, — сказала она. — Надо проверить мое снаряжение и оружие.

— Я не хочу, чтобы ты туда поднималась.

Мерана грустно покачала головой.

— Ты не любишь меня, и, может быть, поэтому я люблю тебя. Ты не пытался прикоснуться к моему телу и поэтому прикоснулся к моей душе. И сейчас я не могу допустить, чтобы ты пошел на смерть, если меня не будет рядом. Тогда я хоть смогу сразу убить тебя и не позволить им захватить тебя в плен. Это очень много значит для меня, Хэнк.

Девушка вздохнула и продолжала:

— Первый раз с того времени, как погибла моя семья, у меня появился другой стимул жить, кроме убийства и мести. И, может быть, мне удастся сохранить этот стимул. Если мы выполним задание и останемся живы, ты уедешь и я больше никогда тебя не увижу. Но это уже не имеет значения — ты навсегда останешься в моем сердце. А если нам суждено умереть — я хочу погибнуть рядом с тобой. Вот поэтому сегодня я поднимусь на плато и сниму русских часовых, чтобы ты, Акбар, и другие тоже смогли подняться. А потом буду сражаться возле тебя.

Фрост почувствовал, как к его горлу подкатывает комок. Он обнял девушку за плечи и привлек к себе. Он не знал, что ему сейчас нужно сказать, и вообще не хотел ничего говорить.

Капитан поцеловал ее в губы, сначала легонько, потом крепко, и сжал в объятиях. Ее руки обхватили его шею, Мерана положила голову ему на грудь. Так они сидели очень долго и молчали, прижавшись друг к другу. А потом Фрост осторожно высвободился, встал на ноги и пошел к выходу. Отодвигая полог палатки, он услышал, как за его спиной щелкнул затвор автомата, и ощутил запах оружейного масла.

Они скакали сквозь ночь; лошадиные копыта глухо постукивали на камнях, покрытых снегом, который все еще продолжал падать. Фрост вновь был в бурнусе, который хорошо защищал лицо от ветра и холода. Его усы были покрыты толстым слоем инея.

От тел лошадей поднимался пар, они дрожали боками и встряхивали головами, осторожно переставляя ноги на крутых тропках. Животные уже устали, хотя им предстояло пройти еще пять миль до подножия плато, на вершине которого размещалась советская база.

В отряде было тридцать девять человек, из них тридцать пять — моджахеды Сабхана, все добровольцы. Когда до цели оставалась всего миля, люди спешились и дальше пошли своим ходом, оставив животных и часть снаряжения под присмотром двоих бойцов.

Снега было много, и пробираться сквозь заносы было тяжело, тем более, что следовало двигаться очень осторожно — где-то рядом вполне могли появиться русские часовые, которые немедленно подняли бы тревогу, услышав посторонний шум.

Акбар подал знак, и все остановились. Фрост и Мерана присоединились к патану и Сабхану, которые подошли к широкой расщелине в скале. В ста ярдах за ней находилось основание плато, а рядом с ним — огороженный колючей проволокой участок в форме правильного квадрата. Посредине его стоял барак — караульное помещение, из окон которого пробивался свет. У ворот топтались двое охранников.

Десять минут Фрост и остальные стояли неподвижно, наблюдая. Похоже было, что больше людей на улице нет. Капитан рукой смахнул снег с циферблата “Ролекса”, посмотрел на положение стрелок, а потом обратился к Акбару:

— Наверное, нам не стоит ждать смены караула — это ничего не даст, а потеря времени может оказаться роковой.

— Согласен, — кивнул патан. — Если мы захватим караульное помещение, то можно просто скрыть это от тех, наверху. Я отлично говорю по-русски и мог бы какое-то время морочить им голову, выходя на связь.

Фрост усмехнулся.

— А есть вообще язык, на котором ты не говоришь? — спросил он с улыбкой.

— Да, — серьезно ответил Акбар. — Немецкий — моя слабая сторона. Но я работаю над ним. Капитан рассмеялся.

— Думаю, с немецким у тебя тоже все будет в порядке.

— Спасибо, — ответил проводник. — Ну, так как мы будем действовать? Мистер Пласкевич говорил мне, что ты наемник, коммандос. Поэтому будем слушать тебя.

Фрост почесал подбородок.

— Думаю, троих из нас хватит, — сказал он наконец. — Караульных, наверное, человек шесть. По двое на каждого — это нормально. Пойду я, ты, Акбар, и…