Неизвестно, что бы сказала Яночка, когда Ася приехала бы к ней в гости. Хотя вообще-то она говорила «Уфа», это факт…

Тётя Вера, меж тем, уже вызвала следующего пациента.

Это был чёрный пудель и с ним — две женщины. Одна внесла пуделя на руках и аккуратно поставила на стол. А другая поминутно сморкалась, искала носовой платок, теряла сумочку, хваталась за бок и чуть не села мимо стула, куда папа её пригласил, чтобы записать в журнал.

— Фамилия? — спросил папа.

— Его? — испугалась женщина. И взглянула на своего пуделя.

— У вас разве разные? — удивился папа. — Ну, хоть чью-нибудь.

— Его фамилия Спиридонов, — сказала женщина.

Пудель Спиридонов услыхал свою фамилию и сразу залаял на столе. Какой умный! Тётя Вера хочет уши ему посмотреть, а он крутится, никак не даёт.

— Держите! — приказала тётя Вера.

Ася схватила Спиридонова за задние ноги, а вторая женщина, про которую хозяйка пуделя объяснила, что это — её подруга детства и без неё она бы ни за что не дошла, вцепилась Спиридонову в передние ноги. Но он их всех отшвырнул! Лает на тётю Веру и трясёт ушами.

— Родненький, как он плачет! — вскрикнула хозяйка. — Доктор, мне, кажется, плохо. Почему он плачет?

Схватилась за бок и на стуле качнулась. Папа ей пузырек какой-то суёт под нос, а она отпихивается.

— Прекратите! — кричит тётя Вера.

— Доктор, родненький, он не умрёт?! — кричит хозяйка на стуле. — Я не переживу!

Пудель на столе скачет и трясёт ушами.

— Спиридонов! — вдруг гаркнул папа, Ася даже вздрогнула. — А ну, стоять смирно, как на параде!

Пудель сразу встал. Ася и подруга хозяйкиного детства так на нём и повисли, а тётя Вера быстро залезла ему в ухо.

Хозяйка выпрямилась на стуле и тоже застыла.

— Уши грязные, — сказала тётя Вера. — Что же вы уши так запустили? У него ушной клещ.

— Как клещ? — ахнула хозяйка. — Откуда клещ, доктор? Бедненький, как он страдает! Я не переживу!…

— Подцепил где-то, — сказала тётя Вера. — Придётся вам пережить. Сейчас покажу, как чистить.

— Разве я смогу? — бессильно сказала хозяйка, оседая на стуле. — Доктор, миленькая, я столько перенесла. У меня сердце, холецистит, гастрит, гайморит. Я насквозь больная! Если бы вы знали, доктор, родненькая, сколько перенёс этот пудель. Его даже от шоколада тошнит. Он не умрёт, правда?

— Умрёт, — пообещала тётя Вера. — Лет через десять, не раньше. — Опять залезла Спиридонову в ухо. Ему теперь нравилось, он не дёргался. — Вот так каждый день будете делать. Ася, чистую вату!

Ася ей подала.

— Нет, я не смогу, — испугалась хозяйка.

— А кто же, интересно, будет вашу собаку лечить?

— Наверно, я, — сказала подруга.

Тётя Вера обрадовалась, ей стала показывать. А хозяйка пуделя Спиридонова бочком встала и пошла в коридор. Она не могла больше на это смотреть! Как её Спиридонова мучают. Тем более что он столько уже перенёс в своей жизни.

Дверь за нею закрылась.

— Эх, не успел спросить, чего же он перенёс, — даже расстроился папа. — Шрамов вроде не видно.

— У неё дочка с мужем расходилась… — стеснённо объяснила подруга хозяйки.

— А пудель причём? — удивился папа.

— Ну, тоже переживал…

— У нас наслушаешься, — сказала тётя Вера. Ещё раз сменила вату, положила пинцет и выпрямилась. — Пока всё. Молодец, Спиридонов! Освобождай место для других.

И спихнула Спиридонова со стола. Он тряхнул ушами и побежал за подругой к двери.

— А что? — засмеялся папа. — Может, и переживал!

Ася сразу представила…

Огромная комната. Дочь хозяйки и её муж медленно расходятся в разные углы. А пудель Спиридонов лежит на полу в самом центре и стонет. Он не знает, за кем бежать. А они всё расходятся, в темноту, уже даже не видно. Спиридонов стонет. Его хозяйка плачет, сует своему Спиридонову шоколад. А он, бедненький, даже не хочет брать и трясёт ушами. И рядом, на чистом полу, сидит громадный ушной клещ и в упор смотрит на Спиридонова жадными блестящими глазами. Ищет, куда бы впиться…

Ася клеща видала на даче. Он ей впился в ногу. Но папа тогда его сразу вырвал…

— Ага, у нас обхохочешься, — тётя Вера всё тёрла руки под краном. — Думаешь, от чего я так устаю?

От своих пациентов тётя Вера не устаёт. Они тихие, хоть и лают. Мужественные. Никогда ни на что не жалуются! Благодарные. Один пёс — тётя Вера его в прошлом году спасла, когда у него кость застряла в горле, — сам недавно сюда пришел, на приём. Без всяких хозяев! Лапу стеклом поранил и сразу вспомнил — прибежал в поликлинику.

Он так целеустремленно шёл, что очередь его в кабинет пропустила без звука. А тётя Вера его приняла безо всяких документов. Врачи устают исключительно от хозяев. Вот где терпение надо!

Вчера, например, звонят: «Это главный врач?» Главный, да. «Что нам делать? У нас кошка с балкона упала. Шестой этаж!» Тётя Вера разволновалась. Как их кошка упала? На асфальт? Нет, на газон. Встаёт она на ноги? Да, встаёт. Но не очень охотно. Это уже эмоции!

Нет ли у нее крови? Там испугались. Никакой крови нет! Повезло этой кошке. «Так чего ж вы звоните?» — удивилась тётя Вера. Они потому, оказывается, звонят, что их кошка теперь отчего-то скучная. А тётю Веру вытащили из операционной! У неё борзая там под наркозом! «А если бы вы с шестого этажа упали, вы бы были весёлая?» — спрашивает тётя Вера. Сразу — обида: «Доктор, вы как-то не так разговариваете…»

— Как с ними разговаривать? — удивляется тётя Вера.

Ей бы такую работу, как у Асиной мамы. Сидишь себе дома за столом, грызёшь карандаш, смотришь в окошко. Никакого начальства над тобой, никаких хозяев…

— А ты попробуй, — посоветовал папа.

Нет, тётя Вера не может. Она привыкла служить. Приходить на работу к определенному часу. Уходить — тоже она привыкла. Ей статью заказали в журнале. Вряд ли она напишет. Некогда! График воскресных дежурств надо составить, разбираться с жалобами, в операционной нужен ремонт, инструментов нету, и все врачи болеют. Она считает, что мамина работа — прекрасная, ни от кого не зависишь, кроме самой себя. Это настоящая жизнь!

— Как раз самое трудное, когда — от самой себя, — объясняет папа.

Нет, тётя Вера не понимает.

— Хочешь — пиши, не хочешь — гуляй по Летнему саду, гляди, как лебеди в пруду плавают, как жёлтые листья летят на землю. Красота!

Папа уже сердится.

Он таких разговоров не любит. Чтобы так легко говорили про мамину работу. Болтали, как обыватель! Да ещё его сестра. Он эту работу видит. Нагляделся за эти годы, что это за работа. Врагу своему не пожелает. А другие не видят. Болтают, как обыватель!

— Да я просто так, — успокаивает его тётя Вера.

— И нечего просто так болтать, — сердится папа. — Ты нас болтать звала?

— Работать, работать, — успокаивает тётя Вера.

И тут они с папой так стали работать! Сразу за двумя столами. Папа — за своим — смотрит воробья Цыпу. Он клюв как-то набок держит. У него неправильный прикус! Это не опасно для жизни, даже у артистов бывает. Пусть Цыпа держит свой клюв, как хочет. А тётя Вера — у себя на столе — принимает Тома Сойера. Его мужчина принёс в жёлтом портфеле. Вдруг открыл небольшой портфель, и оттуда вылез громадный пушистый кот. «Это у нас Том Сойер», — солидно представил мужчина. У кота — блохи. Такие громадные! Ася даже отпрянула.

— Не бойся, — засмеялась тётя Вера. — Они на тебе жить не будут.

— А на мне, простите? — солидно спросил мужчина.

— На вас? — тётя Вера внимательно на него поглядела. — Нет, на вас тоже не будут.

— Фактура не та? — солидно поинтересовался мужчина. Он намекал на свою худосочность.

Но тётя Вера его разочаровала:

— Эти блохи на человеке вообще не живут. А с Томом Сойером — предупреждаю — вам придётся повозиться.

Мужчина согласен, он очень к этому коту привязан. Этот кот философ, любит лежать на электрической грелке и думать о смысле жизни. Где он только блох подцепил?

— На улицу ходит? — спросила тётя Вера.