В 1584 году он все же женился, но не на Марфиссе, а на Изабелле де Урбине, дочери герольдмейстера при Филиппе II и Филиппе III, особе, пользовавшейся большим уважением в высшем свете и к тому же обладавшей немалым приданым. Нужно ли говорить, что женитьба не спасла его от жажды новых развлечений и удовольствий? Он продолжал свои похождения и даже «воспитывал» у себя одну красавицу под именем Филида. Жена была в отчаянии и часто устраивала ему сцены ревности, что причиняло поэту немало горя, однако цели они так и не достигли. Вега ухаживал за своей красавицей, продолжая всячески отрицать эту связь. Так, в одном романсе он обращался к жене: «Пусть небеса осудят меня на вечные вздохи, если я не обожаю тебя и не питаю отвращения к Филиде». Однако другой романс, посвященный «возлюбленной Филиде», и еще несколько стихотворений свидетельствуют о пламенной любви поэта к этой девушке.

Лопе де Вега добивался блистательных успехов в литературе. С 1985 года на столичных сценах шли чуть ли не исключительно драмы де Вега, имевшие небывалый успех. Сервантес называл его «чудом природы», «великим писателем», возвысившимся сразу до «повелителя театра». Поэт стал народным кумиром. Восхищение им перешло в обожание. Стоило Лопе де Вега появиться на улице, как его сразу окружала толпа, женщины выходили на балконы. Ученые и литераторы, испанские и иностранные, специально ездили в Мадрид, чтобы только увидеть «Феникса Испании».

В 1591 году умерла жена Лопе де Вега. Но через некоторое время поэт снова окунулся в негу чувственных наслаждений. Прежде всего он обратил свои взоры к Филиде, связь с которой теперь не было смысла скрывать. Но, увы, она отвергла его ухаживания. Поэт пришел в отчаяние, что и выразил во многих стихотворениях, и вскоре поступил на военную службу, тем более что в это время Филипп II отправлял свою «Великую армаду» к берегам Англии, чтобы одним ударом сокрушить могущество Елизаветы и водворить в ее стране католичество. Лопе признался в одном из своих стихотворений, что равнодушие красавицы заставило его взвалить свой мушкет на плечо, уехать в Лиссабон, сесть на один из кораблей «Армады» и, отправившись к берегам Англии, забить, как он выражается, заряд своего мушкета стихотворением, написанным в честь красавицы.

Путешествие не принесло ему облегчения. «Армада» погибла во время бури, а сам Лопе де Вега спасся только чудом. Но поэт не изменил себе и, продолжая ухаживать за женщинами, увлекся одной из них настолько, что женился на ней. Это была Хуана де Гвардио, особа из хорошей семьи, воспетая позже в стихотворениях. Поэту исполнилось уже 35 лет и, после стольких бурь в жизни, он начинал подумывать о тихом семейном счастье, которым, по-видимому, и наслаждался в течение нескольких лет, поскольку описал его в трогательных выражениях.

Однако новые удары судьбы поджидали его. Умер его сын от Хуаны, а вскоре при родах умерла и жена, оставив младенца, девочку Фелициану. Велико было горе Вега, и он поступил на службу «святой» инквизиции. В январе 1614 года стал священником, а в марте уже «освятил» свой духовный сан в Толедо, поселившись там у актрисы Иеронимы де Бургос… В мае того же года он отслужил в Мадриде первую обедню, а через несколько месяцев покинул Мадрид, «чтобы избавиться от сплетен одной позорной женщины».

В июле 1616 года де Вега отправился в Валенсию, вероятно, к актрисе Иерониме, а когда через несколько месяцев вернулся в Мадрид, его назначили фискальным прокирадором апостолической палаты в архиепископстве Толедо. Казалось бы, теперь о любовных похождениях следовало забыть, тем более что возраст уже был не тот; но Лопе, уверенный, что на его «закат печальный еще блеснет любовь улыбкою прощальной», внимательно следил между двумя мессами за нежными представительницами прекрасного пола, пуская в ход всю силу своего таланта и обаяние славы, чтобы захватить какую-нибудь из них в свои сети. К этому времени относится его роман с Мартой де Наварес-Сантохо, явившейся, образно говоря, лебединой песней в бесконечном ряду эротических похождений знаменитого поэта.

Познакомился он с ней в 1616 году. Это была удивительно красивая женщина с белым лицом, вьющимися волосами, длинными ресницами и глазами цвета морской волны; веселая, грациозная, умная, понимавшая поэзию. Вега влюбился в нее с первого взгляда, несмотря на свои пятьдесят лет, и вызвал ответное чувство Марты, во многом благодаря, не в последнюю очередь, ореолу неслыханной славы.

Марта была замужем за грубым, алчным, богатым крестьянином Аяле. Лопе де Вега, в отличие от Аяле, был изящен, ласков, а главное, умел постичь душу любимой женщины. Словом, между поэтом и Мартой завязался традиционный роман с обманутым мужем. Когда Аяле уезжал, Лопе де Вега являлся к своей возлюбленной, а по его возвращении уступал ему законное место супруга, терзаемый, конечно, ревностью и негодованием.

У Марты от Лопе де Вега родилась девочка, которую, однако, муж ее сразу признал своею. Так продолжалось до тех пор, пока тайна влюбленных не была раскрыта. Разразился страшный скандал. Лопе де Вега уже готовился к побегу. Марта подверглась побоям и стала требовать развода, что еще больше взбесило мужа. Он обвинил поэта в воровстве, двор осуждал поведение де Вега, в театре освистали его новую пьесу. Но в это время умер муж Марты, который узнал, что дело о разводе решено в пользу его жены.

Увы, страсть угасла в душе 56-летнего драматурга, и он мог любить свою Марту лишь платонически.

Несчастья продолжали преследовать Лопе де Вега. Дочь Марчелла, стыдившаяся беспутной жизни отца, удалилась в монастырь; сын, отправившийся в экспедицию с ловцами жемчуга, погиб во время кораблекрушения, а другая дочь, Антонина, тайно убежала с придворным. Трагически окончилась и жизнь Марты: после долгой болезни она ослепла и через некоторое время сошла с ума. Лопе де Вега воспел ее под именем Амарилья и посвятил ей несколько драматических произведений.

За четыре дня до своей смерти великий испанец закончил поэму «Золотой лев», замечательную по силе, гармоничности и прелести стиха. Похороны Лопе де Вега были пышными. 150 испанских поэтов написали в его честь стихотворения, составившие целый том. Второй том появился в Венеции, его авторами стали известные итальянские поэты.

Настоящее имя – Ричард Дженкинс. Актер театра и кино. Снимался в фильмах «Клеопатра» (1963), «Беккет» (1964), «Шпион приходит с холода» (1965), «Кто боится Вирджинии Вульф?» (1966), «Эквус» (1977), «1984» (1984) и др. Значительный эпизод в карьере – участие в радиопостановке «Под молочным деревом» по Дилану Томасу.

«Этот человек не только большой артист, но и мужчина, заставляющий ваше сердце биться сильнее. Он сверхпривлекателен; наверное, для него специально изобретено слово "харизма". Я всегда была очарована им, но, увы, встретилась с ним тогда, когда он был увлечен другой женщиной», – писала в своих мемуарах о Ричарде Бартоне несравненная Марлен Дитрих.

Бартон родился в тревожный 1925 год. Ему дали имя Ричард Вальтер Дженкинс. Он стал двенадцатым ребенком спившегося бергманского господина, который в течение трех недель находился в «туристической поездке» и с ликованием пускал на ветер остатки скудного заработка…

Ричард вырос в краю, где зарабатывали себе на хлеб, работая в шахтах и на сталелитейных заводах.

Судьба подарила ему знакомство с театральным актером Филипом Бартоном и покровительство Тенагера Риччи, которые оценили природный талант сына «угольного забойщика». Он был обеспечен денежными средствами для дальнейшего образования в Оксфордском университете.

Ричарда оценили в студенческом театре-студии, считая его талантливым до гениальности. Он быстро совершенствовался на Стратфорской сцене и в Олди Вич, а также на богатых театральных подмостках.

В 1961 году Элизабет Тейлор, молодая кинозвезда, находилась в зените своей славы. Она готовилась к съемкам фильма о жизни египетской царицы Клеопатры. Этому фильму суждена была громкая слава. Но пока еще не было снято ни одного кадра. Режиссер только предлагает контракты актерам, и в том числе англичанину Ричарду Бартону, совсем недавно приобретшему известность. Он будет играть Антония в паре с самой яркой звездой Голливуда! Конечно же, он слышал про Лиз Тейлор. Думая о ней, он прислушивался к какому-то очень далекому смутному предчувствию…